Тетю Лин она видела очень давно. И она представлялась ей милой доброй старушкой из сказки.
Но, когда на пороге появилась моложавая стройная женщина с копной пепельных волос и веселым вздернутым носиком, Линда растерялась.
– Ну здравствуй, племянница! Наконец-то свиделись! – воскликнула тетя Лиин. – А где мой внучек? Ой, настоящая кукла! Маленький лорд! Все, ты вошел в мое сердце по самую рукоять! Дай возьму тебя на руки и потискаю, как раньше было можно. Ты его выдерживаешь по новым правилам?
Или все-таки предпочитаешь брать на руки, когда он ревет? А как ты его кормишь? Когда-то кормили грудью, потом стало модно искусственное питание, теперь опять спохватились и кормят грудью.
Честно говоря, не знаю, что тебе посоветовать по этому поводу. Детей у меня не было, к сожалению.
Поэтому я придерживаюсь мнения: как матери хочется, так и хорошо. Ну, говори, где что лежит и что можно брать, а что нельзя.
От тети шла такая энергия и такое тепло, что Линде стало весело. Она очень обрадовалась ее приезду. Между тетей и племянницей возникла удивительная близость – они понимали друг друга с полуслова. А малыш с первого дня привязался к своей двоюродной бабушке. Теперь с Оливером гуляла тетя Лин, а Линда ездила в университет, рассылала свои письма-резюме и могла спокойно куда-нибудь отправиться одна без ребенка.
И именно тете Линда рассказала всю правду об отце Оливера.
Слушая ее, тетя Лин задумалась.
– Знаешь, мне почему-то кажется, что вы с ним встретитесь. Я просто в этом уверена. А если Богу угодно вас все-таки разлучить, то наверняка для того, чтобы дать что-нибудь лучшее тебе взамен.
Надо только читать знаки судьбы. Мне вот последнее время, когда я еще ничего не знала о твоей беременности, все время попадалась реклама с младенцами. Еду я по шоссе у себя дома, а впереди новый щит поставили. На нем карапуз в подгузнике за компьютером и надпись: «Мама, отдыхай! Мне теперь есть чем себя занять!» Реклама новых компьютерных программ, что ли... Потом открываю журнал, а там та же реклама... А теперь я поняла, к чему это мне попадалось. А когда-то у меня был случай... ну, давно. Я встречалась с одним парнем, относительно парнем, лет так сорока с небольшим.
Вдовец, очень приличный, любовь там всякая, нежности... Ну, думаю, не сегодня завтра предложение сделает. И выхожу я во двор с этими приятными мыслями, а напротив через дорогу какие-то рабочие на моих глазах ставят щит со словами: «Хочешь друга – заведи собаку!». Туда новый зоомагазин переезжал. И что ты думаешь – мой бойфренд со мной в этот вечер распрощался. Дескать, у его покойной жены осталась сестра незамужняя, она одинока, его дети ее любят... и он решил на ней жениться.
– И что, завела собаку?
– Да у меня их целых три. Я после каждого своего романа собаку заводила. Маленькая – Тина, средняя – Бренда и здоровый ротвейлер – Чак. На ферме остались. За ними Барри с женой смотрят, мои помощники. Я тебе могу много таких сказок рассказать. Ты знаки судьбы не пропусти. Тебе вот был знак – бусы забыла. Надо было вернуться, а ты не стала. Решила гордость показать. Ополоснулась бы и опять к нему под бочок. Да что говорить, обратно не воротишь. Теперь нового знака жди.
В один из дней Линда получила по почте целых три приглашения на новую работу. К письмам прилагались рекламные буклеты двух университетов и одного колледжа. В Филадельфию ей ехать не захотелось. Тот же большой город, и, говорят, там преступность выросла за последнее время. Штат Айова ее тоже почему-то не привлекал. А что это за Фелтон-колледж? Какая-то деревня под Бостоном. Да еще колледж, а не университет. Но, когда Линда внимательно прочла письмо, она просто не поверила своим глазам – астрономическая зарплата, медицинская страховка оплачивает все, чуть ли не лечение домашних животных и услуги дантиста. Не говоря об оплачиваемом отпуске и каникулах, преподаватель колледжа имеет право на одну бесплатную поездку в год за границу и одну – в любой штат Америки. Такое разве бывает? Она развернула рекламный проспект. Конечно, это же частный колледж, своя рука владыка. Основан в 1812 году семьей Верстрейт, свое название получил от местечка Фелтон-виллидж. Ректор колледжа сэр Уильям Бенджамен Верстрейт, доктор наук и профессор истории, почетный член таких – то академий наук и прочее, прочее...
А что они мне лично пишут – должность профессора на кафедре философии. А почему бы и нет? Под Бостоном? Новая Англия, сдержанная чопорность, хорошие манеры. Красивая природа – лесной массив.
Кстати, они даже предоставляют жилье – на территории колледжа есть дома для преподавательского состава. Плата – только за коммунальные услуги, единственное условие – дом нельзя продать, передать в наследство и владеть им после перехода на другое место работы. Если я получаю пожизненного профессора, то могу там жить до самой смерти.
Я думаю, когда мой сын вырастет, он будет в состоянии купить себе жилье сам. Надо срочно позвонить туда, а то они возьмут кого-нибудь другого.
Линда дозвонилась до отдела кадров и договорилась с ними приехать на собеседование сразу после презентации своей книги. Но через час ей перезвонил сам ректор и сказал, что собирается лететь в Нью-Йорк и, если она не возражает, постарается сам быть на ее презентации.
Как Линда ни уговаривала тетю пойти с ней на презентацию в один из пресс-клубов, снятый издателем под торжество, та наотрез отказалась.
– Я посижу с Олли, не люблю я эти приемы...
– Лин, ты меня обидишь. Можно пригласить бэбиситтера на пару часов.
– И ты будешь дергаться все это время. Да еще денежки будут капать, как в такси. Ты должна быть спокойна и думать только о своем успехе, а не о том, подогреет нянька молочко или холодным даст ребенку. Да и мне головная боль – буду думать, как бы чего не ляпнуть лишнего, тебя не опозорить, да ну, не хочу... А телевидение будет? Я по телевизору посмотрю.
– Будет, если издатель раскошелится. Он и так что-то бурчал про превышающие доходы расходы. Книга-то не коммерческая, а академическая, научная...
На презентацию Линда надела свое парижское платье. Она совсем не поправилась, даже, наоборот, похудела после родов. Только грудь стала чуть-чуть больше.
Какая интересная женщина, подумала Линда, глядя на себя в зеркало. А вдруг чудо случится и он придет? Ну, пожалуйста, дайте мне знак, силы небесные! Я так хочу его видеть!
Когда Линда садилась в машину, над новым магазинчиком загорелась неоновая надпись: «Все, что хочешь – твое!».
Линда обрадовалась. Хорошо бы, если так!
В зале было столько народу, что Линда растерялась. Издатель, моложавый мужчина лет под шестьдесят, подхватил Линду под руку и потащил на небольшое возвышение к микрофону.
