— Ваши вопросы исключительно бестактны, — резко бросила она. — К тому же мне нужно немного поспать.
Судя по всему, он понял, что зашел слишком далеко. И ответил:
— Тогда пошли.
Они уже достигли корпуса, как вдруг услышали детский плач. Он доносился из невидимого в темноте сада.
После секундного колебания Мэриэл двинулась вслед за Николасом, к единственному проходу вдоль аккуратно подстриженной живой изгороди из азалий. Внутри, на зеленой лужайке, они увидели круглую клумбу с мраморной нимфой в центре.
В низком кустарнике, съежившись, сидел, уткнувшись в ладошки опухшим от отчаянного рева лицом, ребенок.
— Кэтлин! — воскликнула Мэриэл, подбегая к ней. — Что ты здесь делаешь?
Николас опустился на колени рядом с девочкой.
— Ну, ну, наверняка не все так плохо, — сказал он с удивительной нежностью в голосе. — У тебя вся мордашка распухла — от слез или от комаров?
Кэтлин всхлипнула:
— Хочу к мамочке.
— Тогда пойдем найдем ее, — предложил Николас.
— Мне нельзя, — взвыла девочка и зарыдала еще громче.
В этом звуке было столько отчаяния и безнадежности, что у Мэриэл оборвалось сердце.
— Дорогая моя, мама может рассердиться. Почему ты убежала? Ведь она тебя так любит! Пойдем, мы отведем тебя домой.
— Нет, я должна остаться здесь.
Николас сказал:
— Пойдем, Кэтлин, мы проводим тебя до дома.
— Нет, — закричала она, снова расплакавшись. — Мне нельзя, мне нельзя…
Бормоча что-то утешительное, Мэриэл убаюкивала пухленькую девчушку у себя на плече, пока панические рыдания не стихли, сменившись удушающими всхлипами.
Николас склонился над ней, убирая со лба прядку волос.
— Почему тебе надо оставаться здесь? — спокойно спросил он.
Сопя, Кэтлин спрятала лицо на груди Мэриэл.
— Мне нельзя рассказывать, — захныкала она.
— Ты ждешь папу? — мягко спросила Мэриэл.
После долгих колебаний взъерошенная головка утвердительно кивнула. Николас встал. С беспокойством отметив его настороженный взгляд, брошенный в сторону сада, Мэриэл сказала:
— Нам надо вернуться, моя хорошая. Наверное, папа хотел, чтобы ты ждала его на территории.
— Нет, он сказал, около красивой мисс. Когда он ко мне приезжал, мы приходили сюда на пикник, и он велел ждать его здесь.
Уже не на шутку встревожившись, Мэриэл отпустила Кэтлин.
— Нам надо вернуться на территорию, — тихо сказала она Николасу.
— Кажется, я понял ситуацию. Я возьму ее на руки.
— Возможно, он где-то рядом… Будьте осторожны.
Николас опустился перед девочкой.
— Тебя ждет мороженое, — уговаривал он, безошибочно угадав самую большую слабость любого ребенка. — Хочешь?
Кэтлин округлила глаза и кивнула.
— Если хочешь, я тебя подвезу, — предложил он.
В явном замешательстве девочка посмотрела на него с сомнением, затем кивнула и протянула к нему ручки. Он подхватил ее, усадил на плечо и сказал:
— Ну вот и отлично, поехали.
Они вышли на дорожку, но Николас вдруг остановился и передал девочку Мэриэл.
— Уводите ее отсюда, — приказал он чуть слышно, поворачиваясь к огромному дубу.
Мэриэл никогда не встречалась с бывшим мужем Элси, но узнала его, как только он вышел из тени большого дерева: малышка была очень похожа на отца. Рядом с ним Николас казался невысоким, его природную гибкость затмевала грубая физическая сила этого человека.
— Отпустите ее, — скомандовал Дженнингс.
Кэтлин вырывалась и вопила «Папочка!» — но Мэриэл прижимала ее все крепче и двигалась по дорожке в сторону корпуса; она уже отчетливо видела огоньки, но сомневалась, сможет ли донести туда Кэтлин, прежде чем та вырвется.
Джимми Дженнингс сверкал глазами.
— Отпустите ее!
— Она этого не сделает, — резко ответил Николас. — Это не решит проблему, старик.
— Не суй свой нос в мои дела. — Голос Дженнингса стал жестче. — Дамочка, я велел тебе опустить ее на землю.
Стиснув зубы, Мэриэл с трудом продолжала двигаться вперед. Кэтлин была не крупным ребенком, но она сопротивлялась. Мэриэл бросила быстрый взгляд на мужчин. О Боже, Джимми был огромен, кулаки у него сжимались и разжимались. В неровном свете он производил зловещее впечатление.
И все же она не могла опустить Кэтлин.
— Это мой ребенок, — взревел Джимми, не отставая от них. — Милая, ты ведь хочешь жить со мной, правда? Мы будем ездить в Диснейленд…
Николас перебил его:
— Значит, вы ее похищаете, а это серьезное преступление, из-за которого вас упекут за решетку на такой срок, что и считать устанешь.
— Пусть нас сначала поймают, — хорохорился Джимми. — Я не так глуп, как многие думают, я знаю, что делать. В любом случае ее мать целый день на работе и видит ее только по ночам. Это не…
Мэриэл холодно произнесла:
— Если бы вы дали ей денег на жизнь, а не объявили себя банкротом…
— Молчите, — перебил ее Николас.
Отец Кэтлин продолжал:
— Она сама ушла от меня. — Его голос звучал тоном выше. — А сейчас, дамочка, слушайте и делайте то, что я вам скажу, потому что у меня пистолет.
Мэриэл в ужасе бросила на него короткий взгляд. В руках у Джимми что-то угрожающе поблескивало. Внезапный унизительный страх лишил ее ноги твердости. Она покачнулась, но прижала свою ношу еще крепче и заставила себя продолжить путь. Николас тут же оказался рядом, чтобы поддержать ее сильной рукой, по-прежнему прикрывая ее от угрожавшего им мужчины.
В голосе Джимми звучало злое и растерянное отчаяние:
— Дамочка, опустите ее мягонько и аккуратненько на землю. Мягонько и аккуратненько. Она — сокровище, и я не хочу, чтобы кто-нибудь сделал ей больно.
— Какая жизнь ждет девочку, если она убежит с вами? — заговорил Николас. Без всякой паузы он продолжал светским тоном: — Вам придется скрываться, а значит, вы никогда не сможете отправить ее в школу и она вырастет неграмотной. Вы не сможете заводить близких друзей, чтобы не выдать себя, и она не научится вести себя в обществе. И хотя сейчас она хочет жить с вами, но в будущем станет скучать по матери и тосковать по ней, так же, как тосковала без вас. Неужели вы для нее этого хотите? Несчастья и горечи? И что вы думаете? Какие чувства она будет к вам испытывать лет через десять, когда осознает, чего вы ее лишили?
— Она не будет ничего лишена, — настаивал Джимми. — Я буду хорошо о ней заботиться — эта малышка в такой же мере моя, как и этой суки. Я не обижу ее!
Мэриэл заметила блики лунного света на пистолете, которым он размахивал, и нервно сглотнула. Но она разгадала тактику Николаса и, несмотря на дрожащие ноги и пересохшее горло, несмотря на страх, сжавший желудок и лишавший ее рассудка, продолжала идти в сторону жилья. Кэтлин, устав сопротивляться, нахмурившись, смотрела на отца.
