ты имеешь в виду?
– Вчера… В общем, вчера был организован технический сбой, и ни одна дневная запись с камер не сохранилась, – Тимофей нервно сглатывает и испуганно таращиться на взбеленного меня. – Пожалуйста, не сажайте меня в тюрьму! Я готов дать все свидетельские показания в суде!
– Не переживай так, ты все равно труп, – любезно улыбаюсь я.
Улыбаться-то улыбаюсь, а сам еле сдерживаюсь от желания начистить морду лица администратору и его начальничку. Так, спокойно, Дима, вдох-выдох. Взять себя в руки и шагом марш отсюда.
Ноги моей больше не будет в этой фотостудии! Всех припашу к ответу в суде, они у меня ещё попляшут, я серьезно настроен мстить и добиваться справедливого возмездия.
Ну ладно, предположим, по судам шататься не буду, это я погорячился. Но негативными отзывами завалю весь интернет, уж это мне по силам.
– Могу предложить вам бокал шампанского в качестве извинения, – вновь мямлит Тимофей, криво улыбаясь.
Он указывает дрожащей рукой на стол рядом со стойкой администратора. На столе красиво выставлены бокалы с шампанским, несколько бутылок тоже выставлены в ряд. Тут явно велись приготовления к фуршету для чьего-то торжества.
Моя гаденькая улыбочка становится еще более гаденькой и любезной. Ах, шампанское. В качестве извинения. Как мило. Подхожу к столику якобы за бокалом и говорю коротко:
– Не можете.
А затем одним мощным движением переворачиваю стол. Все, что на нем было, с грохотом разбивается о кафель, стоит оглушительный звон. Наверно добрая сотня бокалов разлетается по всему полу, разбитые бутылки с шампанским с грустным позвякиванием катятся вниз по лестнице. Кто-то из работников вскрикивает от ужаса, кто-то ахает, кто-то молча хватается за сердце. Парочка гостей фотостудии достает смартфоны и начинает снимать все происходящее на камеру. Ой, да плевать!
– Фиговый у вас сервис, – громко говорю я. – И уборщицы совсем не справляются со своими обязанностями.
Пинаю единственную уцелевшую бутылку, она летит вниз по лестнице и разбивается вдребезги. В абсолютной тишине, наполняемой только журчанием шампанского под ногами, шлепаю по ароматному полу, похрустывая осколками стекла.
А внизу у выхода и приготовленных для перевозки свадебных платьев меня ожидал сюрприз.
* * *
Точнее, меня ожидала Яна. Она сидела около горы платьев и шокировано смотрела на меня и осколки вокруг. И откуда она тут взялась?
Черт. Она вообще когда-нибудь успевает работать? Интересно, ещё не уволилась из своего аэропорта, чтобы ежесекундно следовать за мной по пятам?
– Дима, – ахает Яна, прикрывая рот ладошкой. – Что с тобой случилось?
– А ты чего тут делаешь? – спрашиваю слишком резко, без приветствия.
У меня нет настроения любезничать. По правде говоря, у меня вообще больше нет настроения.
– Тебя жду.
– Откуда ты знала, что ждать меня надо именно здесь и сейчас?
– Да брось, я же знаю, каким проектом ты был занят всю неделю, – отмахивается Яна. – В последнее время ты разве что не ночуешь в этой фотостудии. Ты не отвечал на мои звонки, и я решила на удачу приехать сюда – вдруг застану тут? Как видишь, угадала.
Хм, ну допустим.
– Ты не вовремя. Проваливай.
Яна хмурится и упрямо поджимает губы.
– Почему ты так плохо стал ко мне относится? Что изменилось, Дим?
– Я отлично ко всем отношусь, если меня не злить, не бесить, не трогать, не знать, – рычу я, пинком открывая дверь и выходя на улицу. – Говорю же, ты не вовремя.
Яна, к сожалению, не отстает и гуськом следует за мной до машины, молча наблюдает, как я сваливаю платья на заднее сидение.
– Дим, – говорит Яна, осторожно касаясь моей руки. – У тебя проблемы?
– Да, у меня целый вагон проблем, незаметно, что ли? – ворчу я, критично оглядывая свои бежеве брюки, безнадежно испачканные брызгами шампанского.
– Я могу тебе помочь? Ты ведь знаешь, я никогда не бросала тебя в беде. Я не требую к себе особо трепетного отношения, но…
– А я не требую какого-то особого ухода. Можешь уходить как обычно, – гаркаю я, запрыгивая в машину, и добавляю уже более спокойным голосом:
– Ян, исчезни. Сейчас, и вообще из моей жизни. Сорян, но ты мне больше неинтересна, а у меня сейчас не самая белая полоса в жизни. Между нами ничего нет, да и не было толком. Поплачь, обматери меня и отпусти, ага? Так будет лучше, для нас двоих. Чао, малышка!
Даже не смотрю в сторону Яны, мне действительно плевать. Все во мне кипит от злости, и я готов рвать и метать. Матерюсь на чайников на дороге, которым зачем-то выдают водительские права, показываю в окно средний палец недовольному водителю, который пытался меня подрезать, но я ему не дал.
– Мне нужна таблетка от идиотов, – вздыхаю я, пытаясь как-то успокоиться.
Через полчаса вваливаюсь в свадебный салон, через силу улыбаюсь Марии, сдавая ей платья. Девочка подозрительно принюхивается, но воздерживается от комментариев. Ну да, от меня воняет дешёвым шампанским. Тебя что-то смущает, деточка? Мало ли где фотограф валялся в поисках нужного ракурса для очередного фотошедевра!
Мне предлагают что-нибудь выпить, и я радостно цепляюсь в горькую гадость, которую они тут именуют кофе. Жду, пока все платья проверят, а сам оглядываюсь по сторонам. Салон красивый, и платья тут продают эффектные. Сколько я их коллекций отснимал – уже и не счесть. Дышу глубоко, пью горькую мерзость, постигаю дзен, так сказать.
– Это платье в ненадлежащем состоянии, – выдёргивает меня из раздумий звонкий голосок Марии. – Простите, Дмитрий Сергеевич, но за такое безобразие вам придется заплатить штраф.
– Чего?
Я аж кофе подавился. Смотрю на рукав, который держит Мария… просто рукав. Оторванный.
– А еще кружева спереди оборваны, – очаровательно качает головой Мария. – Хозяйка салона будет недовольна.
Я в шоке смотрю на порванное платье. Нет, я, конечно, жестко вчера гонял моделей, но не настолько же! Бурных занятий любовью втроем что-то не припомню, а в другой ситуации не могу себе представить, как бы еще мог довести платье до такого состояния. Я совершенно точно помню, как самолично упаковывал вчера каждое платье в чехол, и вся
