— Я не ожидал увидеть тебя здесь, — сказал Дэвид уже более спокойным голосом, хотя его видимое спокойствие было обманчивым. — Думал, ты в Лондоне.
— Возникли обстоятельства, которые меня задержали, — не вдаваясь в подробности, ответил Джереми. — Мириам, может, ты пойдешь спать? Ты устала, тебе нужен отдых.
— Нет, не хочу. Я не устала, — категорически заявила Мириам.
Врать она никогда не умела. Теперь надо было учиться этому.
— Нечего ложиться, зря время потеряет. Пусть лучше идет собирать вещи, — распорядился Дэвид, и спина Мириам от страха покрылась мурашками.
Нет! Ни за что! Все ее естество было против, но слова застряли в горле. Однако страх перед мужем не желал отпускать ее. Слишком мало прошло времени. Она еще не научилась быть сильной.
— Вещи останутся на прежнем месте, — вместо Мириам ответил Джереми. — Нечего их таскать туда-сюда. Мириам никуда не поедет.
— Она моя жена! — прорычал Дэвид. — И она сделает так, как я скажу.
— Уже нет, — спокойно, но решительно сказал Курт. — Тут ты ошибаешься, Уилсен. Мириам больше тебе не жена. Она выбрала меня. И от тебя она ушла ко мне. Так что нечего пылить. Я предлагаю расставить все точки над «i». Но перед этим ты должен знать один немаловажный факт: ребенок, которого носит под сердцем Мириам, не твой. Его отец — я.
Мириам все-таки отправилась наверх, но, конечно, не собирать вещи. Просто она больше не могла оставаться в одной сорочке в присутствии одетых мужчин.
И ей надо было подумать. Хотя она была в таком состоянии, что ее умственные способности оставляли желать лучшего. А после заявления Джереми она пребывала в полной растерянности. Правда, она получила истинное удовольствие, когда увидела выражение лица Дэвида. Наверное, ей не стоило радоваться, но имела же она право на маленькую женскую месть?
Джереми заявил, что у них роман. Неужели Дэвид поверил? Неужели так легко усомниться в верности жены? Мириам не знала. А был ли он сам верен ей? Скорее всего, нет. Иногда она замечала на его одежде чужие волосы, иногда от него пахло чужим женским парфюмом. Но она не обращала на это внимания. Ну, изменяет муж, и что с того? Так уж устроены мужчины, к тому же Мириам не была ревнивой.
Мириам поднялась в спальню и прислонилась к двери. Она могла предположить все что угодно, но никак не ожидала, что Дэвид и Джереми окажутся знакомы. Сюрприз следовал за сюрпризом.
Мужчины остались внизу вдвоем. Да, им есть о чем поговорить. Мириам подошла к шкафу с одеждой, достала джинсы, потянулась за джемпером и остановилась. Собственно говоря, зачем ей себя неволить, спускаться к ним, выслушивать нелицеприятные замечания мужа в свой адрес? Если уж Джереми зарекомендовался ее любовником, пусть и действует. Правильно она рассуждает? Правильно.
Мириам положила вещи на место и нырнула под теплое одеяло.
Как ни странно, но спала она хорошо, за ночь не проснулась ни разу. И утром выбираться из постели ей не хотелось. Мириам поморщилась, а потом потянулась. Часы на будильнике показывали десять. Ничего себе! В старые добрые времена она столько не валялась в постели. Самое позднее, когда Мириам просыпалась, было девять часов.
Мужчины наверняка уже проснулись. Интересно, до чего они договорились вчера? Ей было трудно представить дальнейшее поведение Дэвида.
Спускаться вниз она не спешила и, пока принимала душ, обозвала себя трусихой. От того, как она поведет себя, зависит ее судьба, а она предпочитает отсиживаться в комнате. Хороша же она, ничего не скажешь! Как страус, спрятала голову в песок и довольна.
В доме было тихо. Это смутило Мириам. Она прошла на кухню, но и там никого не оказалось. Сердце тревожно сжалось, а дыхание участилось. Что за шутки? Ведь не оставили же ее одну. Мириам в это не верила. Дэвид где-то рядом, она его чувствовала. Он не мог уехать, не потребовав объяснений и не оставив последнего слова за собой. Не в его характере уходить по-английски.
Мужа она обнаружила на веранде. Он сидел в кресле-качалке, вытянув ноги, и лениво попивал апельсиновый сок. Почувствовав чужое присутствие, он медленно повернул голову. Внимательно посмотрел, окинув Мириам оценивающим взглядом.
Под его взглядом она задрожала.
— Доброе утро. — Она первая нарушила затянувшееся молчание. Один ноль в его пользу.
— Ты считаешь, что утро доброе? — иронично заметил Дэвид.
— Утро, как утро, — буркнула она и обхватила плечи руками. У нее неприятно заныло в груди. — Как… как настроение?
— Просто великолепное, — огрызнулся Дэвид и закинул ногу на ногу. — А как ты думаешь, какое у меня настроение?
Мириам пожала плечами.
— Не знаю.
— Только не надо из себя строить невинную овечку! — Дэвид изменил тон. — Снова лить слезы, умолять меня оставить ребенка, уверять в чистой и светлой любви!
— Не волнуйся, не собираюсь.
— Вот как мы заговорили? Быстро же ты меняешься, солнце мое! Еще вчера готова была валяться в ногах и умолять меня начать все сначала, а сегодня посмотрите на нее! Гордая, независимая!
Мириам сжалась под его насмешливым взглядом. Почему все так происходит? Почему человек, который ночами шептал ей о любви, вдруг начинает говорить с ненавистью? Что она сделала не так? Где допустила ошибку? Почему их брак дал трещину?
— Ты и дальше собираешься меня унижать? — глухо спросила она. — Или мы поговорим?
Дэвид резко подался вперед, и Мириам вздрогнула. Их разделяло несколько метров, но она ощущала волны ненависти и злости, что исходили от мужа.
— О чем говорить, солнце мое? Твой… э-э… новый почитатель все очень доходчиво объяснил. Всю грязную работу за тебя сделал он.
— Что сказал Джереми? — спросила Мириам. Дэвид, если бы захотел, легко мог поймать их на лжи. Она понятия не имела, что мог ему наговорить Джереми.
— Поинтересуешься у него сама, я не собираюсь быть между вами связным. Хватит мне и роли мужа-рогоносца. Неприятное, замечу, ощущение.
Мириам, наверное, должно было быть стыдно. Но она смотрела на сидящего мужчину и понимала, что его слова ее больше не ранят. Нет, он по-прежнему был красив и по-прежнему в его глазах была тоска. Но она больше не находила его сексуально привлекательным. Ей не хотелось почувствовать прикосновение его крепких рук, ей не хотелось осторожно снять его очки, ей не хотелось рассмешить его.
Ей ничего не хотелось.
Если бы Мириам сейчас спросили: «К чему вам продолжать отношения?» — она бы не нашлась, что ответить.
Когда они стали чужими?
Почему они стали чужими?
Ведь у них была любовь! Была, черт возьми!
