Ознакомительная версия.
— Я не понимаю…
— Вы только представьте, Рита: настоящий русский Север, суровый край, первозданная природа… Когда-нибудь вы пробовали вступить в противоборство с холодным пронизывающим ветром, дождем, от которого не укроешься за зонтиком, с землей, которую тысячи лет покоряли, и до сих пор так и не смогли покорить настоящие мужские руки? Вы когда-нибудь пили воду из ручья? А еду в котелке варить пробовали? А ездили в кузове открытого грузовика, и чтобы снег в лицо и радость от того, что вы все это испытали?
Теперь Рита смотрела на него, но Глеб говорил как будто не с нею. Сваровский смотрел поверх Ритиной головы, словно видел там все, о чем рассказывал.
— Вы, наверное, и по реке никогда не сплавлялись, — продолжал он, — по настоящей, широкой и полноводной реке, когда течение сильное, а глубина — изменчива и непредсказуема… По ней можно плыть целый день и не встретить ни одной живой души, кроме «расчесок» из ивняка и бревен, и зеленоватых от мха берегов… А вокруг будет тихо — так тихо, как об этом можно только мечтать… Красота этих мест — не в ярких красках и сочных пейзажах, которыми славятся южные широты. Это строгая, неброская красота озер, горных речек, забытых северных деревушек. Эта такая редкая возможность побыть наедине с самим собой… вот о чем я посоветовал бы вам написать, Рита. Там, на севере, вы бы нашли столько тем, что вам позавидовал бы самый прожженный волк от журналистики.
— А вы сами… бывали в этих местах?
— Много раз. Да вы же видели мои работы. Все это я снимал там, в экспедиции с нашими геологами. И совсем скоро поеду в другую. Геологи меня хорошо знают и охотно берут с собой. Я умею быть полезным.
— Я тоже хочу быть кому-то полезной, — прошептала Рита. И вдруг сказала с силой, кинув на Глеба отчаянный взгляд:
— Знаете что? Возьмите меня с собой!
— С удовольствием, — просто ответил Глеб. Казалось, он ничуть не удивился.
* * *
Но наступило утро, и надо было идти на работу. Никогда еще эта мысль не вгоняла Риту в такой холод. Она долго сидела на краю постели, не в силах заставить себя подняться и совершить весь утренний ритуал — умыться, одеться, сделать макияж, выйти из дому. Из комнаты, в которой ночевал Глеб, не доносилось ни звука. Он спал и никуда не торопился. «Лучше бы это я вчера растянула ногу, — с тоской подумала Рита. — И не надо было бы придумывать повод, чтобы не ходить на эту проклятую работу…»
Она старалась не думать о том, что ее ждет в телецентре. Страшно было представить себе, что будет, когда она столкнется лицом к лицу с Забелиным. Конечно, ему не составит труда вычислить, кто это так изуродовал вчера вечером его квартиру. Рита не сомневалась, что Костя непременно захочет ей отплатить чем-нибудь таким же гадким.
В конце концов она буквально взяла себя за шкирку и потащила в ванную…
* * *
Как ни странно, в редакции или никто ничего не знал, или все до одного сговорились не показывать Рите, что они что-то знают. Последнее предположение было уж и вовсе невероятным. Народ как всегда работал в пожарном режиме, люди сновали со скоростью челноков швейных машинок. Риту очень быстро вовлекло в этот водоворот, так что на время она даже забыла о предстоящей встрече с Костей.
И потому страшно испугалась, когда столкнулась с ним в курилке на верхнем этаже, куда стекалась на пятиминутный перерыв вся журналистская братия и куда ее затащил для профессионального разговора оператор Васька-Отойди-не-Отсвечивай.
Забелин стоял в окружении смотрящих ему в рот работников телецентра и с видом демократичного, «своего» парня травил какие-то байки, которых у него всегда было в избытке. Костя не курил, но очень любил вот так покрасоваться в компании обожающих его коллег.
Увидев Риту, он изменился в лице и замолчал. Зрители вокруг, почувствовав неладное, тоже притихли и стали смотреть на обоих с плохо скрытым интересом.
— Ну здравствуй, красавица, — с улыбкой удава Каа из мультика про Маугли сказал Костя.
— Здравствуй, — ответила Рита как могла равнодушно. Рука, державшая еще незажженную сигарету, дрогнула, и девушка поспешно сунула ее в карман джинсов, надеясь, что эта поза придаст ей уверенности.
— Ну что скажешь?
— А что я должна сказать?
— Думаешь, что нечего? Совсем-совсем? — сладко протянул Забелин. — В общем-то, ничего удивительного, учитывая, что у тебя, красавица, вообще плохо со словами. Это по твоим сюжетам очень даже видно. Бездарь! — припечатал он.
— Костя, ты что? — спросили откуда-то сзади.
— Я — ничего. Я просто за правду. Терпеть не могу, когда такие вот соплюхи воображают себя бог знает кем. Ты знаешь, красавица, что до сих пор тебя держали на работе только благодаря моему покровительству? Да-да. Любой, слышишь ты, ЛЮБОЙ это подтвердит. И чем же ты мне ответила? Шлюха!
Рядом ахнули.
— Костя, ты что, с цепи сорвался? Чего на девчонку набросился? — Забелина все любили, многое ему прощали, но такого хамства от него не ожидал никто.
— Она знает, что получает по заслугам. Эта паскудница мне вчера всю квартиру разгромила! Скажи еще спасибо, что я в милицию не обратился. Там бы тебе устроили… карьеру Соньки Золотой Ручки. В Мордовских лагерях.
— Разгромила твою квартиру? За что?
— Да практически ни за что. Переспал с ней пару раз, она и вообразила себя Леди Макбет Мценского уезда. Дура. Знаешь, что я тебе скажу, дорогая: удар надо держать. Если не сумела удержать мужчину — это твоя проблема. Тем более такого, как я, — ибо я очень разборчив. Я гурман, да будет тебе известно. На этом разговор с тобою заканчиваю и напоследок даю добрый совет — никогда больше не попадайся мне на глаза.
С этими словами он отвернулся от Риты, как от пустого места и собрался было продолжить прерванную беседу. Но тут в Рите, как в паровом котле, взорвалось все, что так долго кипело.
— Знаешь что, Забелин? — сказала она громко и звонко — так громко и звонко, что на нее оглянулись даже те, кто стоял совсем далеко. — Знаешь что, а не пошел бы ты…
— Что-о-о?
— Что слышал!
— Да ты что, дурочка? Полететь отсюда хочешь? Кувырком прямо до первого этажа и дальше на улицу?
— Только попробуй! Я и в рожу твою могу вцепиться, учти!
— С тебя станется. Хабалка, — выплюнул он. — И что за манеры. Бросили тебя — веди себя достойно.
— Ты? Бросил меня? — прищурилась Рита. — А не слишком ли много ты на себя берешь? Таких, как я, не бросают!
— Тоже мне английская королева.
— Я, может, и не королева, но такие кавалеры, как ты, у меня идут по двадцать пять копеек штука, понял?
— Ну-ну. То-то ты за мной все это время бегала, как собачонка.
Ознакомительная версия.
