— Ты так и не будешь со мной разговаривать или, может, все же сменишь гнев на милость? — спросил он, взяв ее руку в свою.
Маша пожала плечами, не открывая глаз.
— Почему ты решил, что я не разговариваю с тобой?
— А по-твоему, я глухой? — без особого успеха попытался пошутить Вадим. Маша на его шутку даже не отреагировала. Честно говоря, сейчас ей было не до шуток. Больше всего на свете ей хотелось умереть.
— Просто я хочу немного поспать, — сказала она и осторожно вынула свою руку из руки Вадима. — Извини.
Он еще немного посверлил взглядом Машино лицо и, облокотившись на спинку, тоже прикрыл глаза.
— Ты теперь будешь делать вид, что ничего не происходит? — тихо спросил он.
Она приоткрыла один глаз и взглянула на Вадима.
— А что-то происходит?
— Думаю, да, — ответил он, открывая глаза. — Но ты почему-то решила, что нет.
— Это не я решила, — фыркнула Маша и осеклась.
Она чуть было не стала упрекать Вадима в том, что он помчался помогать Вике по первому ее зову. Как какая-нибудь ревнивая дура. Хорошо, что еще вовремя опомнилась. В конце концов, это не ее дело, а Вика все-таки еще вчера утром была невестой Вадима. Возможно, он даже поступал благородно, спеша к ней на помощь, но по уши влюбленная Маша этого благородства оценить не могла, как ни старалась.
Вадим, конечно же, догадался, что Маша имеет в виду Викин звонок.
— Если ты намекаешь на Викин звонок, то совершенно напрасно, — сказал он. — Я просто должен помочь ей, и все. Между нами все кончено.
Маша скривилась, выслушивая его объяснения.
— Послушай, Вадим, ты ничего не должен мне объяснять. На самом деле ты мне вообще ничего не должен. Так что все, забудь. Проехали.
Маша откинулась на спинку кресла и сделала вид, что спит. Ей не хотелось выслушивать объяснения Вадима, не хотелось ревновать его, так как она чувствовала, что не имеет на это права. Сглотнув ком в горле, Маша глубоко вздохнула и крепко зажмурилась. Во время всего перелета она не проронила больше ни слова. Молчала она и тогда, когда Вадим усадил ее в свой «мерседес», терпеливо дожидающийся на стоянке, и когда машина, пожирая километры, несла ее к городу.
Однако по мере приближения к дому, машина злость куда-то испарялась. Ей уже до смерти хотелось перекинуться с Вадимом хоть парой слов, но она просто не знала, что сказать, а он, как назло, молчал, стиснув зубы. Маша лихорадочно пыталась придумать, как завести непринужденный разговор, но без особого успеха. В голову ничего не лезло. Когда «мерседес» затормозил у ее подъезда, Маша уже была просто в отчаянии.
— Приехали, — объявил Вадим, выключив двигатель, и вышел из машины, чтобы открыть дверцу для Маши.
— Так быстро? — расстроилась она и тоже вышла из машины.
Вадим ничего не ответил. Он достал с заднего сиденья Машину дорожную сумку и вручил ей.
— Донесешь сама или тебе помочь? — В его голосе не было теплоты, которая вчера вечером так согревала Машу.
— Донесу, — выдавила она, чувствуя себя самым несчастным человеком на земле.
— Отлично, тогда пока. — Вадим взял Машу за плечи и заглянул в глаза. — Если ты не возражаешь, я позвоню тебе.
Маша кивнула.
— Не возражаю, — улыбнулась она, стараясь, чтобы улыбка вышла естественной.
— Спасибо тебе за вчерашний вечер. — Вадим улыбнулся Маше в ответ. — И за сегодняшний день тоже.
— Не за что, — покачала головой она, изо всех сил стараясь не расплакаться.
Вадим снова улыбнулся, разжал руки и, обойдя машину, открыл водительскую дверцу.
— Увидимся, — пообещал он, махнул Маше рукой и сел в «мерседес», который уже через минуту исчез за поворотом.
Маша еще немного поглазела на след от протектора, отпечатавшийся на снегу и пошла в сторону подъезда. На душе было тоскливо и безрадостно. Мысленно она обозвала себя дурой за то, что не позволила Вадиму нарушить данное им обещание вчера вечером. Ну кому, спрашивается, от этого было бы хуже?
Маша горько вздохнула и вытерла одинокую слезинку, покатившуюся по щеке. Лифт так и не работал, поэтому наверх пришлось ковылять пешком. Отсчитывая ступеньки, Маша старалась не думать о том, что ее отношения с Вадимом закончились, так и не успев начаться. В то, что он позвонит, она не верила. Слишком уж Вадим спешил к своей раскаявшейся невесте. Наверняка, оказавшись в ее объятиях, он начисто забудет проведенное с Машей время.
Снова вздохнув, Маша сунула ключ в замочную скважину и вошла в квартиру. За сутки тут ничего не изменилось. Машу встретило ее собственное отражение, кисло взирающее из зеркала в прихожей. Она подмигнула ему, разделась, швырнула сумку на пол и пошлепала в комнату. Настроение было ужасное. Маша корила себя за то, что не рассказала Вадиму о своих чувствах. А вдруг это что-то изменило бы?
Едва об этом подумав, Маша одернула себя. Нет, это ничего не могло изменить. Разве что Вадим принял бы ее за слишком впечатлительную идиотку, готовую бежать в загс после первого же поцелуя. Нет, все-таки хорошо, что Маша не заикнулась о своих чувствах. Вздохнув, она переоделась в домашние джинсы и легла на диван, укрывшись красным клетчатым пледом, думая о том, что время, проведенное в Париже, пролетело как-то слишком уж незаметно. С этими мыслями Маша и заснула. Разбудила ее истошная трель дверного звонка. Кто-то звонил в дверь.
Маша не сразу поняла, что происходит. Она протерла глаза ладошками и огляделась по сторонам: знакомая комната, диван и красный плед. Маша коснулась лба и сморщилась — шишка все еще болела. Вдобавок она вполне ощутимо выпирала под пальцами.
Но этого просто не могло быть! Еще вчера от нее не осталось и следа. Каким образом шишка появилась снова?
Маша потрясла головой.
Происходило что-то странное. Откинув плед, она встала и подошла к зеркалу. Прямо посреди лба красовалась огромная лиловая шишка.
— Очень странно, — сказала Маша своему отражению и еще раз потрогала шишку, чтобы убедиться в ее реальности. Та незамедлительно заныла. — Как же так может быть? — спросила она у шишки. — Вчера тебя не было, а сегодня, нате пожалуйста…
Маша поискала глазами дорожную сумку, с которой летала в Париж, но не нашла, хотя точно помнила, что оставляла ее в коридоре.
— Странно, — повторила она, и тут снова раздался звонок в дверь.
Пригладив руками растрепавшиеся волосы, Маша вышла в прихожую и открыла дверь.
На пороге стоял Вадим Крикунов собственной персоной, но на этот раз без цветов. Вместо букета в его руке был огромный, до верху набитый пластиковый пакет, из которого торчала бутылка шампанского и связка бананов. У Маши от радости при виде его любимого лица сердце несколько раз перевернулось в груди, но она постаралась ничем этого не выдать. Значит, он не забыл о ней.
