Если бы сегодняшний день мог исчезнуть, скрыться из памяти, как скрываются под снежным покровом осенние листья! Само воспоминание об утреннем разговоре с Беном жгло ее, словно раскаленный уголь. И Анджела чувствовала: эта боль не из тех, что легко проходят.
Зазвонил телефон. Анджела подняла глаза на часы. Почти половина десятого. Друзья редко звонят ей после девяти. Что ж, будем надеяться, что ничего не случилось. Она потянулась к трубке.
— Алло!
— Это Бен.
И вновь при звуке его голоса внутри у нее что-то сжалось. Ничего не изменилось: этот мужчина по-прежнему пробуждает в Ней женское начало. Этот человек, вполне возможно, хочет отнять у нее сына — а она стремится к нему, словно бабочка на огонь. Вот и говори тут о здравом рассудке!
Что ему сказать? Может быть, просто повесить трубку? Или ответить: «Простите, вы ошиблись номером»? Тоже неплохая идея…
— Анджела!
— Я слушаю. — Голос ее, кажется, поднялся на целую октаву.
В душе Анджелы бушевали противоречивые чувства: страх, гнев, досада, тревога. Нет, она не потеряет самообладания. Останется спокойной и собранной — ради Ларри.
— Что тебе нужно, Бен?
— Хочу поблагодарить тебя за сегодняшний день. И сказать, что завтра хочу снова встретиться с Ларри.
В последний раз он звонил ей девять лет назад. За день до того, как они легли в постель, за два дня до того, как ее жизнь полетела вверх тормашками. Тогда он сказал, что умирает от желания ее увидеть.
— Мы же договорились: пока ты в городе, можешь встречаться с ним так часто, как хочешь.
— Я хотел удостовериться. — Помолчав, он добавил: — Иногда у людей меняются планы.
Анджела мгновенно напряглась. Она чувствовала: Бен принял решение. Но какое? Этот человек способен на многое — и на хорошее, и, возможно, на дурное. Но она готова защищать своего сына. Любой ценой. Она пойдет на все, чтобы Ларри не испытал новой потери, новой боли. Или — и того хуже — чтобы не потерять его навсегда.
От одной этой мысли Анджелу зазнобило.
— Что ты задумал?
— Решение за тобой, Анджела.
Какое великодушие! Будь ее воля — он бы убрался отсюда сию же секунду и никогда больше не возвращался! Только ведь не будет этого.
— Это почему же?
— Ты знаешь Ларри, я — нет.
Кажется, он говорит искренне, мелькнула у Анджелы мысль.
— Энджи, — продолжал он, — скажу тебе честно: до сих пор я сталкивался с детьми только в салонах самолетов.
Как открыто, как искренне звучит его голос… Совсем как девять лет назад, когда он клялся, что любит ее больше жизни. Тогда она поверила — но теперь будет умнее. Слишком уж многое поставлено на карту.
— Что же нам делать, как ты думаешь?
Анджела прикусила губу. Вихрь противоречивых эмоций раздирал ее душу. Что ему ответить?
— Энджи!
— Я думаю.
Лучше всего не выдавать своих чувств. Держаться с ним вежливо, делать то, что он просит. Рано или поздно — и, скорее, рано — Бен устанет от роли отца. Он просто не создан для отцовства, работа и жизнь в Лондоне не оставляют ему ни времени, ни сил для семьи. И чем скорее он сам это поймет, тем лучше. Все эти мысли промелькнули в голове Анджелы со скоростью света, и она бодро предложила:
— Можешь зайти к нам во второй половине дня, когда Ларри вернется из школы. Если погода будет хорошая, поиграете с Ларри на улице, ну а если снова пойдет снег, у нас и дома найдется чем заняться.
Молчание было ей ответом.
Анджела ждала, поглаживая пушистый мохеровый комочек. Тишина. Несколько секунд спустя она не выдержала:
— Бен! Ты здесь?
— Здесь. Звучит просто отлично.
— Отлично, — эхом откликнулась она.
— Зайду в половине четвертого, хорошо?
— Хорошо. — Анджеле вдруг стало стыдно. Зачем она хитрит с Беном? Что, если у него нет никаких скрытых мотивов, а он просто хочет увидеться с сыном? — Предупреждаю заранее: Ларри непременно устроит тебе экскурсию по всему дому.
— Жду с нетерпением. — И, помолчав: — Спасибо тебе, Анджела. Понимаю, тебе сейчас нелегко.
Искренность, звучащая в его голосе, тронула ее сердце — и в то же время наполнила глубокой тревогой.
Чего же хочет от нее Бен Хупер?
Закрыв потрепанную книжку Стивенсона, Бен поднялся с кровати Ларри.
— Ладно. На сегодня хватит.
— Ну еще немножко! — взмолился Ларри. — Пожалуйста!
— Нет, на сегодня все. Уже поздно, а тебе завтра в школу.
— Ты совсем как мама! — Мальчуган вздохнул.
Эти слова Бен расценил как комплимент. Весь вечер у него тряслись поджилки от опасения сделать какой-нибудь неверный шаг — но, слава Богу, кажется, ни Ларри, ни Анджела этого не заметили.
— Да, у взрослых частенько мнения сходятся.
Весь сегодняшний вечер Бен провел с сыном: играл с ним, читал ему вслух. Всеми силами старался узнать его поближе. И мог только надеяться, что его усилий будет достаточно.
Да и Анджела, кажется, смягчилась: во всяком случае, она предложила ему остаться на ужин, а потом позволила уложить Ларри спать.
— Завтра увидимся. Приятных снов, — попрощался Бен.
— Спокойной ночи, Бен.
— И тебе спокойной ночи.
Он выключил свет и прикрыл за собой дверь. В кухне гремела кастрюлями Анджела: сегодня она была с ним вежлива и уступчива, но от Бена не укрылось ни настороженное выражение ее глаз, ни то, как вздрагивала она, стоило ему подойти слишком близко. Как видно, она все еще ему не доверяет.
С этим пора покончить.
Ради Ларри.
Он и Анджела должны научиться ладить друг с другом. Но для этого ей придется забыть о прошлом. Придется преодолеть свое недоверие и встать на сторону Бена. Он чувствовал: добиться этого будет не так-то легко.
Анджела стояла у раковины и мыла посуду. Распущенные волосы шелковистой волной стекали по ее плечам, доходя до середины спины. Кажется, теперь они стали еще золотистее, чем в школе, — или ему это только чудится?
Услышав его шаги, Анджела обернулась.
— Что, все-таки прочел лишнюю главу?
— Он очень упрашивал, но я сказал, что ему завтра в школу.
Анджела вскинула брови.
— И он тебя отпустил?
— Должно быть, постеснялся приставать с просьбами к новому знакомому.
— Да, наверное. Что ж, для начала ты неплохо справился.
Бен смущенно улыбнулся. Честно говоря, рядом с Ларри он чувствовал себя словно на тонком льду.
А рядом с Анджелой — так, словно уже идет ко дну.
Вот и сейчас он не мог отвести от нее глаз. Как потрясающе сидят на ней джинсы — обтягивают, словно вторая кожа! И эти длинные ноги, эти соблазнительные бедра…
Черт побери, что за чушь лезет ему в голову? Страсть к Анджеле давно в прошлом. Сейчас их не связывает ничто, кроме сына. Мысленно дав себе пинка, Бен заставил себя снова взглянуть Анджеле в глаза.
