– Мне бы не помешала хорошая двойная порция джина, – с чувством произнес Том.
Кэтрин эта мысль тоже показалась неплохой. Что ж, нервная встряска, которую она только что получила, оказалась по-своему полезной. Умирать ей определенно не хотелось. В конце концов, можно впредь вообще обходиться без всяких влюбленностей от греха подальше. Она сильная. Она с этим справится. Уж как-нибудь…
С памятного «следующего утра» прошла всего неделя. Возможно, подсознательно Кэтрин просто горевала о несбывшейся мечте. Ну, да ничего – поездка в Сидней поднимет ей настроение. Уже сегодня вечером она будет у матери, увидит всех своих – кто окажется дома. Всегда теплеет на сердце, когда встречаешься с теми, кого любишь и кто любит тебя. Кэтрин не собиралась никого ненавидеть. Ненависть – самое опасное чувство, которое разъедает душу.
С великим облегчением-они выбрались из злосчастного такси и вошли в шумное здание аэропорта. Люди здесь постоянно куда-то спешили, что-то делали, и вокруг царила атмосфера возбужденного ожидания, приключений, перемен. С оформлением документов у Кэтрин и Тома все прошло гладко, и она уже предвкушала приятную поездку, поднимаясь на лифте в зал ожидания. Кэтрин летела домой.
Когда они вошли, зал ожидания был набит битком.
– Я поищу, где присесть, а ты пока сходи за напитками, Томми, – предложила Кэтрин.
– Нечего и суетиться. Эйди наверняка занял нам где-нибудь столик.
– Эйд? – Сердце Кэтрин затрепетало.
– А вот и он! – удовлетворенно объявил Том, показывая на столик у окна в противоположном конце зала, рядом с баром.
У Кэтрин душа ушла в пятки при виде красавца Эйда Стивенсона, небрежно развалившегося на стуле с журналом в руках. Боковым зрением она заметила два стула, стоявших рядом со столиком – на одном стояла сумка, на другом лежала газета. Он явно ждал их, предварительно предупрежденный обо всем Хордом.
Кэтрин окончательно упала духом, по спине бегали мурашки. Стало быть, Эйд не собирался отпускать ее. Совсем как Ричард. У него были свои планы, а на ее желания ему наплевать!
В сознании Кэтрин все восстало при таком предположении. Страх сменился приливом спортивной злости. Если мистеру Стивенсону угодно считать, что он проведет ее и на сей раз, то его ждет большой сюрприз. Егавное – вести себя так, словно эта встреча ей совершенно безразлична. А там… Уж она-то сумеет дать несколько хороших уроков этому самонадеянному самцу.
Усилием воли Кэтрин заставила себя последовать за Томом, уже суетливо пробиравшимся к своему другу. Выше голову! – скомандовала она себе и пожалела, что не собрала волосы в пучок. Лирический хаос на голове способен вызвать у Эйда ассоциации с той ночью. Но теперь уже поздно… Боевые действия начались, и проиграть она не имеет права. Так что держитесь, мистер Стивенсон!
Кэтрин была рада, что одета в брючный костюм. Если Эйду Стивенсону угодно видеть в ней феминистку, на здоровье! По крайней мере, костюм не был облегающим и никак не выставлял напоказ изгибы ее тела, даже без жакета. Под жакетом на Кэтрин был жилетик с рисунком, изображающим оленей, – сочетание горчичного и черного цвета. Жилет скрывал линии тела, которые могли бы подчеркнуть черная блузка и брюки. Если не считать распущенных волос, в остальном вид у Кэтти был вполне деловой.
– Наконец-то мы добрались! – объявил Том с таким энтузиазмом, что Эйд слегка вздрогнул. – Вот только таксиста я бы не поблагодарил, такого он нагнал на нас страху!
– Вот как? – произнес Эйд, откладывая журнал и поднимаясь. Он был необыкновенно, почти устрашающе хорош – атлетическая фигура в джинсах и кожаном пиджаке.
– Если бы Кэт не закричала, этот баран точно бы в кого-нибудь врезался, – продолжал Том, наслаждаясь ролью рассказчика.
Кэтрин удостоилась саркастической усмешки.
– Поздравляю с тем, что ты вовремя вскрикнула, Кэтти…
– Чтобы разбудить нашего таксиста, нужна была по меньшей мере сирена. – Она решила перехватить у Тома инициативу, притворяясь, что не замечает язвительности Эйда, что ей вообще наплевать на его присутствие.
Серебристые глаза сузились, остановились на волосах Кэт, затем как бы ощупали ее фигуру.
– У мисс Бакст для роли сирены есть все, что нужно, – заметил он.
Итак, сабли наголо, подумала Кэтрин. Никаких попыток вновь соблазнить ее не будет. Предстоит беспощадная война – не на жизнь, а на смерть. Кэтрин это вполне устраивало. Теперь уж от Эйда Стивенсона она защищена настоящей броней.
Кэтрин улыбнулась Тому:
– Если ты хочешь выпить…
– Еще как хочу! – ухмыльнулся Том и похлопал себя по животу. – Надо же его как-то усмирить. А ты что будешь, Кэтти? Изобрази пока Эйду в красках наше приключение, а я мигом сбегаю за целительным снадобьем.
– Мне хватит и лимонного сока.
– Ты что, смеешься?
– Нет. Алкоголь в полете мне почему-то сушит горло.
– Ну, это нетрудно исправить. Пей больше, – наставительно порекомендовал Том.
Кэтрин покачала головой. Она ни за что не позволит туманить себе мозги, особенно в сложившейся ситуации. Если бы в тот вечер, когда они познакомились с Эйдом, она выпила меньше шампанского, возможно, и не потеряла бы голову, погрузившись в розовые мечты.
– Лимонный сок!.. – с шутливым отвращением проскандировал Том. – А тебе что взять, Эйди?
– Пожалуй, выпью джина с тобой за компанию.
– Двойной?
– Можно и двойной.
Том широко улыбнулся, благодарный другу за поддержку:
– Вот увидишь, старина, сейчас принесу нечто совершенно особенное, – пообещал он и направился к бару.
Эйд наклонился и снял сумку со стула.
– Может, присядешь? – безучастно пригласил он.
– Спасибо…
Стул был удобным, с подлокотниками, и Кэтрин нарочно уселась в свободной позе, откинувшись на обитую тканью спинку, положив руки на подлокотники и скрестив ноги. Если этот сердцеед разбирается в языке тела, то сразу поймет, что она хочет ему сказать. Кэт не собиралась проявлять ни малейших признаков напряжения.
Эйд принял еще более небрежную позу – вальяжно развалился, перекинул ногу на ногу, а пальцами левой руки начал отбивать по столику какой-то бравурный марщ. При этом он буквально раздевал ее взглядом с головы до кончиков туфель, как наглый, избалованный сутенер. Кэтрин пожалела, что подобная выходка с ее стороны недопустима, да и вообще… не получится.
Его голубая рубашка была широко распахнута. При виде черных завитков прямо под воротом воспоминания об их близости с силой нахлынули на Кэт. Ей стала противна собственная слабость, и она отвернулась к окну, глядя на самолеты, выстроившиеся у посадочных галерей. В лайнер, что стоял ближе всего к зданию аэропорта, как раз грузили багаж. Было большим облегчением хоть как-то отвлечься, бесцельно наблюдая за возней нескольких здоровых ребят из технического персонала.
