Мередит было очень жаль Хэла. Потеряв мать и брата, он был вынужден разлучиться и с сестрой.
— Я представляю, как плохо вам было в интернате, — с сочувствием сказала она.
— Не хуже, чем вам, ведь к тому времени мне было уже тринадцать лет, а не девять.
— Рядом со мной была Люси, — уточнила она.
— Все же тетка поступила правильно, отправив нас с Лидией в интернат. По крайней мере, мы получили хорошее образование. На праздники я приезжал в «Вирриндаго», куда раз в год моя тетка привозила Лидию и Гая.
— Так вот почему вы так дружны с Гаем?
Хэл кивнул.
— Гай нам с Лидией как родной брат. Он заменил нам Джека.
Мередит вспомнила искристые глаза Гая и то, как ему удавалось рассмешить Хэла.
— А с Лидией вы по-прежнему дружны?
— Думаю, да. Я несу за нее ответственность, и Лидия пользуется этим. Так что у меня нет права критиковать вас в отношении Люси.
— Поэтому вы согласились присматривать за Эммой и Микки?
— Я очень переживаю, что не могу уделять им много времени, — Хэл потер ладонью лицо. — Полагаю, я и в самом деле должен приучать их к жизни на ранчо и рассказывать о том, как проводил здесь детство.
Мередит подняла фотографию со стола.
— Может, ваш отец не зря сохранил этот снимок? Вы такой счастливый на нем рядом с Джеком и матерью! Нужно верить, что в жизни бывают и приятные моменты. — Помедлив, Мередит положила снимок на стол. — Не рвите это фото, Хэл, пусть оно останется как напоминание о том, что у вас было.
Помедлив, Хэл снова посмотрел на снимок, потом взял его и положил в карман своей рубашки. Мередит еще раз извинилась перед ним.
— Вы ни в чем не виноваты, — сказал он. — Это я не сдержался, потому что долгие годы ни с кем не говорил о Джеке. Кстати, кофе уже остыл, хотите, я принесу вам свежий?
Мередит улыбнулась и покачала головой.
— Я привыкла пить холодный кофе.
— Мне лучше уйти, чтобы вы могли поработать. — Хэл встал и направился к двери, но вдруг остановился и повернулся к Мередит. — Спасибо вам за сегодняшний вечер.
— Я ничего особенного не сделала.
— Думаю, вы ошибаетесь.
— Тогда я рада, что смогла вам помочь, — произнесла Мередит и, поддавшись импульсу, подошла и обняла Хэла.
Сначала он напрягся, а потом в ответ крепко обнял ее.
Мередит опустила голову ему на плечо, наслаждаясь этой минутой.
— Спасибо, что рассказали мне о Джеке, — пробормотала она, едва сдерживая желание коснуться губами пульсирующей венки у него на шее.
Действительно, почему бы не воспользоваться ситуацией? — мелькнула у нее такая соблазнительная мысль, однако рассудок приказал немедленно прогнать ее и вести себя разумно.
Мередит лучезарно улыбнулась.
— Мне нужно работать, — сказала она, избегая встречаться с ним взглядом.
— Конечно. Спокойной ночи, Мередит.
Наступила суббота. Работники в «Вирриндаго» трудились только до обеда, а потом у них начинались выходные. Это означало, что Мередит предстояло остаться на ранчо с Хэлом и детьми до понедельника.
К своему удивлению, прожив неделю в «Вирриндаго», Мередит очень быстро привыкла к окружающей обстановке и своим новым обязанностям. Вот только Хэл, сам не зная того, постоянно держал ее в напряжении.
Люси прислала ей электронное письмо, в котором сообщила, что Ричард вышел из комы, но по-прежнему очень плохо себя чувствует. Он сказал, что больше не испытывает к ней прежних чувств.
Получив это письмо, Мередит растерялась. Неужели Ричард мог так быстро изменить свое отношение к Люси? Однако самое главное было в том, что он все-таки вышел из комы. Люси пообещала остаться рядом с ним до тех пор, пока он окончательно не выздоровеет, а значит, она приедет на ранчо не скоро…
Желая скрыть свои чувства к Хэлу, Мередит постоянно занимала себя работой.
Когда он находился рядом с ней, все, о чем она могла думать, так это о его губах, руках, пульсирующей венке на шее и мускулистой фигуре. Мередит никогда прежде не считала себя сластолюбивой женщиной, а теперь только и делала, что мечтала оказаться в объятиях Хэла и целовать его. К Ричарду она не испытывала подобного влечения. Для нее он был скорее душевным другом, нежели объектом сексуального вожделения.
Размышляя над всем этим, она не расслышала, о чем спросил ее Хэл.
— Я только что рассказывал Эмме и Микки о глубокой запруде у ручья, — повторил Хэл. — Хотите пойти с нами поплавать?
Предложение было соблазнительным, но Мередит решила, что лучше ей все-таки проводить с Хэлом меньше времени.
— Я должна работать, — ответила она.
— Да ладно вам, ведь начались выходные!
— Мы хотим, чтобы вы пошли с нами, — произнесла Эмма, и Микки кивнул, подтверждая ее слова.
Мередит заволновалась:
— Но у меня нет купальника.
— Он вам не нужен.
— Я не собираюсь плавать голышом!
— Я и не предлагаю вам это, хотя идея заманчивая… У вас есть какая-нибудь футболка?
— Никакой футболки у меня нет.
— Я могу одолжить вам одну.
— Не могу же я все время носить вашу одежду! — запротестовала Мередит, но потом внезапно поняла: если не пойдет с ними, умрет в доме от тоски.
— Чепуха! Сейчас подыщу вам что-нибудь. Мы вернемся к обеду, так что возьмите с собой что-нибудь перекусить.
Вскоре Мередит снова пришлось спорить: Хэл сообщил ей, что помимо купания всем предстоит ехать верхом.
— Вы шутите? — спросила она.
— Конечно, нет. Ведь вы сами недавно предложили мне рассказать детям о том, как я проводил на ранчо детство.
— Будет разумнее поехать на грузовике.
— Так мы совсем не повеселимся, — сказал он, выбирая для нее шляпу.
— Я ни при каких обстоятельствах не сяду на лошадь!
— Боитесь? — усмехнулся Хэл, и это привело ее в бешенство.
— Представьте, боюсь!
— Я дам вам самую неповоротливую лошадь, — пообещал он и вручил ей шляпу. — Наденьте ее, а я пойду запрягать лошадей.
К ее сожалению, Эмма и Микки оказались на стороне Хэла и не желали ехать на грузовике. Пока дети суетились вокруг Хэла, Мередит укладывала в дорогу провизию.
Увидев огромного коня, которого оседлал для нее Хэл, Мередит попятилась.
— А что, если я с него упаду?
— Этого не произойдет. Герцог стар, поэтому еле тащится, да и я буду присматривать за вами. Ставьте сюда ногу, — приказал он, указывая на стремя. — Нет, не так! Вы же не собираетесь ехать задом наперед?
Хэл помог ей усесться в седло, и она вцепилась в гриву коня.
Эмма и Микки уже восседали на пони и хихикали над неуклюжестью Мередит. Дети были невероятно оживлены.
