облегчения.
— Красивые туфли, — рассеянно заметил Данте. Он никогда прежде не замечал, но теперь остро чувствовал, что она женщина…
Он перевел взгляд на столик, налил кофе и протянул ей чашку. Ему нужно было взять под контроль свое либидо, а не потворствовать ему.
«Это происходит слишком неожиданно».
Он приказал себе найти безобидный предмет для разговора, отвести взгляд от ее расслабленного тела на диване.
«Имеет ли она хоть малейшее представление о том, как влияет на меня?»
Данте был уверен, что она этого не понимала.
— Итак, ты купила сегодня еще какие-нибудь потрясающие наряды? — спросил он, надеясь, что разговор на общие темы его отвлечет.
— Нет, только это платье, — ответила Конни.
— А почему бы тебе не купить что-нибудь еще? — предложил он. — Может, Лондон и не Милан, но и ему есть, что предложить в плане моды. Давай пойдем завтра за покупками.
Конни подула на кофе, опустив глаза.
— Завтра мне надо уезжать домой, — тихо произнесла она.
— Почему? — недоумевал Данте. Это был невежливый вопрос, но Данте не хотел, чтобы она уезжала от него. Не сейчас.
«Не сейчас, когда я впервые увидел ее. Теперь, когда между нами все меняется…»
Она продолжала пить кофе. У Данте сложилось впечатление, что она делает это, чтобы не смотреть на него.
— Ну, меня уже давно не было дома, — заговорила она наконец. — Мне надо проверить коттедж.
— Это ведь может подождать еще один день? — уточнил он. — Как насчет того, чтобы завтра пойти за покупками, а послезавтра я отвезу тебя в коттедж?
Конни удивленно посмотрела на него.
— О, тебе не обязательно это делать, Данте. Я могу поехать на поезде.
— Я настаиваю, Конни!
Она посмотрела на него с озадаченным выражением лица.
Данте поставил чашку кофе на стол.
— Конни, я уже упоминал ранее о том, что ты расширяешь свой кругозор. У меня возникла идея. Пока ты думаешь, чем бы хотела заняться дальше, как насчет того, чтобы отдохнуть по-настоящему?
Он выдержал ее взгляд. Ощущение, что она что-то скрывает, снова пришло ему в голову, хотя девушка смотрела прямо на него.
— Почему бы тебе не съездить со мной в Италию? Ты ничего не видела, когда приехала туда после нашей свадьбы, но теперь я могу показать тебе Милан и Ломбардию, показать тебе всю Италию, если хочешь.
Данте чувствовал себя окрыленным. Взять ее с собой в Италию — это было именно то, что нужно!
— Ты… ты правда этого хочешь, Данте? — Голос Конни звучал нерешительно.
— Да, — ответил он.
Настала его очередь задавать вопросы.
— Разве это не классная идея?
Он смотрел прямо на нее, в ее красивые голубые глаза, на ее изящно изогнутые брови и невероятно длинные, густые ресницы. Он едва не протянул руку, чтобы погладить шелковистую кожу ее щеки…
«Желай меня, Конни, желай меня так же сильно, как я желаю тебя».
Он увидел, как выражение ее глаз изменилось. И вдруг они вспыхнули.
— О да… — выдохнула она. — О, Данте, да, да!
Теперь ее глаза сияли, словно сапфиры. У него перехватило дыхание. Она была так красива, так невероятно, потрясающе красива!
Усилием воли он поднялся. Приложив еще больше усилий, он сохранил свой голос легким, а улыбку — теплой и дружелюбной.
— Хорошо, — объявил Данте. Он допил остатки кофе и поставил чашку. — Итак, решено. Завтра мы обновим твой гардероб, а потом отправимся в Италию. Хорошая идея?
Она все еще смотрела на него своими прекрасными лазурными глазами. Он почувствовал, как внутри его зашевелилось желание.
Нет! Сейчас, прямо сейчас ему нужно взять себя в руки.
— Хорошо, допивай кофе, и пора спать. Завтра у нас целый день впереди. Все эти покупки… И еще нам нужно заказать курьерскую службу, чтобы тебе привезли твой паспорт.
Конни покачала головой, и Данте увидел, как заколыхались завитки ее волос.
— Паспорт у меня с собой, — сказала она. — Я всегда беру его с собой. Это удобно.
Она встала, прихватив при этом свои туфли. Ее глаза блестели, губы были слегка приоткрыты, а ее прекрасное стройное тело, окутанное шелком платья, было так близко к нему, что он мог уловить аромат ее духов.
Ему показалось, что в ее глазах было желание? Это заставило каждый мускул его тела напрячься в предвкушении… Но Данте стоял как вкопанный, словно мысленно вгоняя себе в ноги якоря, чтобы удержаться на месте.
«Не смотри на меня так, Конни. Не надо! Потому что, если ты будешь на меня так смотреть… тогда…»
— Спокойной ночи! — ровным тоном произнес он. Никто не знал, чего ему стоило это спокойствие.
К его облегчению и сожалению, Конни отвернулась, опустив глаза, и направилась к своей спальне.
— Спокойной ночи, Данте, — повторила она, и он был бы глухим, если бы не услышал, что было в ее голосе.
Точно такое же желание, как и в ее мерцающем взгляде.
Он вогнал эти якоря себе в ноги еще глубже. Ему нужно было держать себя в руках.
«Я не могу торопить ее, как бы сильно мне этого ни хотелось».
Он наблюдал, как она вошла в свою комнату, и только тогда осмелился вздохнуть.
«Мне надо пойти в свою комнату и принять холодный душ — настолько холодный, насколько я могу выдержать».
Конни сидела у туалетного столика в спальне, глядя на свое отражение в мягком свете лампы над зеркалом. Она сняла платье — это красивое, элегантное платье, которое превратило ее в совершенно иную женщину, которой она никогда не была и не подозревала, что может быть, — и повесила его в шкаф, любовно разгладив блестящий материал.
Теперь она сидела в своем новом роскошном шелковом белье, зная, что ей пора пойти в ванную, надеть пижаму и лечь спать. Но не могла…
Она все еще вспоминала, как вошла в коктейль-бар и увидела, что Данте заметил ее. Он был самым красивым мужчиной на свете. Он был для нее таким с самой первой встречи. И в его глазах она сейчас увидела то, о чем тайно мечтала и фантазировала. То, что она подавляла, в чем никогда не признавалась себе, но то, что каким-то образом теперь стало удивительно реальным.
О последствиях она подумает позже. А сейчас просто отдастся настоящему моменту… чуду и восторгу, охватившим ее.
Это чувство чудесного, смущенного восторга продолжалось весь вечер. Пока они сидели в баре, а затем ужинали в шикарном ресторане с его знаменитым шеф-поваром, тихой эксклюзивностью и дороговизной, о которой свидетельствовало меню без цен.
И его глаза… эти темные, глубокие глаза с длинными ресницами, которые заставляли ее мечтать о совершенно
