Дверь внезапно распахнулась. Руки Фрэнки, заплетавшие косичку, замерли. Сантино стоял в дверях, стройный, статный и величественный, в черной рубашке и туго обтягивающих бедра вельветовых джинсах.
— Завтрак почти готов.
Едва взглянув в страстные карие глаза, Фрэнки залилась краской. Ей показалось, что в его взгляде таится новое знание, самолюбивое мужское смакование ее несдержанности. Повернувшись к зеркалу, она холодно проговорила:
— Я спущусь через минуту.
— Не стоит ли по такому случаю надеть юбку? — сухо поинтересовался Сантино.
Фрэнки раздраженно провела рукой по своим голубым брюкам:
— Я не люблю юбки.
— Я люблю… и на последующие три недели ты должна полюбить то, что нравится мне. — безжалостно напомнил Сантино.
— Ты решил, что можно превратить меня в некую смесь наложницы и куклы, которую будешь наряжать? — поинтересовалась Фрэнки, кипя от досады и пытаясь успокоиться. — Тогда ты выбрал не ту женщину.
— Я так не думаю. — Сантино заглянул в зеркало, и она замерла от удивления. Он с ледяным спокойствием расплел косичку и вложил расческу в ее онемевшие пальцы. — Ты не можешь подавлять страсть так же, как тебе удается скрыть красоту твоих волос. Я тебе не позволю.
Фрэнки затряслась от гнева.
— Не смей говорить мне, что я могу делать, а что нет!
— Боюсь, моя дорогая, тебя придется учить плеткой, уговоров ты не понимаешь. Мне потребовалось силой привезти тебя в дом, где тебя обожают, хоть ты и сопротивлялась, — проговорил Сантино.
— Я знаю, — виновато пробормотала Фрэнки.
— Когда я снова исчезну из их жизни, ты останешься с ними, — мрачно проговорил Сантино, — Ты сможешь обвинять меня в разрыве нашего брака и рассказывать, что получила ферму в качестве алиментов. Они получили от моих щедрот почти столько же, сколько ты.
— Но они очень любят и тебя… — услышала Фрэнки собственный голос.
— Тем не менее я не вернусь, — мрачно проговорил Сантино. — Я не собираюсь платить по счетам дважды. Это просто уплата давно просроченных долгов, Франческа. Постарайся не забывать этого.
Сантино повернул «лэндкрузер» на дорожку к строению, которое некогда называлось их домом. Куда бы ни посмотрела Фрэнки, в сердце вонзались ранящие воспоминания. При первом же взгляде на обветренные каменные стены и красную черепичную крышу у нее сдавило горло. Полная решимости не выдавать своих эмоций, она выбралась из машины.
Вся дрожа, она направилась в дом и вошла прямо в уютную маленькую гостиную. Теперь это не мой дом; он никогда и не был моим домом. Но вопреки голосу разума болезненные сожаления и ощущение невосполнимой потери обрушились на Фрэнки.
Она обожала этот дом почти так же, как обожала Сантино. После тесноты и неудобств лачуги деда этот просторный дом казался почти дворцом. Сейчас, оглядываясь назад, она чувствовала себя полной дурой, особенно при мысли о замке.
— Я ненавижу тебя, Сантино, — нервно выдохнула Фрэнки. — Если я играла в хозяйку, то лишь потому, что ты вынудил меня делать это!
— Что еще я мог предложить тебе? — спокойно откликнулся Сантино. — Той, прежней? Ты бы не смогла справиться с моей семьей.
— Не думаю, что я когда-нибудь встречусь с твоей семьей, — презрительно бросила она.
Сантино приподнял бровь. Выражение его лица оставалось невозмутимым.
— Сейчас это не имеет значения.
Безмолвное напоминание о том, сколько времени прошло с тех пор, заставило Фрэнки замолчать. Она говорила как склочная баба, в ужасе подумала она. А что было? Брак, который никогда не был настоящим? Муж, который никогда не был настоящим мужем и который вряд ли мог в двадцать четыре года соблюдать обет воздержания?
Фрэнки выбежала из комнаты и начала подниматься по узкой лестнице.
— Тебе нужно было просто встретиться со мной в Лондоне ты не должен был тащить меня сюда!
Она вбежала в спальню, где стояла кровать, которая так и не стала их брачным ложем. Здесь она спала одна. Фрэнки стояла и невидящим взглядом смотрела в окно. Сантино вызывал в ней взрывоопасную смесь ненависти и страсти. Ненависть она хотела лелеять, но страсти боялась. Боже мой, Сантино заставил ее заново пережить то, что она давно похоронила.
— Франческа… — нежно позвал Сантино. Ее руки конвульсивно сжались.
— Я была так счастлива здесь, — прошептала она и сразу же пожалела о своих словах: кому захочется признаваться, что счастливо жил в мире грез? — Ты должен был с самого начала сказать мне правду.
— Я не думал, что у тебя хватит сил справиться с ней, — возразил Сантино. — Ты слишком многого ожидала от нашего брака.
— Это неправда! — Она стремительно повернулась к нему лицом.
Сантино смотрел на нее спокойно, словно зная, что она лжет.
— Ты полностью зависела от меня и была крайне ранима. У тебя было тело и эмоции взрослой женщины. Однако зрелости и опыта… — Сантино заколебался, не желая продолжать. — Если бы ты опоздала в тот день на поезд в Кальяри, то рано или поздно согласилась бы продолжить образование во Флоренции, — уверенно убеждал ее Сантино. — Там я смог бы наблюдать за тобой. Ты бы переросла свою детскую страсть ко мне.
Фрэнки удержала саркастический возглас недоверия.
— А если бы нет… что бы ты тогда сделал?
Сантино едва заметно пожал плечами.
— Я как-нибудь справился бы с ситуацией. Я очень к тебе привязался.
«Привязался»! Волна отвращения и разочарования всколыхнулась в ее душе. Что за выражение? — с болью подумала она.
— Но в любом случае мы не могли продолжать так жить. Я не хотел рисковать и оказаться в постели с тобой…
— О, не думаю, что риск был столь велик! — с болью выдохнула Фрэнки, пытаясь проскользнуть мимо него.
Сантино быстро схватил ее за локоть, заставив остановиться. Его глаза сверкали гневом.
— Ты была своевольна, как цыганка. Невероятно красива и ошеломляюще сексуальна. Похоже, ты даже не представляла своей притягательности, и это не давало мне уснуть каждый раз, когда я ночевал в одном доме с тобой, — горячо проговорил Сантино. — Ты была искушением, которое терзало меня.
Пораженная этим взволнованным признанием, Фрэнки смотрела на него расширившимися от удивления глазами; даже дыхание замерло в ее груди.
— Я ходил по краю обрыва, — мрачно вспоминал Сантино — Я знал, что стоит мне дрогнуть, и я ввергну нас обоих в невозможные отношения. Я заслужил медаль за стойкость!
Решительно высвободившись из его рук, она сбежала вниз по лестнице, через комнату и заднюю дверь, на свежий воздух.
Все то время он желал ее; и она ни разу не заподозрила этого. Нервный смех вырвался из ее груди. Она любила его так сильно, что не ведала ни стыда, ни страха. Не в силах представить будущее без него, она не понимала, насколько разрушительна может быть любовь, пока не стало слишком поздно защищать себя. Но все это время Сантино знал…
