— Это ничего, терпит! — махнула рукой Таня. — У меня тут ещё заказчик для тебя нашёлся. Хочет, чтобы ты связала ей целое семейство то ли зайчиков, то ли ёжиков, — она хихикнула. — Уж очень игрушка Миланки ей понравилась. Ну, которая твоя. Можно, я дам ей твой номер? — тут соседка заговорщицки понизила голос: — Она дама богатая, так что можешь не скромничать со стоимостью. Она сказала, что очень ценит ручную работу.
— Даже не знаю… — это было так неожиданно, что я растерялась.
— Соглашайся, — Таня улыбалась. — Так я дам ей номер, хорошо?
— Ну давай, — я робко улыбнулась в ответ.
— Лады, — улыбка соседки стала шире. — Значит, жди. Она сейчас в отъезде, через неделю вернется и сразу тебе позвонит.
За разговорами мы незаметно дошли до дома и распрощались у лифта. Дома я разложил продукты, заварила себе ещё чашку кофе и достала игрушку, которую все никак не могла довязать для Таниной дочки. Работы оставалось совсем ничего, и взялась ее наконец закончить.
Я уже набивала котика мягким наполнителем, когда раздался звонок в дверь. Я вспомнила, что так и не включила телефон. Наверное, это Таня, не дозвонилась снова и вот решилась-таки зайти.
Звонок повторился. Отложив игрушку, я торопливо направилась к двери. Открыла ее, не глянув в глазок, — и земля ушла у меня из-под ног. На пороге стоял Максим.
— Привет, — он улыбнулся. — По-моему, нам надо поговорить. Впустишь?
— По-моему, и так все ясно, нет? — хрипло произнесла я. И вдруг поняла, как хочу обнять его.
— Фаина Эдуардовна говорила, что легко не будет, — он кивнул. — Но ее карты сказали, что у меня есть шанс.
— Боже, — я невольно улыбнулась. — Она и тебе гадала?
Максим развёл руками с усмешкой:
— Мне пришлось это вытерпеть для того, чтобы получить твой адрес. Так как, впустишь?
И я сдалась, открывая дверь шире.
— Но у меня не очень убрано. Я только чемоданы разобрала… — мое сердце готово было выпрыгнуть из груди, а разум разрывался на части, решая, правильно ли я поступаю.
— Отсутствие уборки меня расстроит лишь в одном случае, — Максим переступил порог. — Если это не позволит тебе меня выслушать.
— Проходи на кухню, — показала я.
Максим зашёл туда следом за мной и без приглашения сел за стол. Потом его рука нырнула в нагрудный карман ветровки и извлекла на свет паспорт. Максим открыл его на одной из страниц.
— Вчера я ещё был женат, — сказал он. — А сегодня уже нет.
Гордостью не позволила мне проявить излишнее любопытство и приблизиться, поэтому я лишь бросила взгляд на печать о разводе поверх печати о браке. Тиски боли, сжимавшие сердце, начали расслабляться, однако…
— Почему ты тогда сразу не сказал мне, что женат? — спросила я. — Почему скрывал?
Максим растерянно пожал плечами:
— Возможно, потому что у нас было так мало времени, что не хотелось занимать его неприглядной историей из моей жизни. Тем более, она уже подходила к концу. Я собирался рассказать тебе позже, когда решу все свои проблемы и переверну эту страницу. Не хотелось грузить тебя всем этим заранее. К тому же, решения ждать приходилось со дня на день.
— И теперь ты решил все? — чтобы занять руки, я взяла бумажную салфетку и принялась ее складывать.
— К счастью, да, — Максим снова улыбнулся. — Все до единого.
— Значит, теперь можешь рассказать… — я подняла на него испытующий взгляд.
— Поэтому я здесь, — он выдержал мой взгляд. — Только теперь не знаю, с чего начать… Наверное, с самого начала?
— Пожалуй, это будет лучший вариант, — я чуть усмехнулась. Салфетка в моих руках уже уменьшилась до размера спичечного коробка.
— Что ж… С Ирой мы были в браке пять лет. Познакомились в больнице, где вместе работали.
— Она тоже врач?
Максим кивнул:
— Анестезиолог. Мы часто работали в паре на операции, сблизились, поженились. Когда ты врач, да ещё и в экстренной хирургии, личную жизнь за пределами больницы строить очень трудно, поэтому врачи ее частенько совмещают с работой. Как получилось и у нас с Ирой. Какой у нас был брак? Да обычный, — он усмехнулся и пожал плечами. — Виделись чаще всего на работе. Детей не успели завести. А в прошлом декабре… — Максим кашлянул, будто ему тяжело было вспоминать. — У нас на столе умер пациент. По вине Иры. Мы накануне поругались, она была взвинчена, ну и что-то недосмотрела в показаниях приборов… В общем, начались разбирательства. Родственники пациента собрались в суд… А у Иры и без того уже было несколько проблемных ситуаций, и эта могла стать решающей в ее карьере. Поставить на ней крест. Она была в панике, хотела на себя руки наложить… В общем, я решил взять ее вину на себя. Сказал, что это моя ошибка, — Максим потер лоб. — Репутация Иры была спасена, а я отделался выговором и… увольнением из хирургии по «собственному желанию». До суда дело не дошло. Зав отделением посоветовал мне на время залечь на дно, позже друзья помогли устроиться работать в санаторий… Но после того случая наш брак с Ирой пошел под откос. Мы разъехались в марте. В мае подали на развод. По идее на должны были развести быстро, однако там какие-то проволочки начались, суд все откладывался. Но Ире через свои связи удалось надавить на какие-то рычаги, и вот вчера у судьи резко появилось окно для нас. Поэтому пришлось экстренно срываться и ехать в город. Потом ещё решали все бюрократические моменты, освободился только к вечеру. Я пару раз звонил тебе, но ты была недоступна. Я примчался в санаторий, но тебя там уже не было, — он вздохнул. — Меня встретила Фаина Эдуардовна и все рассказала. А ты продолжала быть недоступной. Я хотел рвануть к тебе ночью, но Фаина Эдуардовна остановила меня. Сказала, чтобы я к тебе приехал уже с печатью о разводе, иначе ты не поверишь. А паспорт я забирал сегодня, — улыбка коснулась его губ. — Вот и забрал… — он покрутил документ между пальцев. — Теперь ты мне веришь? Простишь меня? — его взгляд был полон вины и надежды.
— Я… — меня душили слезы и радость одновременно.
— Я знаю, — Максим протянул мне руку ладонью вверх. — Знаю, почему ты так поступила. Почему решила, что я предал тебя. Фаина Эдуардовна мне все рассказала. И о твоём бывшем начальнике тоже…
Я вспыхнула, стыдясь своего прошлого.
— Поэтому я прошу прощения. И за себя, и за него, хоть он и полный урод, — продолжил Максим.
Его ладонь по-прежнему была раскрыта навстречу мне. Я наконец вложила в неё свою, и Максим тотчас ее сжал. Потом потянул меня к себе и усадил к себе на колени. Бережно отвёл прядь волос от моего лица, заправил ее за ухо.
— Я так скучал, — его голос дрогнул. — Так боялся тебя потерять…
— Я тоже скучала, — прошептала я, улыбаясь сквозь слезы. — И очень боялась потерять…
Мы подались навстречу друг другу одновременно, порывисто, и когда наши губы слились в таком желанном поцелуе, мир обрёл новые краски.
— Я больше никуда тебя не отпущу, — сказал Максим, осыпая меня поцелуями.
— А я больше никогда не сбегу, — ответила я, жадно приникая к его губам.
В этот вечер наши отношения перешли на новый уровень. Тот самый, когда близкими становятся не только тела, но и души.
Это был восьмой день с нашей встречи и первый день нашей осознанной любви.
Эпилог. День 244
— Фаина Эдуардовна пропала! — подскочила я, только Максим вошел в наш номер. — Не могу ей дозвониться ни в номер, ни на телефон! Ростислав, ожидаемо, тоже не берет трубку.
— Вот именно: ожидаемо, — спокойно отозвался Максим. — Вчера она тоже пропадала. И где мы ее нашли? Разъезжающей по пустыне на джипе. Сегодня она тоже где-нибудь экстремалит. Кажется, она ещё на верблюде собиралась покататься…
— Возможно, ты прав, — я опустилась обратно на краешек кровати.
— Алис, ты забываешь, что больше не компаньонка Фаины Эдуардовны, — Максим усмехнулся и присел рядом, взял меня за руку. — Мы здесь просто отдыхаем все вместе.
