— Не думаю. — Односложно отвечает капитан, а ты помогаешь ему сесть.
— Сейчас уже восемь вечера. Я дам вам лекарство, и до утра вам нельзя есть и пить, поэтому если хотите лучше скажите сейчас. — Делаешь предупреждение, показывая небольшое блюдечко со странной ярко малиновой жидкостью.
— Да, пожалуй, думаю, это будет кстати. — Говорит он, а потом напрягается. — Только вот, я, похоже… И руки поднять не могу. Поэтому не нужно. — Тоширо хмурится и отводит взгляд в сторону, а ты начинаешь понимать Рангику.
— Капитан… — Вздыхаешь. — Подождите минуту.
Ставишь лекарство на тумбочку и под удивленный взгляд покидаешь комнату. Найдя на кухне отряда стакан и графин с водой. Ищешь в ящиках трубочки, которые находишь. Прихватив с собой три штуки, ставишь их в стакан и, возместив все на поднос, идёшь обратно в палату. Капитан смирно сидит, не имея возможности двигаться. А ты, поместив поднос рядом с лекарством, наполняешь стакан водой.
— Если вы хотите пить, лучше себе не отказывать. Ваша кровь заражена ядом, и обновлять ее с помощью жидкости важный этап. — Подхватив стакан, убирая две трубочки, подтягиваешь ближе к кровати стул ногой и садишься.
Капитан хмурится, отводит взгляд, и упорно молчит. Ты же молча протягиваешь ближе стакан, прямо к лицу Хитсугаи. И тот, сдавшись, все же берет трубочку в рот, быстро осушая стакан с водой. Только в этот момент до тебя немного доходят собственные действия, и принцип врача отходит в сторону, от чего ты краснеешь. Чтобы капитан десятого отряда не видел твоих покрасневших щек, отворачиваешь голову в сторону, тем самым не наблюдая идентичной твоей реакции.
— Спасибо. — Тихо говорит Хитсугая, так же отворачиваясь пока ты ставишь стакан, на место, понимая, что и с лекарством придётся поступить так же.
— Не за что. — Спокойно выдыхаешь. — Лекарство ужасно горькое, поэтому придётся потерпеть. Пить достаточно много, но по-другому нельзя. — Снова предупреждаешь, переливая из блюдца малиновую жидкость, предварительно поменяв трубочку на другую.
— Я не маленький. — Колко отвечает на твои слова Тоширо, на что ты, уже не имея возможности сдерживаться, улыбаешься.
— Да, я знаю, но пить вам после нельзя. Потому, разве не лучше предупредить? — Оборачиваешься к Хитсугае, так же улыбаясь, и протягиваешь стакан.
— Вот же… — Возмущённо выдает он, быстро расправляясь с панацеей. — Какая мерзость!.. Кхе… Кхе…
— Ну, это всего раз. А теперь вам нужно отдохнуть. Можете лечь спать, ну или же… Хотя, я даже не знаю чем в вашем случае можно заняться. — Комментируешь ты, задумавшись и так не найдя дел, обречённо выдыхаешь.
— Я буду спать, хотя и не особо хочу. Спасибо. — Поборов свое смущение Тоширо улыбается тебе лёгкой, практически незаметной улыбкой, его бирюзовые глаза сверкают от света ламп, и ты на мгновение замираешь, не имея возможности отвести взгляд. Внутри что-то застыло, ведь всего на мгновение тебе показалось, что ты увидела что-то неземное, что-то, что звало тебя к себе.
— Пожалуйста… — Отвечаешь так же зачарованно, и, потрусив головой, отводишь наваждение. — Я помогу лечь. — Выполняешь свои слова, помогая капитану улечься, опустив взгляд вниз. — Я буду здесь всю ночь. Если что-то будет нужно, сразу же зовите. — Даёшь лёгкое предупреждение, и, поклонившись, отходишь в свой угол, уменьшив свет собственной лампы ещё больше, чтобы не мешать капитану.
Вид застилает глубина глаз, в которые ты смотрела всего мгновение назад. Из-за этого не видно текста, а мысли уходят в сторону. С трудом удается откинуть этот взгляд дальше, и вернуться к работе, периодически вспоминая глубину, которая поглотила тебя так быстро и просто. Разглядываешь записи, и хмуришься, ведь половина текста пострадала из-за воды, которая размыла буквы. Ты пыталась восстановить более двух часов до этого, но не удалось.
— Проблема… — Тихо произносишь, закусив большой палец.
Спина болит, от чего ты гнешься и не опираешься на спинку стула. А из-за длительного сидения в подобном положении, потом болит позвоночник. Не имея возможности, потянуться, ужасно медленно поднимаешь правую руку вверх, за ней выравнивая спину. На губах застывает болезненный вздох, который ты душишь частым и неглубоким дыханием. Разминаешь шею и возвращаешься в фолианты. Буквально через час ты уже сама спишь за столом, вывалившись на книги.
На утро тебя встречает солнце, которое освещает комнату. Болезненно поднявшись, ты хочешь убить себя за свою нерасторопность и глупость. Хмурясь и ковыляя по комнате, ты даже разогнуть спину не можешь, благо пациент этого не видит и спокойно спит. В чём ты убеждаешься, когда подходишь к кровати. Капитан спокойно спит, его лицо так и остаётся хмурым, хотя дыхание спокойное и расслабленное. Неосознанно задерживаешь взгляд на его лице. В голову приходит вчерашний взгляд, и ты краснеешь. Ощущая внутри странную щекотку. И непонятную тягу, резко захотелось объятий.
— Мацумото говорила, что капитан Хитсугая всегда хмурится, но она не упоминала, что это выглядит достаточно мило. — Усмехаешься, произнося фразу ужасно тихо, не имея сил ее сдерживать. — Ладно, я заснула и должна наверстать упущенное, но сначала возьму все лекарства.
Выполняешь задуманное, не забыв привести себя в порядок и исполнив водные процедуры, которые проигнорировала вчера. От теплой воды становится легче. И через час ты возвращаешься, заставая в палате Мацумото, которая что-то говорит своему капитану.
— Доброе утро, лейтенант Мацумото. — Приветствуешь ее и подходишь ближе. — И вам доброе утро, капитан Хитсугая. Как себя чувствуете? — Учтиво спрашиваешь, замечая, что Тоширо уже не спит и спокойно лежит.
— Привет-привет, (т.и)-чан! — Радостно приветствует тебя Рангику, резко подрываясь с места. — Я должна идти. Капитан, желаю быстро пойти на поправку. — Сказав это, девушка уходит, оставляя вас наедине.
— Доброе утро… — Наконец подает голос Тоширо, хотя его речь достаточно странная, он говорит тихо и как-то смято или же смущенно? — Самочувствие хорошее, за исключением того, что двигать телом я так и не могу…
— Понятно, значит, яд все же производит действие либо на опорно-двигательный аппарат, либо на нервную систему. Тогда у меня кое-что есть, что может помочь. — В слух делаешь умозаключение. Роясь в личной сумке в поиске порошка, который создала ещё в Руконгае, чтобы обезопасить себя от парализующий ядов. — Нашла. — Хлопаешь в ладоши, а капитан с интересом наблюдает за тобой, рассматривая огромное количество баночек, порошков и таблеток, к которым в скором времени присоединяются бинты.
— Изначально мне нужно перевязать вас. Капитан Унохана залечила ваши раны, но две все же остались, я думаю, вы заметили, что они достаточно глубоки. — Подхватываешь бинт и снова произносишь текст заученный работой. — Уж простите, но мне придётся вас раздеть до пояса. — Говоришь это с превеликим спокойствием, ведь за два месяца по своей «удачливости» насмотрелась на большое количество тел.
— Хорошо. — Бормочет капитан, опустив голову вниз.
Ты же помогаешь ему сесть, создав опору из спинки кровати. И стянув верх формы шинигами, видишь огромный слой белых бинтов, на поверхности которых заметны капли крови.
— Присох… — Недовольно цыкаешь и разводишь старое доброе лекарство из мира людей, которое так приглянулось тебе ещё в самом начале роботы.
— Что это? — Замечая твои манипуляции с желтыми таблетками, которые ты бросила в теплую воду, спрашивает Тоширо.
— Фурацилин. Антисептик, который я использую, чтобы безболезненно снять присохшие бинты. — Поясняешь, легко улыбаясь, ведь капитан Хитсугая первый, кто хотя бы немного заинтересовался твоими действиями, без всякого страха или подозрения.
— Это же из мира людей. Откуда оно у тебя? Я думал, четвертый отряд не покидает Общество душ. — Продолжает интересоваться капитан, а ты от накатившей радости и удовольствия, не замечаешь, как улыбаешься во всю, так ярко и радостно, что заставляешь Тоширо слегка покраснеть.
