Выбегаю через веранду в сад, но не туда, где оставила дожидающихся меня людей. Все равно нечего им сказать. Сворачиваю на противоположную дорожку и ускоряю шаг. Мне надо побыть одной. Хотя бы немного успокоиться и решить, что делать дальше.
Здесь гораздо темнее, чем у дома и на центральной аллее, но сейчас полумрак — спасение. Есть шанс, что гостей в этой части сада окажется меньше и никому из них не понадобятся мои услуги. Я почти перехожу на бег, сворачиваю на совсем узенькую тропку под раскидистым деревом и на всей скорости врезаюсь в неизвестно откуда появившегося на дорожке мужчину. И, к своему величайшему изумлению, узнаю… Невельского.
— Варя? — он, кажется, удивляется не меньше меня. — Что вы здесь делаете? Что-то случилось?
Он серьезен и собран, как почти всегда на работе. Совсем не похож на человека, получающего удовольствие от празднования своего дня рождения. И еще меньше — на того, что только что предавался пылкой страсти в объятьях любимой женщины.
Да и не успел бы оказаться здесь раньше меня, если бы… если бы действительно был там.
Я немею от шокирующего осознания. Смотрю на него, но не могу выдавить ни слова. Потому что этого просто не может быть! Одно дело — встречаться с любовником где-то на нейтральной территории, где гораздо меньше шансов, что кто-то заметит. И совсем другое — позволять себе это в доме, где полно гостей. И в присутствии мужа.
— Варя? — Лев слегка повышает голос, явно озадаченный моим молчанием. — С вами все хорошо?
Я ведь должна чувствовать облегчение, да? Между ним и Ольгой ничего не было, и все мои страхи оказались совершенно напрасными. Но мне не легче — наоборот, только хуже. Я думаю о том, что делает сейчас женщина, которая занимает в его жизни так много места, и задыхаюсь от боли. Это не укладывается в голове. Как она только может. КАК???
Но мое молчание лишь нагнетает обстановку. Невельский хмурится, продолжая смотреть внимательно и строго, ожидая ответа. И я понимаю, что должна хоть что-то объяснить.
— Один из гостей попросил принести пакет из дома. Но я не нашла… Наверное, перепутала комнаты или просто неправильно его поняла. Хотела еще раз выспросить, где именно искать, но, кажется, заблудилась… У вас такой большой сад!
Сама бы ни за что не поверила в подобную чушь. У меня, наверно, на лице написано, что вру, и мужчине не может этого не заметить.
Но он, как ни странно, не возражает. Кивает, слабо улыбнувшись, и я пытаюсь воспользоваться секундной паузой, чтобы сменить тему.
— А вы почему здесь? Не среди гостей?
Уже сказав, осознаю, насколько нелеп и неуместен мой вопрос. Меня же это совершенно не касается. Он у себя в доме и может делать, что угодно. И уж конечно, не объяснять что-то какой-то там официантке.
Опускаю глаза от стыда. Это совсем никуда не годится! Я настолько поддалась своим переживаниям, что переступила грань, которую ни в коем случае нельзя было нарушать.
— Простите… Лев Борисович, сама не знаю, что на меня нашло. Я…
— Все в порядке, Варя, — останавливает он поток моих сумбурных извинений. — Я слегка подустал от этого праздника. Захотелось побыть в тишине. Да и Ольгу думал здесь найти, но она, вероятно, в доме.
Так он собирается в дом? Я пугаюсь еще больше. Этого нельзя допустить! Страшно подумать, что будет, если он обо всем узнает!
— Ольгу? — переспрашиваю, прокручивая в голове сразу несколько вариантов, как его удержать. Что я могу сделать? Упасть на землю, делая вид, что подвернула ногу? Или придумать, что его ждет в противоположном конце сада кто-то из гостей? Но ведь это совсем не сложно проверить, и что произойдет, когда он поймет, что я солгала? Но просто позволить ему отправиться в дом и все узнать я тоже не могу. — А я ее видела… только что. Они с какой-то женщиной пошли… — верчу головой, придумывая более-менее внятное объяснение, — кажется, вон туда, — указываю на уходящую влево аллею. — Но я могла и перепутать, говорю же, что немного заблудилась. Но совершенно точно, что пошли в противоположную от дома сторону!
Мужчина задумчиво смотрит на меня и кивает.
— Спасибо, что подсказали. То есть искать ее в доме нет смысла?
— Нет! — восклицаю, тут же приказывая себе снизить тон. Раз уж решила врать, это должно выглядеть хоть сколько-нибудь убедительно.
— Ну что ж, — снова кивает мужчина и делает шаг в сторону стоящей под деревом скамейки. — Может быть, тогда вы принесете мне что-нибудь выпить? Не хочу пока возвращаться к гостям.
***
— Погодина, тебя сюда позвали по саду прогуляться? Воздухом свежим подышать? — перехватывает меня у самого дома Виктория. Возмущенно шипит, вцепившись в локоть и удерживая на месте. — Уверена, когда Лев Борисович узнает, как работает его протеже, мало тебе не покажется!
Осторожно высвобождаю руку. Ничего удивительного, не удивлюсь, если она специально высматривала меня, чтобы до чего-то докопаться.
— Я как раз выполняю распоряжение Льва Борисовича. И каждую дополнительную секунду, которую трачу на вас, ему приходится ждать. Вы совершенно уверены, что шефу это понравится?
Она разжимает пальцы, но продолжает гневно сопеть, а на лице проступают красные пятна.
— Ты все равно здесь долго не задержишься!
Я киваю.
— Уйду в тот же день, когда этого захочет мой начальник. А сейчас позвольте, я все же выполню его просьбу, — обхожу ее и направляюсь к столу с напитками, спиной ощущая устремленный на меня полный ненависти взгляд.
Что вообще происходит? За что она на меня так взъелась? Ведет себя, как ревнивая жена, внезапно обнаружившая на горизонте соперницу. Но только между мной и Невельским ничего нет и не может быть, да и Виктория — не жена. А вот настоящую супругу, похоже, занимают совсем другие вещи.
Я будто вновь оказываюсь у двери спальни, рассматривая то, что ни в коем случае не должна была увидеть. Смотрю на жидкость в бокале, невольно вспоминая не менее яркий цвет платья Ольги Невельской. И, хотя вечер теплый и безветренный, мне становится холодно. Зачем-то ставлю на поднос второй бокал, тарелку с фруктами и закусками и тороплюсь обратно на пустынную аллею.
Лев смотрит куда-то вдаль и, кажется, полностью погружен в собственные мысли. Он даже на мое возвращение реагирует не сразу. Опускаюсь на край скамейки, ставя рядом с собой поднос, и тихонько жду. Сама не зная, чего, мужчина ведь явно не расположен сейчас общаться.
Проходит несколько минут, прежде чем он поворачивает ко мне голову. Хмурится, будто не понимая, что я тут делаю, но потом, взглянув на поднос, неожиданно улыбается.
— Выпьете со мной?
— Нет-нет, — вздрагиваю я от его предположения. Пить на работе, да еще и в компании шефа, — попахивает моветоном. — Это для вас.
— Оба бокала? — он приподнимает бровь. — Решили меня напоить? — и, видя мою растерянность, добавляет. — Шучу, простите. И похоже, не очень удачно. Всегда считал, что алкоголь — не лучшее средство для решения проблем. Забыться и забыть — это не выход.
Я молчу, не понимая, как реагировать на его слова. Он так говорит, словно… словно знает обо всем. Но ведь это невозможно?
— Вы так трогательно пытаетесь защитить меня… от правды, — задумчиво произносит мужчина, беря в руки бокал. Но не пьет, чуть качнув, рассматривает, как переливается внутри рубиновый напиток. А я не могу оторвать глаз от его пальцев, скользящих по тонкой хрустальной ножке. Длинные, гибкие, с аккуратными, коротко подстриженными ногтями. Я помню их тепло, через кожу проникшее в самое сердце во время того невесомого прикосновения. Помню дразнящую шероховатость и свое сумасшедшее желание продлить эти ощущения как можно дольше. Почувствовать каждую линию, каждую трещинку на его ладонях.
Такая неправильная, опасная потребность! Мне бы бежать прочь, выбросить из головы все эти мысли и запретные мечты, но я продолжаю смотреть на его пальцы, на то, как они удерживают бокал. И внезапно жалею, что отказалась выпить — может, хоть это немного привело бы в чувство.
