Ей разрешено было заказывать по телефону все необходимое в любом супермаркете города, где у Грина открыт счет. Но делать заказы по телефону не так приятно, как совершать набеги на симпатичный итальянский магазинчик неподалеку от дома.
Выбор там был роскошным: лучшее оливковое масло, прекрасный хлеб, первосортное мясо — все свежайшее. В плетеных корзинах лежали фрукты, овощи и зелень, которые, казалось, только-только сорвали.
Всего через несколько дней после знакомства Шейла и хозяева магазина уже звали друг друга по имени. Мария и Пьетро любили поболтать с симпатичной клиенткой. Однажды во время одной из таких бесед ни о чем в магазин зашел новый покупатель.
— Могу я чем-нибудь помочь вам, синьор? — сразу переключил на него внимание Пьетро.
— Нет, спасибо. Я зашел, чтобы помочь этой леди донести сумки.
Услышав знакомый глубокий голос, Шейла обернулась и увидела Артура.
— Я еще не все купила.
— Могу подождать.
Девушка хотела сказать, чтобы босс не беспокоился, она прекрасно справится сама, но передумала. Ведь если Грин что-то решил, так оно и будет.
От волнения движения Шейлы сразу стали какими-то неуклюжими, все валилось из рук. А тут еще Мария, кивнув в сторону Артура, заговорщицки подмигнула…
Наконец они вышли на залитую ярким солнечным светом улицу. Артур с любопытством взглянул на Шейлу.
— Вы всегда делаете покупки здесь?
— Почти. У них все такое свежее… А с Пьетро и Марией мне к тому же интересно — они пытаются обучить меня итальянскому языку.
— Мне показалось, вы нравитесь этим людям.
— У них четыре сына, которых они обожают, но нет дочерей, — объяснила Шейла.
Артур улыбнулся.
— И каковы же ваши успехи в итальянском?
— Так себе!
Он засмеялся, а Шейла смущенно потупилась.
— Никогда раньше не видела, чтобы вы бегали, — заметила она, желая переключить разговор со своей скромной персоны на тему здоровья хозяина.
— Я нечасто этим занимаюсь. Но иногда, когда что-то не ладится с фильмом, бег помогает освежить голову, по-новому взглянуть на какие-то проблемы.
Шейла задумчиво кивнула. В этот миг Артур казался ей близким и понятным. Она знала, что Артур не курит, выпивает очень редко и уж конечно не объедается. А еще — играет в теннис, занимается бегом и плаванием. К тому же он умен, интеллигентен и пользуется уважением в своем кругу. Ей становилось все труднее видеть в Артуре злодея.
— Вы о чем-то задумались, — заметил он.
— Да вот прикидываю, что приготовить сегодня на ужин.
Это прозвучало неубедительно. Шейла увидела, как Артур в недоумении слегка приподнял брови, и в этот миг по какой-то необъяснимой причине ей стало стыдно.
Когда они подходили к дому, из-за живой изгороди выскочил Тони. У Шейлы оборвалось сердце. Иногда мальчик подкарауливал ее здесь, но Грина увидел впервые.
— Привет, Шейла! — поздоровался он.
— Добрый день, Тони, — дружелюбно улыбаясь, откликнулась она, молясь про себя, чтобы мальчик не наболтал лишнего и поставил ее тем самым в неловкое положение.
— Шейла, можно я сегодня приду за тортом? — с надеждой спросил он.
Девушка поняла, что «наш маленький секрет» вот-вот вылезет наружу, и виновато посмотрела на Артура.
— Мистер Грин, вы не будете возражать, если я угощу Тони куском торта?
Небольшая морщинка лишь на секунду появилась между темными крыльями его бровей.
— Конечно нет, — пробормотал Артур.
— Спасибо! Тони, приходи часа в три, хорошо?
— Вот здорово! Спасибо, Шейла. Пока! — И он снова исчез в кустах.
Дальше они шли молча. У дверей дома Артур остановился и спросил:
— А кто этот Тони? Ваш новый друг?
Инквизиторский огонек зажегся в его стальных глазах.
Шейла поняла, что поступила правильно, испросив у босса разрешение на визит Тони.
— Да, он живет на соседней вилле. Его мать работает у миссис Хильфе.
— Миссис Хильфе так мало платит, что мать Тони не может купить своему ребенку сладостей?
Шейла поджала губы: до чего же, оказывается, он скупой!
— Можете вычесть стоимость куска торта из моей зарплаты!
Артур нахмурился.
— Не говорите глупостей. Я вовсе не то имел в виду, и вы прекрасно это знаете.
— Ничего я не знаю! — рассердилась Шейла. — А что касается мальчика, то он действительно не получает никаких сладостей. Он вообще многого лишен, так как его мать находится в услужении. Хотя… что вы можете знать о жизни тех, кто едва сводит концы с концами?
Артур поймал руку Шейлы и больно сжал.
— А вы претендуете на роль всемирного эксперта по бедности? Это с вашими-то дорогими пансионами и частными школами? Я ведь читал вашу биографию, Шейла! Не думаю, чтобы вы страдали от недостатка средств.
Она с вызовом встретила его обвиняющий взгляд.
— Ну и что? Не вам с вашим особняком, бассейном и садом обвинять меня в фарисействе.
— Вы меня разочаровываете, — спокойно обронил Артур. — Я считал, что вы умнее. Да, я владею всем этим теперь, но так было не всегда. Если вам угодно знать, у меня гораздо больше общего с Тони, чем у вас. Моя мать тоже была всего лишь прислугой. После смерти отца она не покладая рук работала, добывая средства для моего образования. К несчастью, — его лицо потемнело, стало холодным и угрюмым, — она умерла раньше, чем увидела плоды своего тяжелого труда. В отличие от вас, Шейла, я родился без серебряной ложки во рту.
Ей стало стыдно. В порыве сожаления она готова была взять все свои слова обратно, только бы выражение сурового отчуждения как можно скорее исчезло с лица Артура.
— Не все так просто, — мягко, словно оправдываясь, сказала Шейла. — Верно, я родилась в состоятельной семье, и у меня был тот достаток, за который приходилось бороться вашей матери. Зато у вас, возможно, была теплая и сердечная обстановка в доме, а у меня не было. Я родилась в семье, где детей, начиная с восьмилетнего возраста, выпроваживали в пансион. При этом внушая, что любое проявление каких-либо чувств является ужасным преступлением…
От волнения голос у нее предательски задрожал. Ну вот, подумала девушка, нашла, кому плакаться в жилетку… Но Артур смотрел на нее с сочувствием.
— Расскажите мне о Тони и его матери, — попросил он, возвращаясь к началу разговора, за что Шейла была ему бесконечно благодарна.
— Я знаю лишь то, что его мать круглосуточно работает на некую миссис Хильфе, которая, если верить Тони, является законченной стервой.
— А вы, похоже, уже хорошо знаете моих соседей, — сухо заметил он, и Шейла почувствовала себя пристыженной.
