— Вы позволите, я отнесу ваш жакет в прихожую? — Он осторожно помог ей раздеться и вышел из кухни, держа его на вытянутых руках. Странно, но впервые при воспоминании об Ане в его сердце не дрогнула ни единая струна. Может, четырехлетний период добровольного одиночества следует постепенно закончить?
Ник повесил жакет в шкаф и на мгновение прислонился к закрытой дверце. Важно одно — при нем остался самый большой и важный итог их недолгого и не очень счастливого брака — Рози. Разве не это самое главное?
И еще. Видимо, из соображений такта, или по каким-то другим, не совсем понятным причинам, с момента развода с Аной ни одна женщина из его окружения, несмотря на престиж и популярность марки, не носила одежду от Анастасии Уилсон. Во всяком случае, те, кто знал, что известный модельер Анастасия Уилсон — его бывшая жена. Следовательно, Лидия до сих пор находится в неведении. А значит, она не слишком усердно занималась поисками «скелетов в шкафу», о которых шла речь в прошлую встречу. Ведь стоило копнуть в Интернете чуть глубже, и, благодаря ее собратьям по перу, скандал четырехлетней давности предстал бы во всех подробностях: с фотографиями и комментариями. Особый интерес тогда вызвал человек, к которому ушла Ана: во-первых, он был обаятельнейшим красавцем французом, во-вторых, лучшим другом Николаса Реган-Филиппа. Журналисты с наслаждением смаковали каждую деталь. Но новое счастье Анны оказалось недолгим. Она успешно наладила в Париже необходимые для бизнеса связи, после чего вернулась в Лондон, где спустя короткий срок опять вышла замуж. Теперь уже за Симона Камерона, известного землевладельца и мультимиллионера.
Неужели Лидии действительно ничего не известно?!
Ник вернулся на кухню в полной растерянности. Он не знал, что думать, чему верить и как себя вести.
Лидия сидела в прежней позе, потягивая лимонад. Неужели она приехала только затем, чтобы обсудить с Венди план будущей книги? Если это правда, то ситуация приобретала забавную двусмысленность, так как в течение двух недель он все вечера проводил в Интернете и теперь, получается, знает о ней гораздо больше, чем она о нем.
Лидия никогда не была замужем, хотя по крайней мере дважды вступала в длительные романтические отношения. Она тоже окончила Кембридж, но на шесть лет позже, после чего ее карьера неуклонно шла в гору. Судя по отзывам, она была прекрасным журналистом, настоящим профессионалом, великолепно владела слогом и очень серьезно относилась к работе. Ее отличало умение объективно осветить тему и докопаться до самой сути.
Именно поэтому Венди и пригласила ее в соавторы, напомнил он себе. Кроме того, Лидия написала несколько статей о положении женщин в странах Третьего мира, которые крестная искренне считала «лучшими публикациями по этому сложнейшему вопросу за последние несколько лет».
Ник вздохнул.
Кажется, во время разговора с Венди он несколько погорячился, утверждая, что поголовно все журналисты паразитируют на чужих несчастьях. В ответ на это Венди разразилась бурной речью, в которой, нельзя не признать, присутствовала изрядная доля здравого смысла. По ее мнению, в журналистике, как и во всякой творческой профессии, есть бездари и таланты. Первых больше, вторых — меньше. Бездари готовы раздуть любую историю на потребу публике, лишь бы сделать себе имя. Таланты, сознавая свое призвание, готовы служить высоким идеям.
Но в душе Ника поднималась буря протеста, стоило ему вспомнить, как безжалостно расправилась Лидия со Стивеном Дейли. Никакие статьи о женщинах Третьего мира не могли сравниться с проведенным ею криминальным расследованием, которое она шаг за шагом описала с такой остротой и сарказмом, что независимо от степени вины человека, после подобных публикаций на его деловой и общественной жизни можно было ставить крест. Откуда в ней столько злобы?
И если Лидия не постеснялась рассказать о трагедии собственной сестры, то разве сможет она удержаться от соблазна сделать репортаж из святая святых Николаса Реган-Филиппа? Разве девиз «Да здравствует сенсация!» перестал быть главным принципом ее профессии? Взаимоотношения миллионера-затворника с бывшей женой и глухонемой дочерью — лакомый кусочек для падкой на сплетни публики!
Но ведь пока Лидия ничего подобного не сделала!
— Может, мы посидим на террасе?
— Не знаю, удобно ли это. — Лидия колебалась. — Если у вас есть какие-то дела, я не хотела бы мешать.
— У меня как раз перерыв, к тому же сейчас самое лучшее время. Позже будет слишком жарко.
Они вышли из кухни. Солнечные лучи коснулись лица Лидии, и в душе Ника дрогнула какая-то струна, когда он увидел, как сладко она зажмурилась. Он прекрасно сознавал, что все больше увлекается этой женщиной, но давно забытое чувство радостной приподнятости было так приятно, что совершенно не хотелось думать об опасности. И он решил пустить события на самотек, хотя давно отвык рисковать, особенно в личной жизни.
— Как здесь красиво, — мягко произнесла Лидия, усаживаясь в удобный шезлонг. — Так что же в конце концов стало с Софией?
— Она не смогла больше жить вдали от Лондона, поэтому нам пришлось расстаться.
— Очень дипломатично, — засмеялась Лидия.
— И к взаимному удовлетворению, — легко согласился он. Но на последнем слове голос почему-то слегка дрогнул, отчего вся фраза приобрела двоякий смысл. Лидия отпила немного лимонада.
— А какого мнения о новой няне мама Рози? — Еще не договорив, Лидия прижала ладонь к губам. — Ой, простите. Я опять задаю нескромные вопросы.
— Ничего страшного. И вообще… — Ник замялся. — Я прошу прощения за тот вечер. Тогда я был непростительно груб с вами. И еще раз огромное спасибо за участие в судьбе Рози. А что касается моей бывшей жены, она не в курсе перемен. — Он смотрел на льдинки в своем стакане. — Видите ли, отправив Рози ко мне, Ана сочла свои материнские обязанности выполненными.
Во взгляде Лидии Ник заметил сочувствие. К нему ли, к Рози — не ясно, но на душе стало чуточку теплее. Лидия поставила пустой стакан на столик.
— Рози просто прелесть. И вы сделали прекрасный выбор, пригласив Рэчел. Вы знаете, что она из семьи глухонемых? Наши родители дружили, и мы часто проводили выходные вместе. Несколько раз даже ходили в походы. Они жили через две улицы от наших дяди и тети, так что когда мамы с папой не стало, родители Рэчел приглядывали за Иззи.
— Тогда вы учились в университете?
— Да-да. — Лидия торопливо отвела взгляд. Ник нечаянно коснулся болезненной темы. Да, она оставила сестру на попечение родственников, а сама уехала. Это была правда.
