Девушке безумно захотелось прикоснуться к нему, обнять за шею и притянуть его губы к своим. Внезапно она обнаружила, что пристально вглядывается в лицо Дона, в его зовущий, искушающий рот. Не сознавая себя, Кора провела по своим губам кончиком языка.
— Не дразни меня, — глухо произнес Дон. — Не надо… не смотри на меня так… пока сама не захочешь.
О, Кора прекрасно поняла, что он имел в виду! Но ни за что на свете она не ляжет в постель с этим человеком!
Залившись краской, девушка резко отвернулась и торопливо вышла.
Если она в конце концов и согласится на предложение Дона, то их единение будет исключительно деловым. Толкование этого слова в другом смысле не может привести ни к чему хорошему.
На следующее утро, когда Кора вошла на кухню, Дон заканчивал мыть посуду.
— Можешь налить себе кофейку, — небрежно бросил он.
Она заглянула в кофейник и с облегчением увидела, что он наполовину полон. Как хорошо, что на этот раз Дон о ней позаботился! Кора сразу налила чашку, бросила в нее сахар, размешала и отпила большой глоток.
— Спасибо.
— Не за что.
Ник еще сидел в своем стульчике. Его личико было перемазано детским питанием. Он пытался засунуть себе в рот крышку от сахарницы.
Она поцеловала его в щеку и забрала крышку.
— Доброе утро, малыш! Как дела?
— Ма-ма-ма! — Ник смахнул на пол ложку и потянулся к свесившейся пряди ее волос.
Кора отодвинулась на безопасное расстояние от его цепких ручонок.
— Эй! — Она шутливо погрозила малышу пальцем и рассмеялась. — Не шали, дорогой. — Она указала на Дона: — Вот папа…
Внезапно слова застряли в ее горле. Во взгляде Дона читалась такая чувственность, что ей стало попросту страшно. Девушке показалось, что он раздевает ее глазами, — и это ощущение почему-то было сладостным.
Не зная, куда себя деть, она взяла полотенце, висевшее у раковины, вытерла грязные ручки Ника и приказала себе сохранять спокойствие.
— Ну вот. — Она смахнула остатки пищи с его личика и отошла на шаг, любуясь малышом. — Вот теперь ты снова красавец!
— Весь в отца.
Голос Дона был спокоен, и Кора рискнула взглянуть на него. Она с облегчением заметила, что тревожащий ее взгляд исчез, уступив место нежности к ребенку.
— Да, — неестественно небрежным тоном согласилась Кора, — нельзя не признать, что вы симпатичная пара. — Тем не менее, она указала рукой на часы: — Но как бы то ни было, сейчас восемь.
— Я специально тебя дожидался. — Дон облокотился на стол. — Так… что ты решила?
Кора насмешливо подняла бровь.
— А, так кофе ты оставил нарочно, чтобы привести меня в хорошее настроение? — Дон с невинным видом пожал плечами. — Ты мог не беспокоиться, — сухо произнесла Кора. Она снова поднесла чашку к губам и посмотрела на Дона сквозь поднимавшийся пар. — Я уже решила согласиться с твоим предложением…
— Великолепно! — вырвалось у Дона. — Клянусь, ты об этом не пожалеешь!
— Но я должна увидеть контракт прежде, чем предприму реальные шаги.
— Ничего не имею против.
— И если я продам «мерседес», то буду пользоваться пикапом наравне с тобой.
— Нет проблем. Интересы нашего дела — прежде всего.
— Конечно. — Кора вздохнула. — Но меня беспокоит еще одна вещь.
— Мне казалось, что больше нет препятствий…
— Я говорю о твоем сыне. Ник…
Услышав свое имя, ребенок оживился и застучал кулачком по подносу.
— Ма-ма-ма!
— Если нам предстоит проводить много времени вместе, — продолжала Кора, — малыш ко мне очень привыкнет. Он расстроится, когда в один прекрасный день мы расстанемся.
— Тогда что ты предлагаешь?
— Слушай, а где его мать?
При этих словах Дон мгновенно изменился. Его взгляд стал злым и недобрым, лицо потемнело от гнева.
— Об этом не может быть и речи, — процедил он.
— Что ж, — Кора старалась говорить как можно более беззаботно, чтобы разрядить обстановку, — нет так нет. Можно нанять няню на постоянную работу.
— Нет.
— Но…
— Если ты отказываешься сидеть с Ником, ничего у нас не выйдет. Тогда мы просто будем жить здесь втроем до решения суда.
Ник снова сбросил ложку на пол и заплакал.
Дон мрачно смотрел на Кору. Она не отводила взгляд, хотя явно читала вызов в его глазах.
Молчание продолжалось долго. Наконец девушка не выдержала и, вынув Ника из стульчика, стала успокаивать. Малыш засунул пальчик в рот и утих. Кора тяжело вздохнула и беспомощно посмотрела на Дона.
— Но я понятия не имею, как ухаживать за детьми. Если записать все, что я о них знаю, то это уместится на спичечном коробке!
Дон широко улыбнулся.
— Я преподам тебе краткий курс, — с облегчением произнес он, отходя от стола. — Урок первый — купание…
— Дети, в школу собирайтесь! Петушок пропел давно!
Кора недовольно заворчала и накрылась одеялом с головой.
Звук раздергиваемых занавесок заставил ее недовольно поморщиться.
— Отстань! Уйди! — взмолилась она.
— Я принес тебе кофе.
О господи! Кора заставила себя спустить ноги с кровати, отчаянно зевнула, потянулась и бросила взгляд на часы.
— Только шесть! Ты сошел с ума!
Схватившись за голову, она увидела, что Дон направляется к двери. Кора машинально отметила, как ему идет подчеркивающая широкие плечи белая футболка и обтягивающие мускулистые ноги джинсы. Весь его вид демонстрировал бодрость и энергию. Кора поежилась.
— Да постой! — взмолилась она. — Объясни, наконец, в чем дело?
Дон соизволил обернуться.
— Ник проснулся, — усмехнулся он. — Я его уже переодел, и пока он играет в своей кроватке. Так что у тебя еще есть время, но только чтобы выпить кофе и быстро принять душ.
Кора машинально откинула свои пышные волосы назад. Дон немедленно уставился на ее едва прикрытую ночной рубашкой грудь. А тут еще, пока она приглаживала волосы, ткань немного съехала, обнажив одно плечо. Ее первой мыслью было прикрыться, но она не сделала этого.
— Спасибо за кофе. — Кора потянулась к чашке, стоявшей на тумбочке. — Но ты наверняка не положил сахар. — Зажмурившись от удовольствия, она сделала большой глоток. — Нет, слава богу!
— Плохо ты меня знаешь. — Его взгляд, словно приклеенный, не мог оторваться от ее тела. — Ну… мне пора… — Голос Дона неожиданно сел, и он закашлялся, переминаясь с ноги на ногу.
Кора заметила, что его и без того узкие джинсы натянулись на бедрах еще сильнее. Она слегка покраснела, не желая, чтобы Дон заметил направление ее взгляда. Хотя можно было не бояться — не на ее глаза ведь он смотрел.
