Церемония началась.
Чувствую плечом руку Петра, боковым зрением замечаю наших мам, сцепивших руки, Марью Борисовну с платочком у глаз, и папу с нервными бисеринками пота на лбу. Фотограф, предоставленный ЗАГСом, неутомимо щелкает вспышкой, запечатлевая столь великий момент для истории.
Фарс, всё фарс, неужели никто не видит? И кому нужна речь о неземной любви и взаимном уважении, когда максимум, на что мы рассчитываем — обмануть бюрократическую машину? А если у невесты замирает сердце и душа трепещет где-то в животе, наверное, это проблемы самой невесты, кому какая разница, правда? И разве догадывается кто-нибудь о том, что я очень хочу…
— …а сейчас прелестный ангел преподнесет вам символы супружества – ваши обручальные кольца!
Регистраторша зависла на высокой ноте и уставилась в угол зала, где стояла девочка лет пяти в белом платье, картонным нимбом и парочкой белых карнавальных крыльев.
Она важно дошагала до нас, держа на вытянутых руках серебристый поднос с сиреневой коробочкой, которую вручила Петру. Ой, только бы никто не заметил, у меня поджилки трясутся! Так, а на какую руку должна ему кольцо одевать: левую? Правую? Не перепутать бы…Безымянный палец правой руки, безымянный палец правой руки…
Пауза затянулась, и я, наконец, обратила внимание на Петю. Бледный жених вертел в руках пустую коробочку! Он что, забыл кольца? Или они выпали по дороге?
— О, внучек, прости старушку! Я в машине вынула колечки из пиджака, чтобы ты ненароком не обронил, —Марья Борисовна резво оказалась около нас и протянула Пете завернутые в носовой платочек кольца.
Петр быстро-быстро надел мне колечко, я машинально проделала с ним то же. Регистраторша облегченно выдохнула:
— И ангел скажет вам напутственное слово!
Девочка открыла было рот, но тут моя свидетельница вскипела праведным гневом:
— А целоваться молодым когда?!
— Женщина, у нас сценарий, —прошипела сквозь натянутую улыбку регистраторша.
Ба смерила её завучевским взглядом, после которого школьникам обычно хотелось признаться в списывании, разбитом окошке в раздевалке и надписи «трудовик-дурак», лишь бы поскорее оказаться где-нибудь подальше. Рентген. Терминатор – троечный плагиат с моей Ба, точно говорю!
Девочка испуганно пискнула и убежала в свой угол. Регистраторшу проняло, и ей ничего не оставалось, как разрешить жениху поцеловать невесту.
Жених почему-то взял невесту за руку и поцеловал в уголок губ. Однако поцелуй засчитали и радостно обхлопали.
Далее мы ставили свои росписи, танцевали и позировали для фото.
— Юля, улыбайся! – в пятый раз попросила мама.
— Мам, меня уже тошнит от всего, —я вымученно изобразила улыбку.
— Ой, токсикоз? Так рано? – мамуля всплеснула руками. – Водички принести? Или тебе лучше присесть? Голова не кружится? Не пей шампанское!
Она вырвала у меня из рук фужер и с громким звоном поставила его на фуршетный столик. Все обернулись на нас.
— Ирина, ты что буянишь? – папа строго посмотрел на маму.
— Юлю тошнит, — сделав круглые глаза, громким шепотом оповестила зал мама.
Регистраторша и фотограф понятливо хмыкнули. Макс одобрительно хлопнул Петра по плечу и с явным уважением назвал его мужиком. Петр криво улыбнулся, а я чуть не заплакала! Не думала, что фиктивный брак настолько непредсказуемый процесс! Нервы, переживания, стресс (ого, стихами говорю). Да я после такого бракосочетания в ЗАГС ни ногой! Первый и последний раз!
Жених, кое-как освободив меня из объятий мамы, хмуро спросил:
— Ты чего?
— Ничего.
— А зачем тогда?
— Что?
— Играешь, — буркнул он.
— Я не играю…
— Не играешь? – удивился Петр.
— Ты чего? – кажется, мы на разных языках разговариваем!
— Ничего. Понятно.
И что ему понятно, когда я совсем запуталась? Просветил бы кто…
Я бы непременно докопалась до истины и узнала, о чем вообще мы разговаривали, если бы нашу честную компанию не попросили освободить зал для следующих брачующихся.
Вспомнив о ресторане, нас быстренько рассадили по машинам: меня с родителями в кадиллак, Петр сел в свою, забрав Фаину Петровну и Марью Борисовну, а Ба погрузилась во внедорожник Макса, аргументировав тем, что он не знает дорогу и кто-то должен ему показать. Возражения бедняги Макса о супер-пуппер крутом GPS-навигаторе Ба пропустила мимо ушей, включив режим «старенькой глухой бабушки». Не сомневаюсь, уж кто-кто, а Макс запомнит нашу свадьбу надолго…
—…Четыре! Пять! Мо-лод-цы! – радостно захлопали бабули, а мы с Петром смущенно отодвинулись друг от друга.
Традиционное «горько» в нашем исполнении тянуло на слабенькую двоечку. Осознав невозможность отказа от поцелуя, молодые, то бишь мы, решили смухлевать: прижались друг к другу губами, словно в старых советских фильмах. На удивление, родственники поверили и остались довольны. По-моему, Макс тоже ничего не заметил.
Застолье текло своим чередом. Бабушки вспоминали наши игры, утирая платочками уголки глаз. Мамы заговорщицки шептались на краю стола, кажется, выбирают имя внуку или внучке. Папа, нашедший в свидетеле свободные уши, делился с ним впечатлениями о «бюрократическом аппарате паспортного стола» и будущей поездке в Канаду. Принесли смену блюд, папа проконтролировал наполненность наших рюмок и бокалов и стал произносить двадцатый или сотый тост. Чокнулись, выпили. Ба затянула песню «Напилась я до пьяна…», и к припеву из нашего маленького зала разносился стройный хор, на который сбежалась посмотреть половина присутствующих из основного зала и кое-кто из персонала. Воспользовавшись свободной минуткой, я потянула Петю на улицу.
— Юлька, тебе плохо? – озабоченно пропыхтел жених, —упс , забыла – муж, коего я буксировала за собой.
— Издеваешься? Хочешь сказать, ты себя замечательно чувствуешь на этом празднике? – я завернула за угол ресторана к елочкам и принялась выуживать заветную пачку из декольте.
— Они стараются для нас, —Петр прислонился плечом к стене, немного нависнув надо мной.
— Отодвинься, пропахнешь дымом, — смущенно выдохнула в сторону.
— А ты?
— Я привыкла.
— Очень плохо.
— Вот не надо лечить по поводу вредных привычек! У меня нервы!
— Коле нравилось целовать курящую девушку?
— Он сам курит! И какая тебе разница? К чему его вспомнил? – я начала закипать, чертов ПМС!
Знаю, что придираюсь к пустякам, но ничего не могу поделать. Пока не поскандалю, а потом не поплачу – не отпускает. Ба в такие дни отпаивает меня ромашковым чаем. Интересно, есть в меню ресторана успокоительный сбор?
