Мелли молча кивнула в знак согласия. Дик растянулся рядом с ней на кровати. Каждое прикосновение к его телу сводило Мелли с ума. Она со стоном запрокинула голову и яростно потребовала:
— Поцелуй меня!
Дик припал к ее губам с такой неистовой силой, что Мелли поневоле откинулась на подушки, чувствуя приятное головокружение. Последним усилием воли она обвила руками его шею и, выгнувшись всем телом, прильнула к Дику. Ей отчаянно не хватало воздуха, дыхание вырывалось с трудом.
— До чего ты красив, — прошептала Мелли, едва Дик коснулся языком изящного изгиба плеча.
— Так ты полюбила меня за смазливую физиономию? — Голос его звучал приглушенно: ладони упоенно ласкали округлую грудь.
— Думаю, все остальное тоже ничего себе, но пока судить не берусь.
Мелли умолкла на полуслове, задохнувшись от восторга: губы Дика сомкнулись на упругом розовом соске. Новое, небывалое ощущение сводило с ума. Она пылала огнем, а пламя зажег Дик! Ладони Мелли легли ему на плечи, жадно скользнули ниже, лаская спину. Послышался треск рвущейся ткани, и Дик резко поднял голову.
Он рывком поднялся на колени и принялся расстегивать пуговицы рубашки. Эти неловкие, лихорадочные движения волновали Мелли куда сильнее, нежели превосходно отрепетированные любовные сцены с участием того же человека, виденные на экране. Выругавшись сквозь зубы, Дик сдернул рубашку так, что оставшиеся пуговицы разлетелись во всех направлениях. Нет, это не слащавая манерность киногероя-любовника; это требовательная, стихийная, сметающая любые преграды страсть.
Мелли потянулась к пряжке на его кожаном ремне. Рванув молнию, она украдкой бросила на Дика жаркий взгляд из-под ресниц. Взявшись за пояс, Мелли приподнялась на кровати, прижавшись тугими округлыми грудями к его упругому животу. Силы вдруг оставили ее, и, если бы Дик вовремя не подхватил Мелли, она бы беспомощно рухнула навзничь.
— Я вся дрожу.
— Не ты одна. — Улыбка его ласкала и завораживала.
— Надеюсь, с остальной одеждой ты управишься сам, потому что руки меня не слушаются. — Мелли жадно всматривалась в его лицо, впитывая каждую деталь. Как хорошо, что самые жаркие взгляды не оставляют ожогов! Еще не хватало настроить против себя продюсера! Она издала смешок.
— Что тут смешного? — хрипло осведомился Дик.
Он запустил свободную руку в волосы Мелли и притянул ее голову к себе. Манящий изгиб шеи сводил его с ума. Со стоном Дик подался вперед и ощутил на языке нежный привкус ослепительно-белой кожи. Губы его скользили все ниже, и все ниже опускались тела; и вот, наконец, Мелли оказалась распростертой на кровати.
Дик поднялся на колени и отстранился. Сердце Мелли дрогнуло. Но тревожилась она напрасно: Дик лихорадочно избавлялся от одежды. Через секунду он уже упоенно ласкал ее покорное тело, с каждой минутой становясь все смелее, пока она не взмолилась об освобождении. Дерзкие пальцы на мгновение замерли, и Дик заглянул в лихорадочно разрумянившееся лицо.
— Мне нужно видеть тебя.
Сапфировая синева его глаз растворялась во тьме расширенных зрачков. В них читался восторг и торжество, и Мелли захотеть закричать, давая выход ликующей радости. Возможно, она и впрямь не сдержала крика. Ощущая пульсацию его естества, Мелли самозабвенно обвила Дика ногами. Соединение свершилось: два тела слились в одно. Первый ее отклик был неуправляем и неистов, но постепенно Мелли подстроилась под ритм, заданный Диком.
— Вот так, не спеши, — хрипло прошептал Дик.
Он призвал на помощь все самообладание: в крови полыхало пламя, в ушах стоял оглушительный звон, но можно ли испортить мгновение столь редкое?.. Выдержка окончательно ему изменила, когда Мелли приподнялась и обхватила губами плоский мужской сосок. С глухим стоном он вошел глубже в жаркое лоно, ведя обоих к яростному, конвульсивному освобождению.
— Ну, как тебе?
Похоже, Дика и впрямь интересовало ее мнение.
— Чудо, да и только, Дик! — Нетрудно было понять, что владелец обожает каждый сверкающий дюйм своей сорокавосьмифутовой яхты. Дик Грейсон показывал Мелли «Дженнифер», и за ласково-небрежным тоном скрывалась законная гордость.
Некоторое время Дик пристально вглядывался в лицо собеседницы и наконец позволил себе расслабиться. Мелли решила, что испытание она выдержала.
— Вот выйдем на простор, и ты поймешь, что такое плавать под парусом, — пообещал Дик.
Его энтузиазм заранее подкупил бы любого, однако же, когда белые паруса заполоскались на ветру, Мелли испытала доселе неизведанное чувство благоговения и восторга.
Вскоре Дик присоединился к ней на корме. Непривычная к качке, Мелли ухватилась за его руку, чтобы не упасть, и осторожно шагнула вперед.
— Невероятно! — прокричала она, смеясь. Глаза ее искрились восторгом.
— Это мой дом, — просто сказал Дик. — Только здесь я ощущаю себя на свободе.
Мелли нахмурилась: на миг она почему-то почувствовала себя чужой на яхте, которая стала Дику домом. Она пожала плечами, гоня невеселые мысли. Зачем портить такой замечательный день? На сегодня Дик принадлежит ей. Работа поглощала всю его энергию, и Мелли дождаться не могла выходных. А теперь, оказавшись на палубе, она мечтала остановить мгновение. Мелли втайне порадовалась, что Кэрол отклонила приглашение Дика, и от души надеялась, что ничем не выдала неудовольствия, когда Дик позвал и сестру.
С самого начала Мелли снедала тревога: пожалуй, привязанность к Дику Грейсону трудно будет преодолеть, когда пробьет час разлуки. Она решительно оттеснила удручающую мысль в глубины подсознания. Каждый день они встречались на съемках, но Дик неизменно держался с вежливой отчужденностью. Нет, Мелли вовсе не хотелось стать мишенью для сплетен и скабрезных анекдотов, и все-таки ситуация ее не радовала. Когда Мелли пересказывали очередную сплетню касательно того, с кем встречается Дик, ей хотелось закричать: «Нет, он не с ней, он со мной!» Она ужасалась собственной безнравственности: ее словно подменили!
Довольная уже тем, что они вдвоем летят по белопенным волнам, Мелли молча прильнула к любимому. Впервые за много дней напряжение, подчинившее все его существо, отчасти схлынуло. Дик безжалостно изнурял себя работой; Мелли уже знала, что выносливость его не ведает границ, и все-таки не могла не посетовать в душе на подобное самоистязание. Мыском босоножки Мелли задумчиво чертила на палубе замысловатый узор. Эта яхта — не игрушка богатого бездельника. Надежное, добротное судно, способное бороздить океаны!
Трюм был обустроен крайне рационально и опрятно. Отделка отличалась безупречным вкусом, не допускающим вульгарных излишеств.
