— Шанталь, — проговорил он, приблизившись и обняв ее за плечи. — Не говори, что не можешь. Ты приехала сюда, как утверждала, из-за моего отца. Останься ради него. А еще ради меня, потому что я так хочу. Я прошу, Шанталь. Очень… Представь, как он будет расстроен, не встретившись с тобой за ужином. Только представь, жестокая ты девчонка, — ласково прошептал грек, неспешно склоняясь к ее губам. — А после ужина… я тем более не отпущу тебя от себя ни на шаг.
— Ангелос, — за миг до поцелуя проговорила женщина.
— Тсс… — предупредительно прошептал он и ласково поцеловал ее в губы. — Еще пару часов назад ты была девственницей, Шанталь, — произнес он уже более уверенно, видимо успокоившись и решив, что сумел уговорить ее остаться. — Значит ли это, что ни о какой контрацепции с твоей стороны речи не шло? Я правильно говорю?
Шанталь озадаченно на него посмотрела и тяжко вздохнула.
— Полагаю, что нет, — констатировал он.
— Не думаю, что после одного-единственного раза…
— Хорошо, если так… А если нет? — спросил он.
— Тебя это ни к чему не обяжет, — быстро ответила она.
— Как великодушно. Спасибо, — не без издевки отозвался мужчина. — Дело не в том, Шанталь, — строго проговорил он. — Это полностью моя вина. Никогда прежде я не позволял себе такой безответственности.
— Так почему позволил в этот раз?
— Ты хотела меня, а я хотел тебя. Желания совпали. Бывают в жизни такие моменты. Это не оправдание, а факт. Теперь ничего не попишешь… Ты должна остаться. И в первую очередь ради моего отца. Итак, Шанталь?
— Хорошо, я остаюсь… Ради твоего отца, — проговорила женщина.
— Ну, разумеется, — с едва заметной ехидцей принял ее вполне предполагаемый ответ Ангелос.
— И все же странно, что ты связываешь мое присутствие с его выздоровлением, — подметила она.
Ангелос взглянул на нее, но промолчал, поскольку и сам не знал, откуда в нем такая уверенность, что присутствие этой женщины и впрямь должно позитивным образом сказаться на состоянии здоровья его отца.
— И что касается денежных или любых других поощрений, мне это не нужно, Ангелос… Говорю тебе это со всей определенностью, — серьезно добавила Шанталь, лишь только он открыл рот для возражений.
После секса любые счета толковались бы двояко.
— Я не голоден, — вяло проговорил Костас Зувелекис за столом.
Шанталь сидела возле него и чуть ли не с ложечки потчевала.
— Но Мария так вкусно все приготовила. Как вы можете оставлять почти полтарелки! Это неправильно, Костас. Еще хоть капельку… — умоляла она.
— Я не маленький, дитя мое. Если говорю, что не голоден, значит, не голоден.
— В вас говорит упрямство.
— Не перечь, женщина, — шутливо повелел ей хозяин дома.
— Не буду перечить, обещаю, только съешьте еще немного.
— Если только немного, — позволил он себя уговорить.
Ангелос наблюдал все это молча, стиснув зубы от необъяснимого негодования. Шанталь излишне увлеклась своей ролью, а Костас бесстыдно наслаждался ролью подопечного молодой и красивой женщины!
— Вкусно же, не так ли? — спросила гостья.
— Конечно, вкусно. Я и не спорю. Но сколько сил нужно, чтобы все это ко рту поднести, да еще пережевать. И это не все. Я как-никак болен, дитя мое.
— Я с радостью помогу вам. Хотите, покормлю вас с ложечки, Костас?
— Этого еще не хватало! Так ты мне всю тарелку скормишь, — отказался от ее предложения глава дома.
Ангелос сидел молча, недовольно покачивая головой.
В мрачном настроении он отправлялся спать, но прежде позвонил по важному делу из своего кабинета, говорил спешно, раздраженно. А потом, минуя свою спальню, прошел до дверей Шанталь и вновь без всяких предупреждений вошел в отведенную для нее комнату.
— Что?! — испуганно воскликнула она, пойманная за раздеванием. — Что тебе нужно? — застенчиво прикрывшись, спросила она.
Ангелос замер у порога и медленно прикрыл за собой дверь. У него не было ответа на вопрос, он знал лишь, чего ему хочется!
— Я буду спать здесь, — уведомил он свою гостью.
— А где же буду спать я? — растерянно спросила его Шанталь.
— Здесь же, — хмуро ответил ей Ангелос.
— Так не годится, — проговорила женщина, держа так и не надетую ночную сорочку прижатой к обнаженной груди.
— Понимаю, что ты не ожидала этого. Но и помех никаких не вижу, — отозвался грек.
— То есть ты считаешь, что это нормально — делить с посторонним человеком постель?
— С посторонним? Хорошенькое дельце! Не далее как этим вечером мы были вместе. Ты отдалась мне без единого возражения. Я даже голоса твоего не услышал до тех пор, пока ты не застонала от страсти. И вот уже я посторонний. Быстро же ты меняешь мнение!
Ангелос подошел к кровати, снял одежду, обнажился полностью и лег под тонкое покрывало. Указал ей на место рядом с собой и сказал:
— Иди ко мне. Сорочку не надевай. Это лишнее.
— Не понимаю, как так можно. Мы едва знаем друг друга.
— Зато мне хорошо известно, как доставить тебе удовольствие, — изрек Ангелос.
— Не путай божий дар с яичницей! — проговорила женщина.
— Обойдемся без назиданий, — отозвался Ангелос, приветственно отвернув ей навстречу уголок покрывала. — Ну, иди же! — нетерпеливо возвысил он дотоле ленивое звучание низкого голоса.
Шанталь нехотя подчинилась, хотя и позволила себе проворчать:
— И все же такое поведение мне кажется неуместным. Мы лишь фиктивные жених и невеста. К тому же ты сам говорил, что твой отец консервативен. Он не одобрит, когда узнает, что мы вместе проводим ночи, — такое бесстыдство под крышей его дома.
— Он все поймет и простит… И ты не считала это бесстыдством на берегу.
— Одно дело — в родительском доме, и совсем иное дело — там, где буйствует природа, — рассудила Шанталь.
— В родительском доме тоже может буйствовать природа, что я и намерен тебе доказать, а после… если захочешь, я уйду к себе… Но ты не захочешь, я в этом уверен, — пробормотал он, самозабвенно целуя женщину.
— Ангелос… — благодарно прошептала она.
— В твоих сладких устах имя мое звучит волшебно.
— Оно и впрямь волшебно, Ангелос… Ангелос… Ангелос… — блаженно твердила Шанталь, когда он дерзко целовал ее чувствительную плоть, а она, изнемогая от небывалых ощущений, томилась на постели, сминая простыни руками и мерно двигая бедрами. — Ты бесподобен! Ты великолепен! Ты бог! — наконец воскликнула она, не в силах сдержать эмоций.
— А ты моя девственница! Как же я счастлив, что познал тебя первый. Хочу быть твоим наставником в царстве любви. Позволишь?
