— Был, — ответил Гидеон просто. — Я только что убедил одного из моих клиентов отказаться от его устаревшей компьютерной системы, примкнуть к большинству и обновить оборудование.
— Выглядите, как после сражения, — уточнила она с улыбкой, кивая на его не совсем опрятный вид. — Не понимаю. Зачем так изводить себя? Ваша внешность оставляет желать лучшего.
Гидеон расплылся в улыбке. Все равно он был великолепен, несмотря на легкие тени под глазами — сигнальные огни тревожных ночей.
Он потянулся.
— Мы с Недом — партнеры. У него несколько небольших магазинов в штате. Один из них находится под моей опекой. Я установил ему новую систему. Хорош компаньон, который позволит раздавить конкурентам своего товарища только потому, что он не в состоянии держаться с ними наравне. Его старая компьютерная система требовала замены.
— Мне необходимо обсудить с вами кое-какие вопросы, учитывая скорый приезд вашей сестры, к тому же близится время обеда. У вас усталый вид, я думаю, немного свежего воздуха вам не помешает.
Кэролайн прекрасно понимала причину замкнутости хозяина. Чувство вины не давало ему покоя, и он искал уединения в стенах своего кабинета. Он оказался человеком, который чувствует ответственность — за своих клиентов, за своих работников. Ей захотелось уверить его, что с ней все в порядке, она не переживает из-за поцелуя, а открытое пространство — отличное место для разговора.
— Мы с Либби решили устроить небольшой пикник, — добавила Кэролайн. — Часок для еды и легкая передышка, прежде чем я снова займусь «комнатой для завтрака».
— Ну что ж, пикник так пикник, Кэролайн. — Его низкий голос вызвал в ней неодолимое желание приблизиться.
Она улыбнулась и сделала шаг назад. Необходимо обезопасить себя от своего же бурного воображения, вдруг ей взбредет в голову сумасшедшая идея броситься ему на шею.
— Я попрошу миссис Уильямс сделать нам сэндвичи. Что-нибудь простое и легкое, — пообещала она.
Он усмехнулся.
— Скорее она накормит нас камешками, отомстит за то, что ее планы нарушены.
— А я скажу, что завтра мы съедим сегодняшний ужин и целый вечер будет в ее распоряжении.
— Очень умно, леди. Во всяком случае, она заслужила выходной. Придется подумать над повышением оплаты ее выходных, даже если это грозит «перекусом» на скорую руку.
— Миссис Уильямс обожает вас. По ее мнению, вы не умеете поступать нечестно.
— А вы? Что думаете вы, Кэролайн?
— Я... вы, очевидно, заботитесь о своих клиентах, несмотря на дополнительные трудности и проблемы, связанные со сверхурочной работой. Должно быть, вы хороший человек.
Возможно, он хотел возразить и даже открыл рот, но Кэролайн быстро развернулась к нему спиной.
— Давайте поторопимся. Озеро может высохнуть, так и не дождавшись нашего появления.
Его смех, низкий, глубокий, заставил ее содрогнуться. Она поспешила на кухню к миссис Уильямс за корзиной и скатертью для пикника. За большой скатертью, такой, чтобы они смогли сидеть далеко друг от друга, и Гидеон, как бы он ни смеялся, не вызывал в ней желание примоститься рядом и подставить губы для поцелуя.
Гидеон нежился в лучах угасающего солнца и полной грудью вдыхал чистый воздух. Еда была сносной, благоухал шиповник, прохлада, идущая от воды, успокаивала, придавала сил, а общество оказалось замечательным, ему не пришлось вовсе беспокоиться о ребенке. Маленькая девочка заснула по дороге на озеро, и теперь она лежала, мирно посапывая на пледе, свернувшись калачиком и подтянув под себя крошечные ручки и ножки. Бодрствующий ребенок был опасен, он требовал бы постоянной заботы и внимания — всего того, о чем он, Гидеон, мог лишь догадываться. Спящая девочка вызывала восхищение, и было даже интересно наблюдать за ней. Словно за маленьким щенком на улице, которым он мог только восхищаться. Но никогда мысль о том, чтобы взять беднягу домой, не посещала его.
Сам факт, что он думает о ребенке с умилением, волновал его сознание. Ведь это самое умиление побудило его родителей сначала завести детей, чтобы потом не обращать на них внимания. Он-то уверен, что никогда не совершит такую же ошибку, а сейчас... он просто наслаждается.
Кэролайн, подарившая ему этот день, сидела рядом, и мечтательная улыбка плескалась в синих глазах, от этой улыбки у него замирало сердце и жаркое желание билось в теле, как птица о прутья клетки.
— Смотрите, солнце заходит. Вы видели что-нибудь прекраснее и совершеннее этого?
Он видел. Гидеон не отрывал от нее глаз. Когда она обернулась, чтобы сказать ему это, он подивился ее таланту читать мысли, хотя, возможно, она все поняла по выражению его лица.
— Вы сегодня восхитительны, — обратился он к ней. — Пожалуй, было ошибкой нанимать вас. Не только для меня. Вы выполняете свои обязанности превосходно, и я доволен вашей работой, но должен признаться, я постоянно испытываю потребность коснуться вас, вашей кожи, волос. И это нехорошо.
— Потому что у нас нет будущего, — согласилась она.
— Да. И также...
— Вы совершенно не хотите поддаваться обаянию заинтересовавшей вас женщины, которая в данный момент находится рядом с вами. Вас тяготят собственные чувства.
Не в них дело, подумал он, просто он сам ни за что не причинит ей такие страдания — прелестной и такой притягательной женщине. Именно эта мысль удерживала его на расстоянии, не давая возможности ни приблизиться, ни отдалиться.
Итак, он уже открыл рот, чтобы открыть ей свой секрет. Но возможно, ей не понравится чрезмерная откровенность, и ему лучше держать язык за зубами. Он никогда не разговаривал об этом с посторонними. Даже Эрин не стремилась обсуждать эту проблему. Слишком больно.
— Мой отец был жадным человеком, — начал он медленно и осторожно.
— И богатым, — подхватила Кэролайн, демонстрируя свою осведомленность. — Вы говорили, он владел настоящими поместьями.
— Да, и при этом был невероятно жаден. Он желал владеть всем, я говорю не только об имуществе и деньгах. Мой отец желал женщин. Много женщин. Он любил нанимать молодых, красивых горничных, гувернанток, экономок, кухарок — женщин, которых находил физически привлекательными.
— Поэтому вы взяли на работу Полу?
Он на мгновение застыл, глядя ей прямо в глаза.
— Я не испытывал влечения к Поле. Я привык брать на работу только тех женщин, которые не притягивают мое мужское «я». Пола была... я и не знал, что причиняю ей боль, пока... Но, честное слово, я ни в чем не виноват. Я не искал ее внимания. Я отослал девушку отсюда, так как посчитал неправильным оставлять ее в доме.
— Вы нашли ей другую работу.
