И все равно Дженни непонятно, почему он оставался в Лондоне почти неделю.
Вчера он намекнул ей, что ему нужно поведать ей о чем-то очень важном, способном разрушить их брак. Может быть, он просто преувеличивал, а в действительности рассказал ей о самом главном вчера вечером? Или главное его откровение впереди? Дженни знала, во что хочет верить, но неприятное предчувствие ее не покидало.
В настоящее время ей неизвестно, может ли она даже надеяться на планирование совместного будущего. Все зависит от того, что сегодня утром скажет Алекс, — ее жизнь, мечты, достоинство, и ей хотелось поскорее с этим покончить. Дженни и так слишком долго ждала.
Они были на полпути к ресторану, когда все надежды на спокойный разговор с глазу на глаз за кофе и круассанами рассеялись. Как только они повернули на одной из квадратных лестничных площадок, то сразу встретились с тетушкой Барб, которая выглядела жизнерадостнее, чем следовало.
Дженни не успела отступить назад и потянуть за собой Алекса. Ей даже не удалось отклониться от «апельсинового» поцелуя тетушки. Но испытание поцелуем быстро закончилось, ибо тетушка больше интересовалась, что за мужчина находится рядом с Дженни.
Она захлопала ресницами:
— Я не думаю, что мы имели удовольствие встретиться прошлым вечером, мистер… э-э-э…
— Дангерфильд.
Алекс не стал протягивать ей руку, он выглядел почти нетерпеливым.
— Ну, мистер Дангерфильд, мне приятно познакомиться с другом Дженнифер! — внезапно она вспомнила о присутствии племянницы и повернулась к той со слащаво-сахарным выражением лица: — Как ты добра, что предложила свой номер мне, бедненькой, — сказала она, затем наклонилась вперед и тихо прибавила: — Это все мой артрит. Иногда он неожиданно выводит меня из строя.
Дженни сдержала смех.
— Никаких проблем, — спокойно ответила она.
Но тетушка Барб явно не намеревалась от них отвязываться.
— Почему бы нам всем вместе не позавтракать? — Она помолчала, глядя на Алекса. Ее веселая улыбка стала немного хищнической. — Вчера вечером у нас не было возможности поболтать, и вы не рассказали мне о ваших недавних приключениях.
Дженни продолжала улыбаться.
«Вообще-то одно из «приключений» стоит рядом со мной».
— Отличная идея, тетушка Барбара, но я только что вспомнила, что оставила свою… э-э-э… в своем номере. Мне лучше пойти и…
Большим пальцем она указала на верх лестницы.
— Не беспокойся, — ответила тетушка, нисколько не выглядя удрученной. — У нас с мистером Дангерфильдом появится возможность лучше узнать друг друга, пока мы тебя ждем.
Дженни схватила Алекса за руку и почувствовала, как он вздрогнул. Она крепче сжала его ладонь.
— О, но Ал… мистер Дангерфильд должен пойти со мной и помочь мне поискать, — сказала она, резко кивая и желая, чтобы он ей подыграл.
Секунду Алекс выглядел серьезным и раздраженным, затем одарил тетушку Барб одной из своих редких улыбок. Сердце Дженни замерло. Алекс должен предупреждать о своих намерениях. Ведь, когда он улыбается, она едва сдерживается.
— Разве я могу оставить леди в беде? — с сожалением произнес Алекс.
Тетушка Барб лишь понимающе кивнула.
— Может быть, мы встретимся позже, — прибавил он.
И после этих слов Дженни и Алекс рванули вверх по лестнице, держась за руки. А тетушке Барб оставалось только задумчиво бормотать себе под нос:
— О, я действительно на это надеюсь.
Надо отсюда выбраться, — прошептала Дженни, когда вместе с Алексом достигла верхней площадки лестницы.
Она продолжала тянуть его за собой, а он лишь думал о том, чтобы ее обнять и насладиться близостью ее тела.
Дженни казалась необычайно серьезной.
— Если мы спустимся вниз, — сказала она, — все члены моей семьи по очереди будут к нам подходить. Они захотят узнать, кто ты такой, почему они не видели тебя вчера вечером и почему ты здесь сейчас.
Его настроение резко ухудшилось. Вчера вечером Алекс подумал, что судил Дженни слишком резко, но теперь в этом сомневался.
Она пристально смотрела на него, ожидая ответа. Он продолжал молчать, и она слегка нахмурила брови идеальной формы.
— Что? — сказала Дженни, отбрасывая от лица прядь волос, выбившуюся из прически.
— По-прежнему стараешься сохранить свой маленький грязный секрет? — спросил он.
Она потерла лоб кончиками пальцев, но нахмурилась сильнее:
— Какой маленький грязный секрет?
— Меня, — прямо ответил он.
Она покачала головой:
— Все не так!
Он посмотрел на лестницу, дожидаясь, когда она проследит за его взглядом.
— Тогда почему бы нам не спуститься по лестнице держась за руки, чтобы ты познакомила меня со своей семьей? Хватит прятаться, Дженни. Я устал от этого.
Она открыла рот и произнесла.
— Но я… я не могу.
— Конечно можешь. Подумай о том, какой начнется переполох. О тебе будут говорить неделями, может быть, даже месяцами. Что тебе не нравится? Если только… — он наклонился к ней слишком близко, — ты меня не стыдишься.
Она слегка отклонилась от него, прислонившись к стене, и слегка надула пухлые губы.
— Ты несправедлив, Алекс.
Вероятно, он несправедлив. Но Алекса несло, и ему было чертовски хорошо от возможности высказать ей все, что он держал в голове целых две недели.
— Разве? Тогда назови мне иную причину, по которой ты, выйдя за меня замуж, никому об этом не сообщила — даже своим родителям? А потом ты от меня сбежала, притворившись, что мы не женаты. На этот раз папочка не будет улаживать за тебя твои дела, милая. Я — та проблема, которую тебе придется решать самостоятельно.
Она свирепо уставилась на него:
— Ты намеренно злишь меня, перевираешь факты…
Он пожал плечами:
— Так разубеди меня.
— Алекс, как мы объясним… наши отношения… моей семье? Я серьезно говорю. Даже мы сейчас не знаем наверняка, что за отношения между нами!
— Ладно. Пойдем в другое место.
Постоянные побеги от шумливых родственников лишь придавали пикантности их общению. Обоим нужно было успокоиться, если они собираются обсуждать свое будущее.
— Но куда? — спросила Дженни. — Суббота, утро. Сейчас еще закрыты все заведения.
— Мы находимся на границе графства Кент, до Эльмхурста менее часа езды, — сказал он, мысленно просматривая карту страны и выбирая лучший маршрут до дома.
Алекс сейчас не завидовал ее ощущениям. Если бы события развивались иначе, они жили бы вместе в просторном фермерском доме на окраине деревни. Он представлял, как они возвращаются домой из медового месяца, уставшие и счастливые, смеясь над собственными глупостями, когда он решает перенести ее через порог дома.
