Дядя Аликс нашел ее ковыляющей по направлению к вилле, с нее текла кровь, она плакала.
Девушка вспомнила его ошеломленное белое лицо, гнев, когда он вытянул из нее, что случилось. Завернув Антонию в полотенце, он отвел ее на виллу, вызвал полицию и врача.
— Кто это с тобой сделал? — спросил дядя Аликс.
— Англичанин… — плакала она. — Это был он… англичанин…
— Англичанин? — переспросил дядя. — Ты имеешь в виду Огилви?
— Да, — сказала девушка.
И снова, когда полиция спросила:
— Вы имеете в виду мистера Патрика Огилви?
— Да, это был он.
Она была в этом так уверена.
Позже, когда ей сказали, что это был кто-то другой, а не Патрик Огилви, она почувствовала странное облегчение, что не он обидел ее. И ей было невероятно стыдно, что по ее вине молодому человеку пришлось пройти через такие неприятности.
— Он должен ненавидеть меня, — сказала она дяде Аликсу.
— Ты же ошиблась, тебя нельзя обвинять, — утешал ее дядя.
Когда она услышала, что Патрик покинул Бордиджьеру, даже не вернувшись на виллу, чтобы собрать свои вещи, и что позднее он расторг контракт с Рей Данхил, потому что рассердился за то, что Рей могла поверить случившемуся, чувство вины разрывало ее сердце.
Рей также покинула Бордиджьеру. Незадолго до этого Антония виделась с нею.
— Мне очень неприятно, что я обвинила вашего друга, — прошептала Антония, и Рей недоуменно пожала плечами.
— О, ничего страшного, — сказала она ровным голосом. — Не беспокойтесь об этом. Из того, что сообщила полиция, получается, что настоящий виновник был чем-то похож на Патрика.
Антония подавила инстинктивную дрожь, когда услышала сказанное. Но Рей Данхил, казалось, не заметила, как изменилось выражение ее лица.
Она была слишком занята разговором:
— Такая жалость, что это произошло именно сейчас. Патрик и так тяжело переживал внезапно расторгнутую помолвку. Боюсь, что это было последней каплей. Я навестила его на днях и едва узнала. Он всегда был таким разумным и покладистым парнем, с ним всегда можно было договориться. Я могла его заставить делать все, что хотела. Но, выбравшись из этой переделки, он сказал, что не будет работать со мной снова, он разорвал наш контракт. Сначала я не поверила ему, пыталась разубедить, но он был непреклонен.
Антония с ужасом теперь понимала, какую совершила ошибку.
— А что он собирается делать? — с жалким видом спросила она. — Как он будет зарабатывать себе на жизнь?
— О, я думаю, у него есть кое-что в банке — он долгое время откладывал деньги на покупку дома, когда решил, что они с Лаурой поженятся. Он может жить на эти сбережения некоторое время. Но я уверена, что он всюду найдет себе работу. В работе ему всегда сопутствовал успех. Я бы не хотела потерять его, ибо он лучший иллюстратор, с кем мне когда-либо приходилось работать.
Рей тяжело вздохнула.
— Но как я ни пыталась уговорить его, это было бесполезно. Знаете, у меня даже было чувство, что если я продолжу спор, то сильно об этом пожалею. Я не могла поверить в то, что Патрик может так измениться.
Сначала Антония хотела написать ему и извиниться, но, послушав Рей, она испугалась снова встретиться с ним и в течение последних двух лет всегда чувствовала приступ тревоги и волнения, когда думала о нем.
И вот они встретились. Поначалу он был зол. Потом стал спокоен, и они разговаривали, как старые знакомые. Но как только он увидел ее обручальное кольцо, снова изменился. Почему он так рассердился, когда обнаружил, что она помолвлена? Нет, она все еще не понимала его.
Тем вечером Антония осторожно приближалась к дому на Дорсодуро, оглядываясь, чтобы убедиться, что Патрика нет поблизости, перед тем как отпереть калитку в стене и пройти через сад к дому.
На ужин она съела немного салата со свежим итальянским хлебом и персик. Потом послушала местное радио, где звучали последние двадцать хитов, бывшие в данный момент на вершине успеха. Затем открыла банку с кошачьим питанием и вышла, чтобы позвать полудиких кошек, которые жили в саду. Они осторожно приблизились, подняв хвосты, и, шипя друг на друга, накинулись на свою еду.
В то время как девушка смотрела на них, она услышала глухой стук в саду, затем шелест, за которым последовал другой звук. По гравию кто-то шел. Антония торопливо обернулась, ее сердце так сильно билось, что она почувствовала себя плохо.
Еще не увидев его, она знала, что это Патрик. Он быстро приближался к ней: высокий мужчина в черных джинсах и черной летней рубашке из легкой ткани, приоткрытой у горла.
Антония была настолько захвачена врасплох, что даже не сообразила вбежать в дом.
— Как вы вошли? — набросилась она на него, когда он подошел к ней.
— Перелез через стену, — хладнокровно признался он, глядя на нее. Его голубые глаза скользнули по лиловому хлопчатобумажному платью, в которое она была одета.
— Это кража со взломом! — обвинила его девушка, желая, чтобы Патрик не смотрел на нее так. Она не хотела, чтобы мужчины обращали на нее внимание, хотела бродить по улицам Венеции незамеченной, и в таком простеньком платье это ей удавалось.
— Какая может быть кража со взломом в саду? — медленно протянул он.
— Тогда незаконное вторжение, — сказала она в бешенстве, а когда он хотел возразить ей, то не сдержалась и закричала на него: — Как бы вы это ни называли, я позвоню в полицию, если вы немедленно не уйдете. Я не хочу, чтобы вы находились на территории моей собственности.
— Однако это же не ваша собственность, не так ли? Ваш дядя арендовал дом на короткий срок, вот и все.
— Почему бы вам не уйти и не оставить меня одну? — вскипела Антония, чувствуя себя беспомощной.
— Вы здесь одна? — спросил он, и она бросила на него хмурый взгляд.
— Что?
Она опустила голову.
— Нет, конечно нет.
Патрик криво улыбнулся, поддразнивая ее.
— Кто же еще здесь?
— Я говорю вам, мои дядя и тетя.
— Хорошо, я думаю, что пора поговорить с ними. Вы сказали, что Аликс хотел извиниться передо мной, сейчас самое подходящее время для этого.
Он пошел к дому, и девушка побежала за ним.
— Нет, вы не можете… Его нет здесь… я имею в виду, что его нет в данный момент. Он не вернется допоздна.
Но было уже поздно. Патрик вошел в кухню и с любопытством рассматривал металлическую посуду, висевшую ровными рядами на темных коричневых стенах, красные и зеленые занавески на окнах, современную электрическую плиту и ярко-зеленые подушечки на стульях за кухонным столом.
— Очень уютно, — сказал Патрик, потом принюхался. — Кофе? Какой вкусный аромат, у вас еще есть?
