— Как ты думаешь, у моего отца с Альбиной когда-нибудь будет такой же день? — с иронией шепнул Григ на ухо Эми.
— Сомневаюсь, что они проживут тридцать лет, ведь ваш отец уже немолод, — отозвалась девушка.
— А сколько, по-твоему? Десять лет? Или, может быть, пять?
— Не знаю, как насчет сэра Аластера и Альбы, зато я твердо знаю вот что: через пятьдесят лет мы снова встретимся с вами на золотой свадьбе Энди и Долли, и вам придется признать, что хотя бы насчет нее вы ошиблись.
После окончания небольшой церемонии Григ и Эми вернулись под освещенные деревья, где танцевали разноцветные тени.
— Давай объявим перемирие, — предложил Григ. — Расскажи мне о Долли.
— А в этом есть необходимость? — усмехнулась Эми. — Трудно поверить, что вы потеряли целых два дня, не пустив по ее следу детективов. Я-то думала, что вы уже знаете, в какую школу она ходила, сколько получала на первой работе и когда сделала прививку от кори. Ведь ваши шпионы уже вышли на тропу, правда?
— Да не нанимал я никаких детективов! — раздраженно проворчал Григ.
— Но пока не отказались от этой идеи, не так ли? Уверена, что заодно вы и меня проверите.
В свете цветных огоньков Эми разглядела многозначительную улыбку на лице Грига, и ее сердце отчего-то екнуло.
— Нет, мне будет гораздо приятнее узнать все о тебе самому, — заявил он.
Эми постаралась взять себя в руки и заговорила спокойным тоном:
— Но Долли по-прежнему под микроскопом?
— Послушай, я же совершенно ничего о ней не знаю. Стоит ли упрекать меня за вполне естественное любопытство?
— Нет, но если вам интересно, обратились бы лучше к Энди.
— Я уже пытался, но ничего вразумительного не услышал. Судя по его словам, Долли — самая восхитительная из женщин, какие когда-либо ступали по земле, и все описания тут бессильны. Она нежная, щедрая, прекрасная и вообще во всех отношениях совершенство. Больше он ничего мне не сообщил.
Эми расхохоталась.
— Что ж, Энди можно понять — он влюблен. Впрочем, самое главное он уловил.
— Вот и расскажи мне о Долли, какой ее знаешь ты.
— Ах, вот как, теперь вы спрашиваете, какая она на самом деле, после того как свое мнение уже составили.
— Мы же договорились — перемирие, — напомнил Григ, обнимая девушку за талию.
— Ну, хорошо. Долли — моя двоюродная сестра. Ей двадцать шесть лет, и последние два года она работает у меня. По натуре она очень мягкий человек, честный…
— Все это я уже слышал от Энди, — поспешно перебил Григ. — Расскажи о ее семье.
— У Долли есть сестра Анджела, она замужем, у нее трое детей…
— А родители?
— Мать умерла, — осторожно начала Эми. Приближаясь к опасной теме отца Долли, она остро ощутила, как почва под ногами становится зыбкой. Однако девушка не собиралась давать Григу, и так с подозрением относившемуся к ее сестре, дополнительное оружие в руки. Все, что касалось Пита, было не ее тайной, и в свое время Долли сама все расскажет Энди. Поэтому Эми просто сказала: — А ее отец живет в доме Анджелы.
— Чем он зарабатывает на жизнь?
— Он безработный, — отозвалась Эми. — Я знаю, что вы склонны вообразить самое худшее, но сейчас многие мужчины его возраста не могут найти работу. Кроме того, он совершенно потрясающе ладит с внуками, и это развязывает руки Анджеле — у нее есть работа, которую она очень любит. Она даже говорит, что без отца ей никак не обойтись.
— Ладно, ладно, я же ничего не сказал! — Григ, словно защищаясь, поднял руку.
— Зато подумали.
Улыбка Грига в приглушенном свете стала дразнящей. Эми ощутила его дыхание на своей щеке, и сердце ее учащенно забилось. Григ по-прежнему действовал ей на нервы, но при этом так возбуждал, что она обо всем забывала. Кроме того, он сам показал ей способ уйти от опасной темы разговора. Так почему бы не подразнить Грига немного и не позабавиться его реакцией, подумала Эми. Она ведь делает это только ради Долли.
— Я уже говорила, что о вас думаю… — начала она.
— Да, говорила, и твое тело тоже много о чем мне сказало. Правда, это были разные вещи. Если бы ты не хотела меня так же сильно, как я тебя, ты бы не влепила мне такую сильную оплеуху.
— Из всех самонадеянных…
Прежде чем Эми успела закончить фразу, губы Грига прижались к ее губам, заглушая протест. Трех месяцев как не бывало, и кровь снова забурлила в жилах девушки. Его страсть зажгла в ее груди ответное пламя, вспыхнувшее так ярко, что весь остальной мир показался бледным и бесцветным. Успешный бизнес, налаженная жизнь, все, что делало Эми предметом зависти других женщин, неожиданно потеряло смысл. По сравнению с острыми ощущениями, испытанными Эми в объятиях этого мужчины, уже больше ничего не имело значения. И девушка ответила на поцелуй. Она не хотела этого, но была не в силах противиться…
— Ты коварная женщина, Эми, — прошептал Григ. — Достаточно умная, чтобы все эти три месяца держать меня на крючке. Ты просто не шла у меня из головы. А как часто ты думала обо мне?
— Кто сказал, что я вообще о… тебе думала? — Она вдруг решила тоже перейти с ним на «ты».
— Но ведь думала же. Признайся.
Эми подняла на него смеющиеся глаза.
— Может быть, — уклончиво произнесла она. — А может, и нет.
— У тебя есть другой мужчина?
— Только не говори, что это тебя волнует, — скептически заметила Эми.
— Нисколько. Если у тебя кто-то есть, я сумею его отшить. Но я хочу знать.
— Может, и узнаешь — со временем, — лукаво поддразнила Эми. Ситуация определенно начинала ее забавлять.
Глаза Грига сузились.
— Ты что, смеешься надо мной?
— Да. Но мне уже становится не интересно.
— Это почему же?
— Потому что ты слишком легко поддаешься. А это не смешно.
— Смешно? — Григ возмущенно воззрился на девушку. — Я никогда не бываю смешным.
Он сердито нахмурился, и девушка звонко расхохоталась.
— Отсутствие чувства юмора, наверное, доставляет тебе кучу хлопот. По сути дела, ты сам напрашиваешься на то, чтобы тебе бросали под ноги банановую кожуру.
В этот раз шутка дошла до Грига.
— Я всегда могу нанять кого-нибудь подбирать кожуру, чтобы не поскользнуться. А теперь вот что: больше ты надо мной смеяться не будешь. У меня другие планы.
И тут же продемонстрировал это, прильнув губами ко рту девушки и крепко прижав ее к себе. Стоявшие рядом гости сразу их заметили, и Эми услышала одобрительные возгласы. А потом она перестала замечать окружающих. Время и пространство растворились в прикосновении его жарких губ, уверенно ласкавших ее губы, молящих и требовательных одновременно.
