Жена на один год - Мария Сергеевна Коваленко

И лишь шов иногда ныл. Сегодня почему-то сильнее, чем обычно. Да Демон, будто что-то чуял, каждые десять минут подходил к панорамному окну в гостиной и внимательно, совсем как его «начальник», смотрел в мою сторону.

В этой суете я с трудом успела переодеться в удобное домашнее платье. Чуть не пропустила приезд первых гостей. И глазам своим не поверила, когда из Наташиной машины вышла моя головная боль и гордость факультета – Панов.

– Лера, только спокойно! – Наташа пулей вылетела из-за руля и бросилась меня обнимать. – Твоя маман в курсе, что я буду с самоваром! Мы заранее с ней все согласовали. По официальной версии Леха – мой балласт.

Подруга была в своем репертуаре. Ни дня без приключений. Ни одного мероприятия без сюрприза.

– И как «балласт» отнесся к такой роли?

Я не стала спрашивать, зачем она вообще притянула сюда Панова. Еще пару лет назад можно было купиться на желание подруги устроить мою личную жизнь. Дай ей волю, она бы целый кастинг организовала на роль Мистеров «Первый поцелуй», «Первое свидание», и «Первая ночь». Причем везде лоббировала бы своего протеже – капитана волейбольной команды.

Но сейчас я уже четко видела, что эти двое без ума друг от друга. Горят чувствами! Лишь какие-то глупые опасения мешают им быть вместе и заставляют сторониться один одного.

– Мой «балласт» от твоего имени совсем мозг теряет. Он даже готов был бантик себе на шею повязать или забраться в подарочную коробку.

Словно верному псу, Наташа махнула Лешке рукой. Тот вмиг прекратил рассматривать мой дом. Поднял челюсть. И оказался возле нас.

– Тебе понадобилась бы большая коробка. Это очень крупный подарок, – отмахнулась я, когда огромная тень Панова нависла над нами обеими.

– Милая, да только попроси! – вмешался он. – Я и из торта выпрыгну! В костюме Адама!

– Ага, с мячиком и сеткой вместо набедренной повязки.

Уже и не верилось, что когда-то я боялась этого добродушного милого парня. Всего один поцелуй с Никитой каким-то магическим образом избавил от страхов. Он сработал как прививка.

Даже сам Панов, словно почувствовал изменения. Хоть он и продолжил ловить меня в темных углах университета, но больше не пёр напролом, не пытался взять измором и отпускал сразу же, как только я уставала от его внимания.

После поцелуя мы стали равными в этой игре. Лишь Наташа, которая так и не узнала о Никите, все напирала и сватала. Будто для себя старалась.

– Как дела, красавица? Соскучилась? – даже сейчас в голосе капитана не было особого энтузиазма.

– Ты ведь знаешь, я всегда скучаю по тебе.

Вспоминать поцелуй все же не стоило. Только я о нем подумала, как настроение вновь рухнуло на отметку «плинтус», и улыбка друзьям вышла кривой.

– Скучаешь, это хорошо! – Лешка взял меня за подбородок, словно имел право на такие личные прикосновения и, глядя в глаза, произнес: – Значит, под бой Курантов загадаешь правильное желание.

– Уж не тебя ли?! В полный рост! – Наташа залилась хохотом. Немного громче, чем обычно. Выдавая себя с потрохами.

– Меня загадывай. Только меня, – Лешка, казалось, даже внимания на нее не обратил. – А я потом как джин все исполню.

Наверное, не стоило Наташе привозить этого клоуна. Самой ей, скорее всего, тоже будет скучно среди наших важных гостей. Но я все же была рада.

Эта радость как прочная нитка хирурга легкими стежками стянула края свежей раны. Каким-то магическим образом уняла боль на настоящем шве. И мне даже стало казаться, что я все вокруг не такое уж черно-белое.

Но Татьяна Егоровна подоспела вовремя.

– Хорошие мои! Ой, какие вы красивые и молодые! – Хищный взгляд моей «мамы» прошелся по мускулистой фигуре Панова. – Но не стоим здесь. Не задерживаемся. Скоро к нам еще гости придут?

Она как-то странно подмигнула мне и кивком головы указала на соседний дом.

– Наш Никита, оказывается, жениться собрался! – шепнула она мне. – Я только что его невесту встретила. Красивая девушка. Умная. Обещала тоже к нам зайти и жениха своего привести, когда он закончит все свои дела.

Оставалось порадоваться, что Наташа подарила мне Лешу. Другой подарок, материальный, сейчас выпал бы из рук и разбился.

– Я уж думала, он никогда не женится. Вечно в делах. Но тридцатник и самых закоренелых холостяков ломает, – теперь Татьяна Егоровна устремила свой взгляд в сторону окна нашего дома. Как раз туда, где стоял ее муж. – В тридцатник в них просыпается тяга к гнездованию, и тогда главное – подловить вовремя, пока они этой тягой не переболели.

Закончив фразу, «мама» повернулась ко мне. Осмотрела с ног до головы, будто видела в первый раз. И нежно холодными пальцами погладила по щеке.

– Но тебе об этом думать рано. Отдыхай, родная. Развлекайся. Твое время еще не пришло.