– Привет! А я собирался будить тебя, – сказал он. – Хорошо, что сама проснулась.
– Вовсе не сама. Меня разбудили дети. Это они так разукрасили тебя?
Она снова захихикала.
– Конечно. – Он взял ее за руку. – Пойдем, нам нужно поторопиться, а то пропустим главную часть фестиваля.
– А кофе? – спросила она, едва поспевая за ним по коридору.
– Нас покормят и напоят, не волнуйся.
Едва они вышли из дому, как дети бросились к ним и принялись щедро поливать из своих бесхитростных устройств. Джулиана завизжала, потом расхохоталась и стала прятаться за Эдварда. Он мужественно принял на себя атаку, а затем вытащил из кармана джинсов несколько пластиковых пакетов с краской и протянул ей.
– Держи. И делай как я.
Запустив руку в пакет, он набрал пригоршню малиновой краски и высыпал ей на голову. Она вскрикнула, но тут же, не растерявшись, швырнула в него горсть синего порошка из своего пакетика и отбежала в сторону. Эдвард бросился за ней и, догнав, поймал за руку и нежно провел зелеными пальцами по щеке. Глядя на них, дети еще больше раззадорились и принялись гоняться то за ней, то за Эдвардом, добавляя узоров на их одежде и телах. Лужайка еще ярче запестрела и наполнилась переливами детского смеха.
Наконец Эдвард поднял руку, угомонил детвору. Потом коротко о чем-то переговорил с ними, и они всей оравой резко снялись и помчались по тропинке. Джулиана остановилась посреди лужайки и, разведя руки и посмеиваясь, стала осматривать свою расписанную одежду. Он подошел к ней.
– А теперь поехали. Нас ждут Раджив и Джоти.
Она выпучила на него глаза.
– В таком виде?
– Да. Потому что не раскрашенным в день фестиваля Холи появляться на людях неприлично.
Он взял ее за руку и повел по тропинке к конюшне.
– И что же все это значит? – спросила она. – Какой смысл в том, чтобы ходить раскрашенным?
Он посмотрел на нее.
– Говорят, Кришна затевал подобные игры с пастушками-гопи, которые были влюблены в него. Так и появился этот фестиваль. В день фестиваля родственники рано утром отправляются друг к другу в гости и осыпают или поливают друг друга красками в знак особых чувств. – Он вывел из конюшни лошадей. – А еще говорят, что это тонкий способ прикоснуться друг к другу. В Индии молодым людям не позволено публично прикасаться друг к другу, вот они и раскрашивают тех, в кого влюблены. Ты не находишь, что это весело?
Джулиана пожала плечами.
– Нахожу. Но надеюсь, что эта краска легко смывается, – сказала она, похлопав свою лошадь по шее.
Он бросил на нее косой взгляд и ухмыльнулся.
– Не так чтобы очень. Боюсь, что на собственной свадьбе ты появишься в серо-буро-малиновых тонах.
– Это уже не смешно, Эдвард, – насупившись, сказала она и принялась глупо тереть лицо пальцами.
Он посмотрел на нее, рассмеялся, а потом быстро вскочил на лошадь.
– Не волнуйся, я помогу тебе отмыться. Будешь сиять, как ангел. Поехали, а то многое пропустим.
Она вздохнула: ничего не поделаешь. И села на лошадь.
Поляну перед домом Раджива запрудила толпа народа. Люди стояли или сидели на ковриках, расстеленных на земле. Все были размалеваны, как клоуны. Здесь же разгуливали такие же размалеванные животные: собаки, коровы, козы, овцы. Джулиана пожалела, что не прихватила с собой фотоаппарат.
Издалека она увидела радужную Джоти, снующую между гостями и подающую напитки.
– Это что, все родственники Раджива? – спросила она, когда они приблизились к поляне.
– Думаю, что не все, – усмехнулся он. – Обычно в индийских семьях насчитывается до пятидесяти человек.
Они соскочили с лошадей, и Эдвард привязал их у дерева. Увидев, что они приближаются, Джоти бросилась в дом, но вскоре появилась оттуда с пакетом краски и заспешила Эдварду навстречу. Он быстро оторвался от Джулианы, оставив ее позади.
Джулиана видела, как Джоти, что-то возбужденно щебеча, принялась сыпать на голову и плечи Эдварда цветные краски. Он смеялся, а потом запустил руку в свой пакетик и оставил на лбу индианки четыре жирных красных полосы.
Джулиана не могла больше видеть, как они любезничают, и отвернулась. Почти невыносимое одиночество охватило ее. В одной из компаний заметили, что она стоит в стороне, и замахали руками, приглашая ее присоединиться к ним. Она подошла.
– Вы приехали к мистеру Гарвину?
– Вы его подруга?
– Вы впервые в Индии?
– Вам нравится наш фестиваль?
Вопросы посыпались на Джулиану со всех сторон. Она улыбнулась и принялась бойко отвечать на них. Женщины разглядывали ее с удивлением, мужчины – с восхищением. И все дружно, с пониманием, кивали головами.
Неожиданно за спиной послышался голос Джоти.
– Не скучаешь? Как тебе наш фестиваль?
Джулиана обернулась.
– Забавно…
Миловидное лицо Джоти, украшенное разноцветными пятнами, сияло. Ее неожиданное дружелюбие насторожило Джулиану.
– Значит, ты действительно приехала сюда по поводу завещания? Проделала такой путь?
– Да, Эдвард скоро разбогатеет и тогда наконец сможет жениться, – сказала Джулиана, пытаясь скрыть досаду.
– Не уверена, что он к этому стремится. Кстати, он и так не беден. – Джоти вздохнула. – Женщины липнут к нему, как пчелки к меду, но никто по-настоящему не любит его, все стремятся только использовать.
Джулиана прикусила губу. Намек был слишком ясен, чтобы сделать вид, будто она не расслышала его.
– Я в этом плане абсолютно безопасна, – подавленно сказала она. – Ты ведь знаешь, в следующую субботу я выхожу замуж.
– Правда? – удивилась Джоти. – А Эдвард сказал…
Высокая фигура Эдварда неожиданно выросла между ними.
– А Эдвард сказал, что он ужасно голоден, милая, – вставил он с усмешкой.
Джоти вдруг стала серьезной и с тревогой посмотрела на него.
– Ну что? Ты поговорил с ним?
– Поговорил, милая. Он постепенно смиряется с этой мыслью. Думаю, что скоро смогу окончательно убедить его. Наберись терпения.
Джоти вздохнула и коротко коснулась его руки.
– Спасибо, Эд. Устраивайтесь здесь, сейчас принесу вам завтрак.
И с этими словами индианка упорхнула. Джулиана не смогла понять, о чем они говорили, но короткая беседа заинтриговала ее, наводя на самые противоречивые мысли. Странно, что девушка перестала воспринимать ее враждебно. И от этого ее чувство вины только усилилось. Джоти, несомненно, любит Эдварда и заботится о нем. Только что за переговоры Эдвард ведет с кем-то?
– Успели посплетничать? – прервал ее размышления Эдвард.
– Немного. Джоти оказалась милой девушкой. Она действительно любит тебя.
– А тебя это удивляет?
– Да. Потому что ты не честен с ней.
– А ты честна с Нилом?
В это время из дома появилась Джоти с подносом, заставленным маленькими тарелочками с едой, и заторопилась к ним. Джулиана была рада прервать неприятный разговор.
После обильного завтрака они отправились в обратный путь.
– Кстати, нам не помешало бы наконец заняться твоими бумагами, – сказала Джулиана, как только они вошли в гостиную. – Завтра утром я уезжаю, и ты, если не забыл, обещал проводить меня до Дхарамкота. Уговор есть уговор.
Он остановился посреди гостиной и посмотрел ей в глаза.
– Я хорошо помню об этом. Только я собираюсь проводить тебя до самой Англии, – сказал он просто.
Джулиана нахмурилась.
– Не думаю, что твое присутствие там будет необходимо. Тебе в Англии делать нечего.
– А я так не думаю. Помнишь, ты пригласила меня на свою свадьбу? И ты думаешь, что я смогу отказать тебе, Джулиана?
Чувствуя, что снова начинает закипать, она резко повернулась и вышла.
Чтобы смыть с тела последствия фестивальных забав, ей пришлось проторчать под душем около часа. Одежду она, конечно же, оставит Эдварду на память. Может, его следующей домохозяйке удастся отстирать ее и найти применение.
Обмотавшись полотенцем, она наконец вышла из душа. Достала из-под кровати свою сумку, нашла чистую рубашку. Потом стащила со стула джинсы, которые он принес ей вчера, сказав, что их забыла его сестра. В этих джинсах ей придется ехать в Англию. А свои она оставит здесь. Интересно, может, он со всеми женщинами, являющимися в его дом, затевает игры с переодеванием?
Она едва успела натянуть джинсы и рубаху, как послышался стук в дверь.
– Минуточку! – крикнула она, торопливо застегивая молнию на джинсах. – Я еще не одета!
Но он уже стоял в дверях и что-то весело насвистывал.
– Тебе помочь? – спросил он, видя, как неловко она возится с пуговицами рубашки. – Помнится, однажды у меня это получилось намного лучше, чем у тебя.
– Спасибо.
Она метнула на него сердитый взгляд, потом смущенно отвернулась и стала нервно перебирать пальцами непослушные пуговицы.
Продолжая насвистывать, он подошел к ней, и, почувствовав нежное прикосновение его пальцев к своим, она зачарованно замерла. Он осторожно убрал в сторону ее руки и неторопливо расправился с пуговицами, не переставая насвистывать.
