— Следовательно, мое предложение не так уж нелепо. — Джесс говорил ясно, лаконично и доверительно, словно убеждая делового партнера в целесообразности сделки. Впрочем, так оно, по существу, и было, отметила про себя Лаура, не сводя глаз с его лица, светившегося живым умом, пока горе-наследник увлеченно развивал свою идею. — Вы утверждаете, что хотели бы сохранить имение в его нынешнем виде, и у меня нет оснований сомневаться в вашей искренности. Ни у кого из нас в настоящий момент нет обязательств, связанных с интимной сферой отношений, так что конфликт интересов здесь исключен. Даже после уплаты налога на наследство я буду в состоянии обеспечивать вам жизненный комфорт и достаток, к которому вы, без сомнения, привыкли, пока не наступит момент тихо и мирно развестись.
Джесс сделал эффектную паузу и завершил ее бархатным голосом:
— Само собой, когда наш альянс станет нецелесообразным, миссис Фоклейн получит достойную компенсацию за потраченное время. И за труды.
— Разумеется. — Лаура еще пыталась беспристрастно выслушать все до конца, но где-то глубоко внутри вновь закипала отчаянная злость. Конечно, стихийный магнетизм, перед которым не устоял в свое время сэр Гарольд, его дедушка, заложен в необузданной корсиканской породе, но этот противный барственный рационализм, снобистское псевдо благородство неотделимы от корней Раджеблов и Фоклейнов.
Мало того, что у него хватило наглости предлагать ей участие в брачной афере. Как он посмел самодовольно установить, что ее сердце свободно? Пусть она не Элен да Буи, но это не значит, что мужчины не обращают на нее внимания. И потом, внешность — еще далеко не все… У Джесса не было никаких оснований игнорировать ее возможных поклонников! Быть может, даже возлюбленного… жениха.
Внезапно мысли Лауры переменили направление. На фоне отчаяния, порожденного близкой перспективой разрушения Хантерса, все яснее обозначивалось желание поставить «синьора» на место — согласиться на это дикое предложение, а потом, когда придет время — дать пощечину его высокомерной щедрости, хлопнуть дверью и уйти навсегда без гроша в кармане. Это будет достойная расплата за все оскорбления, которые она от него успела вынести.
— И каков примерный срок действия столь экстравагантного соглашения? — Вполоборота Лаура наблюдала, как складки на его лбу разглаживаются по мере того, как он, видимо, начинал соображать, что паруса фортуны наполняет более благоприятный ветер.
— Достаточно долго, чтобы убедить законников в подлинности нашего брака. — Джесс пожал плечами. — Года, думаю, будет достаточно. Два года — еще лучше. И в строжайшей тайне. Мы не можем позволить себе, чтобы Рей заподозрил какой-то подвох. Эта падаль зубами будет грызть землю, чтобы добыть хоть какой-то компромат. А уж если он сядет нам на хвост, отвязаться будет очень и очень нелегко. Поверьте… — Джесс натянуто улыбнулся. — Игра намечается серьезная. И в случае провала нам не поздоровится. — Сверкнувшие фантастическим огнем глаза испытующе впились в ее побледневшее личико.
— Меня пока все это ни к чему не обязывает. — Лаура уже не боялась фоклейновских чар. Настораживала лишь его непоколебимая уверенность в своей победе.
Он внушительно покачал головой.
— Нет, моя дорогая, очень даже обязывает! Отступать поздно и… некуда. Ставка сделана, вы знаете не хуже меня, что наша запредельная игра уже началась. Остаются бумажные формальности. — Джесс картинно пристукнул каблуками. — Так что же, Ло, по рукам?
Властным движением он завладел ее пальцами.
На мгновение Лаура прикрыла глаза, оглушенная беспорядочным биением сердца. Кто в здравом уме решился бы принять столь сомнительное предложение? Затем, словно во сне, она услыхала собственный голос, непривычно низкий и размеренно-торжественный, как будто оглашался приговор.
— Я делаю это ради Нелли, — холодно произнесла она, соединяя свою ладонь с ладонью «жениха».
— А ради кого же еще? — саркастически заметил он и вдруг резко притянул ее к себе, так, что не было никакой возможности противостоять натиску его губ.
Проникновенно сдержанный поцелуй своей печатью ознаменовал заключенное соглашение. Задыхаясь и дрожа, она слегка пошатнулась, когда Джесс отпустил ее. Почувствовав, что пояс, стягивавший ночной халат, развязался и полы разошлись, она неверной рукой пыталась прикрыть наготу скользким шелком.
Странным образом она не чувствовала себя оскорбленной жертвой насилия, ощущая вместо этого лишь смятение и беспомощность. Лауру затрясло от стыда при мысли, как же близко подошла она к предельному унижению, сколько похотливой грязи таится в ней. Еще секунда — и она вернет Джессу поцелуй, вместо того, чтобы хоть как-то его одернуть.
— Я… вы… — Слабым голосом начала она, сознавая необходимость хоть как-то выразить свое неприятие произошедшего, но верные и точные слова, призванные помочь ей спасти попранное достоинство, не находились.
— Девочке пора бай-бай. — Это звучало как настоящий приказ. Предупреждение о том, к чему ей следует готовиться в ближайшие дни? — На сегодня более чем достаточно. Мы обсудим все детали утром.
Шелковый костюм цвета слоновой кости выглядел просто сказочно, как и следовало ожидать, с учетом суммы, в которую заказанный наряд обошелся. Всего через неделю после столь памятного разговора Лаура устроила генеральную примерку туалетов в своей спальне.
Облегающая юбка, разумеется, с дорогой подкладкой, соблазнительно подчеркивала округлую линию бедер и оканчивалась чуть ниже колен. Прекрасный удар по консервативному ханжеству! Жакет сочетал свободу линий с изысканностью строчки. От одного только воротника и лацканов с ума можно сойти. А манжеты одобрила бы любая самая требовательная аристократка.
Джесс наставлял ее не считаться с предсвадебными расходами. И она не перечила, а привилегию разделить с ним право пользования золотой карточкой и вовсе приняла, глазом не моргнув.
Кстати, совсем неплохо, что он вбил себе в голову мысль о последующем разводе. По крайней мере, не придется венчаться в местной церкви… А, может быть, и его точат изнутри сомнения, не слишком ли высока планка лицемерия, которую они собираются перешагнуть?
Лаура вздохнула. К счастью, настырный жених подарил ей передышку, отправившись в Лондон на следующий день после ее капитуляции и тем самым избавив от необходимости постоянно лицезреть его.
Это не означало, правда, что Джесс никак не напоминал о себе. Она криво усмехнулась, вспомнив телефонные звонки по два раза на дню — якобы с целью проверить, насколько тщательно соблюдаются бесчисленные инструкции по подготовке к «великому дню», которыми он успел порядком извести ее перед отъездом, — а по существу, как она подозревала, лишний раз убедиться, что невеста не передумала.
