Ариэль колебались между волнением и страхом. Она никогда не была в королевском дворце и, вероятно, никогда больше не получит такой возможности. Что касается Эрика, то он прислал ей бальное платье в знак благодарности за спасение. Было бы глупо видеть в его добром жесте что-то большее, сказала она себе. Вероятно, он попросил кого-нибудь из своих сотрудников выбрать для нее платье.
Вторую половину дня она провела в лаборатории вместе с Фридой, анализируя образцы микропластика с помощью инфракрасного томографа.
- Я закончу печатать отчет, - сказала Ариэль, увидев, что Фрида потирает спину, - а ты полежи, подняв ноги.
- Я так и сделаю, если ты не возражаешь. Такое чувство, что ребенок играет в футбол.
- Тебе осталось всего несколько недель, не так ли? - сочувственно пробормотала Ариэль. Фрида устало улыбнулась:
- По правде говоря, я немного волнуюсь из-за родов. Мы с Вальдемаром пытались забеременеть в течение шести лет, прежде чем нам повезло.
Ариэль вспомнила: Эрик сказал ей, что должен жениться, чтобы обеспечить законного наследника трона. Любовь тут ни при чем, но он же полюбит своего ребенка? Мать, любившая ее, рано ушла, а отец замечал ее, только если она не успела что-то по хозяйству. Детям нужно чувствовать себя любимыми, как и взрослым. Брак без любви, на котором настаивал Эрик, был замшелым архаизмом.
Она улыбнулась Фриде:
- Иди домой и отдохни, а вечером увидимся. Машина будет здесь в шесть тридцать, чтобы отвезти нас во дворец.
Выпрямители для волос - это находка, решила Ариэль позже, изучая свое отражение в зеркале. Вместо ее обычного буйства локонов, волосы лежали волнами до середины спины. И платье потребовало макияжа больше обычного. Оно подчеркивало ее соблазнительную фигуру, и она надеялась, что не слишком заметно, что она без бюстгальтера. Платье получилось одновременно сексуальным и утонченным. Трудно было поверить, что женщина в зеркале - Ариэль Тремейн, которую одноклассники дразнили за старую затасканную школьную форму. Ее прежняя неуверенность вернулась. Что ей делать на балу? Она не принадлежала к миру принца Эрика. Еще раз убедиться, что нет шансов?
Услышав стук в дверь квартиры, она схватила свою сумочку и увидела Вальдемара в коридоре. На нем были джинсы, а не смокинг, как ожидала Ариэль, и он был взволнован.
- Я повез Фриду в больницу. У нее слишком высокое давление, и это может быть опасно для нее и ребенка.
Он уставился на платье Ариэль.
- Очевидно, мы не можем пойти на бал.
- Конечно нет. Больница - лучшее место для Фриды, и я уверена, что все будет хорошо, - мягко сказала она.
- Надеюсь, что так. - Голос Вальдемара был хриплым. - Поздно просить кого-то составить тебе компанию. Я отправил сообщение принцу Эрику, что этим вечером ты будешь одна.
Бабочки запрыгали в животе Ариэль, когда она поняла, что Вальдемар отправляет ее на бал одну. Он уже шагал по коридору и крикнул через плечо:
- Машина ждет снаружи! Я к Фриде.
Высокие белые башни Зимнего дворца тянулись к темному ночному небу с тысячами сверкающих звезд. Дальше высились горы с заснеженными вершинами. Ариэль жалела, что у нее нет больше времени, чтобы любоваться красотой окружающего мира. Но машина пронеслась мимо ряда лимузинов, выстроившихся в очередь, чтобы высадить гостей вечеринки у парадного входа во дворец. Шофер проехал дальше и свернул в маленький дворик позади здания. Он выскочил, чтобы открыть заднюю дверь, и, когда Ариэль вышла из машины, ее встретил личный секретарь Эрика.
- Мисс Тремейн, пожалуйста, пройдите сюда.
В голосе Густава звучало неодобрение. Ариэль последовала за ним через дверь черного хода. Пройдя лабиринтом коридоров, они вошли в комнату. Возможно, ее снова ждал Эрик? Но в кабинете никого не было. В очаге потрескивал огонь, и самая большая собака, которую она когда-либо видела, встала и подошла к ней.
- Это Макс, - сказал ей Густав, - он предан принцу.
- Привет, мальчик, - тихо сказала Ариэль. Она любила животных, но ее бордер-колли умерла. - Я уверена, что ты хорошо охраняешь своего хозяина.
Огромный пес мог бы положить лапы ей на плечи, если бы захотел. Ариэль протянула руку и погладила его гладкую золотистую шерсть, и через мгновение Макс ткнулся влажным носом в ее ладонь.
- Похоже, ты покорила Макса.
В голосе Густава звучало удивление. Он пересек комнату и взял с бюро плоскую кожаную шкатулку.
- Принц Эрик хотел бы, чтобы это было у тебя, - сказал он Ариэль, показывая ей изысканное ожерелье с изумрудами и бриллиантами и подходящие серьги.
Она была потрясена. Она не собиралась принимать просто так даже платье, она заплатит за него. Но драгоценности стоят целое состояние.
Она покачала головой.
- Я не могу принять такой дорогой подарок.
Голос Густава стал чуть теплее.
- Его королевское высочество настаивает, чтобы вы надели украшения этим вечером. Вы можете вернуть предметы после бала, если пожелаете.
Он достал ожерелье из коробки и протянул его Ариэль.
- Все приглашенные аристократки устроят парад семейных реликвий. Принц надеется, что украшения помогут вам слиться с толпой, - сухо сказал Густав.
Ариэль взяла ожерелье. Оно оказалось тяжелее, чем она ожидала, и, когда она надела его на шею, изумруды и бриллианты холодно коснулись ее кожи. Она сняла свои серьги из искусственного золота, и ее руки дрожали, когда она прикрепляла изумрудные серьги-капли к мочкам ушей.
- Я боюсь потерять что-то из этого. Украшения не сделают меня аристократкой, - решительно заявила она.
- На балу-маскараде ты можешь быть тем, кем захочешь. - Густав изобразил нечто похожее на улыбку. Он помог ей надеть маску и повернул ее к зеркалу.
Ариэль уставилась на отражение элегантной и экзотической женщины в платье от-кутюр и сказочных драгоценностях и не узнала себя. Она не похожа на дочь убийцы, находившуюся под подозрением в сопричастности. Судья поверил ее показаниям о том, что она не знала о преступлениях Джеррана Роуза. Ариэль стыдилась своего отца и надеялась, что он сгниет в тюрьме. Ношение маскарадной маски придавало ей анонимность. Густав был прав, под маской можно быть смелее и отбросить сдержанность. А еще маска скроет реакцию, если Эрик объявит о помолвке. Конечно, она знала, что не подходит на роль принцессы, и он никогда бы не выбрал ее, но это не мешало ей мечтать.
Бальный зал был огромным. Полированный паркетный пол блестел под светом множества люстр. Ей было приказано присоединиться к очереди женщин, стоявших на одной стороне бального
