Шофер изобразил на лице удивление:
— Какие издевки, ты о чем? Я всего лишь выполняю указания хозяина. Виктор Сергеевич ясно дал мне понять: Людмилу Алимову нужно холить и лелеять. — Олег поколебался. — Конечно, сдувать с тебя пылинки он не велел, но если потребует, я всегда готов.
— Поехали. — Люду стал раздражать саркастический тон шофера.
В принципе Олег был неплохим парнем, и, если бы он время от времени следил за тем, что говорит, и не отвешивал плоских шуточек, было бы совсем замечательно.
Словно прочитав ее мысли, Олег не раскрывал рта до самого Людиного дома. Только припарковавшись у подъезда, он повернулся назад и загадочно прохрипел:
— До скорого, Людмила Михайловна, а точнее — до завтра.
Люда выскочила из иномарки и скрылась за металлической дверью.
Вечер прошел на удивление тихо. Валентина Федоровна целиком и полностью была поглощена просмотром очередной мыльной оперы, поэтому пилить и учить жизни нерадивую дочурку ей было некогда.
В одиннадцать пришла Маринка. Прошмыгнула в спальню, с придыханием выдала:
— Уф, Людок, успела в последнюю очередь. Спасибо Ольге, без нее бы не справилась. Ольга достала два билета в театр. Завтра мать с отцом отчаливают на спектакль. У тебя развязаны руки. Сможешь облачиться в свой умопомрачительный наряд в гордом одиночестве.
— Так уж и в одиночестве? Сама наверняка целый день проторчишь дома.
— Рада бы, более того, сначала так и планировала. Очень хотелось на твоего Ромео полюбоваться, но Толик настаивает на свидании. Пришлось пойти ему навстречу.
Люда наморщила лоб:
— Уже Толик? Откуда ты их берешь, и вообще — собираешься когда-нибудь притормаживать?
— Я не виновата в том, что свожу мужчин с ума. — Марина подошла к двери. — Думай лучше о завтрашней презентации, а со своими проблемками я разберусь сама.
Глядя в потолок, Людмила на мгновение представила себя на празднике Аниной. Представила и… заснула сладким сном.
Виктор заехал за Людой в семь вечера. Стоило ей выйти из подъезда, Олег, намеревавшийся прикурить, выронил из рук зажигалку.
Леонтьев тоже опешил. Не переставая моргать, он, справившись с оторопью, выговорил:
— Милка, это ты или прекрасное видение?
Не привыкшая к комплиментам Людмила начала судорожно разглаживать платье.
— Выглядишь восхитительно! Ты… ты… — Он никак не мог подобрать нужного слова.
— Что я? — Люда покосилась на проходившую мимо соседку со второго этажа.
— Как жаль, что я не художник, — вздохнул Леонтьев. — Ты так и просишься на холст.
— Как хорошо, что ты не художник, — отшутилась Алимова, — иначе мы опоздаем.
Устроившись на заднем сиденье, Людмила начала ерзать. Что ни говори, а сидеть в узком платье, да к тому же в туфлях на высоченной шпильке, несколько неудобно.
Минут через десять в руке Виктора появилась бархатная коробочка.
— Мил, не пойми меня неправильно, но мне кажется, тебе кое-чего не хватает.
— Не хватает? — Неизвестно почему, но Люда сразу вспомнила слова Маринки о сексуальном белье.
— Это тебе. — Из рук Леонтьева коробочка перекочевала на колени Люды.
Изумительное бриллиантовое колье оказалось настоящим шедевром ювелирного искусства.
Алимова отрицательно покачала головой:
— Ты спятил?! Я его не приму.
— Не нравится?
— Дело не в том, нравится оно мне или нет. Колье слишком дорогой подарок, я к таким не привыкла.
— Так привыкай, — несколько жестко отчеканил Леонтьев.
— Вить, нет. Не обижайся, но я его не возьму.
Олег бросил взгляд в зеркальце, тихо хмыкнул.
— Ну что вы за народ, женщины, — прогудел Леонтьев. — Не даришь украшения — плохо, даришь — опять ни боже мой.
— Женщины бывают разные: черные, белые, красные, — пропел Олег.
— Ты лучше следи за дорогой, — одернул его Виктор и, коснувшись ладони Людмилы, прошептал: — Милка, я хочу, я очень хочу, чтобы сегодня колье сияло на твоей шейке.
— Я…
— Дослушай. Потом я его заберу, но на презентации оно должно быть на тебе.
Посмотрев на драгоценные камни, Люда подавила вздох.
— Никогда прежде не доводилось носить бриллианты.
— Ну так как, согласна взять его в аренду на один вечер?
— С одним маленьким условием.
— Исполню хоть десять.
— Ты поможешь мне его надеть.
Всю дорогу до клуба Людмила гадала, с чего вдруг Виктор решил преподнести ей столь дорогой подарок? Уж не знак ли это? А вдруг Маринка права и Леонтьев действительно испытывает к ней те же чувства, что и она? Приглашение на презентацию, комплименты, а теперь вот подарок. Определенно неспроста все это, ох неспроста.
В клубе было душно и многолюдно. В полутемном помещении играла музыка, со всех сторон доносились гул и крики гостей.
Вдоль стены стояли столики с закуской и напитками, изредка среди них сновали шустрые официанты.
Виктор осмотрелся. Держа спутницу под руку, он — надо заметить, не без гордости — отмечал восторженные взгляды представителей сильной половины человечества, бросаемые на Милку.
Сама Люда не замечала ничего и никого вокруг. Во-первых, у нее нещадно разболелась голова, во-вторых, подкашивались ноги, ну и в-третьих, Людмиле страшно хотелось пить. Пересохший рот напоминал пустыню Сахару.
Постеснявшись озвучить мысль о мучающей ее жажде, Мила стоически шествовала с кавалером, стараясь держать спину прямо.
Виктор направлялся к виновнице торжества.
Пятидесятилетняя Лариса Анина выглядела как сошедшая с экрана голливудская дива. Людмила несколько раз видела писательницу в различных ток-шоу, имела возможность лицезреть романистку на обложках многочисленных глянцевых журналов, но честное слово — в жизни Лариса была намного лучше. Высокая, стройная блондинка с идеальным макияжем, облаченная в брючный костюм цвета слоновой кости, она воплощала собой элегантность.
Рядом с Ларисой стоял низкорослый коренастый мужчина. При виде Виктора он развел руками и присвистнул:
— Ба! Какие люди — и без охраны. Витек, сколько лет, сколько зим?
— Да виделись же месяц назад, Андрюх.
— Разве? Не помню, хоть убей, не помню. Лар, у меня, наверное, проблемы с памятью. Как ты думаешь, в сорок лет люди могут впасть в маразм?
— Андрюша, котик, ты впал в маразм уже давно, поэтому не парься.
Леонтьев поцеловал Анину в щеку, обменялся с коренастым мужчиной крепким рукопожатием, после чего представил им Людмилу.
Андрей начал осыпать Люду комплиментами. Неожиданно он замер на полуслове, виновато посмотрел на Ларису и чуть заискивающе произнес:
