Ознакомительная версия.
Только когда Ева пришла на работу следующим утром, стараясь не обращать внимания на любопытные взгляды коллег, она выяснила, в чем же причина столь внезапного триумфального возвращения. Сначала ей сообщили, что дело семьи д’Алегриа снова передано ей, а потом поставили в известность, что Ник Делисантро не просто согласился, вопреки своей изначальной позиции, отправиться к герцогу в поместье Дела Гарда, но и потребовал, чтобы именно она сопровождала его в качестве представителя «Руте реджистри». Ева вышла из офиса Креншо в некотором оцепенении, судорожно сжимая распечатки презентации, над которой Боб уже начал работать, и тут-то все наконец встало на свои места. Еенри Креншо не настигли внезапные муки совести: она получила работу обратно исключительно из-за Ника Делисантро, и если бы она отказалась ехать в Италию, Креншо вышвырнул бы ее снова, ни секунды не задумываясь.
Всю неделю Ева пыталась разобраться, почему Ник настоял на том, чтобы именно она поехала с ним в Италию – учитывая, что он на дух ее не переносит. Единственное, что казалось ей логичным, – что эта поездка станет для него еще одним способом ей отомстить. Словно бы того, что он накричал на нее, оскорбил и выставил из квартиры, недостаточно.
Сначала Ева была в панике – перспектива провести две недели в роли мальчика для битья совершенно ее не прельщала. Однако телефонный разговор с Тесс, в котором ей пришлось дать подруге краткую сводку событий той ночи, убедил ее в том, что вообще-то это она должна быть зла на Ника, а вовсе не наоборот. Проблема лишь в том, что, несмотря на ее внезапную вспышку в разговоре с Креншо, Ева была отнюдь не уверена, что у нее получится убедить в этом своего бывшего любовника.
Опыта конфликтов у Евы было чуть ли не меньше, чем сексуального. В детстве она была мастером компромисса, даже за столом никогда не капризничала и молча ела что дают. Ее родители вовсе не были плохими. Они никогда ее ни к чему не принуждали, не наказывали и даже не были особенно строгими – за исключением вопросов учебы. Но особенно эмоциональными они не были тоже. Они не умели открыто проявлять свои чувства, и, когда других детей заключали в объятия и покрывали поцелуями, Ева ужасно им завидовала, потому что ее собственные родители никогда так не делали. И поскольку Ева не ощущала этой безусловной любви, она всегда лезла вон из кожи, стремясь угодить. Ник был абсолютно прав, когда смеялся над тем, что она постоянно извиняется.
Однако, как Тесс вчера яростно настаивала по телефону, он не имел права поступать с ней таким образом и обвинять ее в обмане, который, по сути, не имел бы никакого смысла. Разве обязательно спать с ним, чтобы сообщить об унаследованных миллионах? Каждый нормальный человек сошел бы с ума от радости при таком известии, и тот факт, что Ник сошел с ума скорее от злости, не имел к ней ни малейшего отношения. Это явно его личные проблемы, которые он попытался на нее повесить.
Ева задумалась о том, когда Ник узнал, что рожден незаконно. Наверное, для него это болезненная тема, раз он так взбеленился. Ей на мгновение стало его жаль, но она заставила себя снова разозлиться. Нечего жалеть человека, который вовсе не нуждается в твоей жалости и вполне способен постоять за себя, как недавно вполне убедительно доказал. Теперь и ей пора этому научиться.
Ева снова посмотрела в сторону электронного табло и вытерла вспотевшие руки об юбку. Мучительный выбор наряда завершился тем, что она надела строгий костюм стального цвета, с прямой юбкой до колена. Она надеялась, что это поможет ей чувствовать себя увереннее и не позволит Нику снова сбить ее с толку. Нужно просто пережить встречу, установить новые правила игры, а дальше будет легче.
Тут Ева наконец заметила высокую мускулистую фигуру Ника. Он был в поношенной футболке и слегка расклешенных свободных джинсах. Волосы были короче, чем при первой встрече, в остальном все было примерно так же, – то же отстраненное выражение лица, расслабленные движения… Тут он заметил Еву в толпе встречающих, и их взгляды встретились – совсем как в первый раз, в галерее. Ева ощутила, как горячая волна плеснула в ее животе.
Она закусила губу, наблюдая, как Ник продирается сквозь толпу с непроницаемым выражением на лице.
«Спокойно, – подумала Ева. – Держи себя по-деловому и не извиняйся, что бы ни случилось. Помни, что это не ты должна чувствовать себя виноватой». Она стояла на месте, подавив внезапное желание подхватить свой чемодан и бежать подальше из этого места. Когда убегаешь от проблем, они тебя догоняют, так что нужно повернуться к ним лицом и сражаться.
Однако тело Евы вовсе не хотело внимать призывам разума. Стоило Нику Делисантро приблизиться, как ее пульс участился, а спина покрылась мурашками. Глубоко вдохнув, она протянула ладонь для рукопожатия.
– Добрый день, мистер Делисантро, – произнесла она спокойно, внутренне аплодируя самой себе. – Надеюсь, вы не слишком устали в полете. Нам стоит поторопиться, иначе мы рискуем опоздать на пересадку.
Делисантро коснулся ее руки, и Еву словно ударило током.
– Мистер Делисантро? – Ник иронически приподнял бровь. – Не слишком ли это официально по отношению к человеку, который видел тебя без одежды?
Его насмешливый тон и ироничный прищур взбесили Еву, и она огрызнулась:
– Вполне приемлемо для человека, который никогда больше меня без нее не увидит!
Ник удивленно прищелкнул языком. Ну да, она же такая откровенная. Он уже успел забыть, как его это в ней возбуждало. Ник окинул Еву взглядом с ног до головы, и увиденное ему понравилось. Строгий серый костюм, по идее, должен был сделать ее менее соблазнительной, но это почему-то не работало. Ее буйные волосы были заколоты в пучок, но огромные голубые глаза и по-детски нежная кожа вызывали в нем будоражащие воспоминания.
Неужели она оделась так строго именно из-за него? Эта мысль польстила самолюбию Ника и еще больше убедила его в правоте его размышлений в самолете. Да, он неправильно поступил с ней после той ночи в Сан-Франциско, однако теперь они в расчете: он вернул ей ее работу, а вдобавок против своей воли летит в Италию. С его точки зрения, он сделал достаточно для искупления своих грехов.
И это наводило его на другую, более интересную мысль. Ник не мог забыть о ней все это время и теперь больше не хотел пытаться. Раз уж им две недели придется торчать в отдаленном поместье, было бы глупостью не извлечь из ситуации всей возможной пользы. И, судя по тому, как розовеют щеки Евы, препятствий к этому будет не так много.
Ник скользнул взглядом по груди Евы, соблазнительно вздымавшейся под белой рубашкой. В висках у него сразу же застучало. Он хотел снова прикоснуться к ней, как две недели назад. Хотел, чтобы Ева распласталась под ним, как тогда. Однако до него вдруг дошло, что его желания могут оказаться несбыточными – учитывая, что Ева совершенно не рада их встрече. Ну что же, тем лучше, что в его распоряжении целых две недели.
Ознакомительная версия.
