— О боже всемогущий, — нахмурился он и достал из багажника коробку с инструментами.
— Чем ты там занимаешься? — спросила Кейт, спускаясь вниз по лестнице.
— Чиню твою машину. Тот механик, который уверял, что этот щиток починен, обобрал тебя.
Она рассмеялась.
— Никто меня не обобрал, я сама все починила. Я опаздывала на встречу, а на улице шел дождь, так что я просто обмотала эту штуку липкой лентой, и все замечательно сработало.
— Что бы ты ни говорила, я все равно куплю тебе новую модель. На этой рухляди стыдно показаться на улице.
Она нахмурилась.
— Мне не нужна новая машина. Мне нравится моя.
— Не утруждайся рассказом о ее характере. Этот характер может стоить тебе жизни. — Дилан ударил по колесу, и покрышка отскочила. — Видишь? Какие бы чувства ты ни испытывала к этой куче мусора, она того не стоит. Можешь превратить ее в сельскохозяйственную машину, если жить без нее не можешь.
— Прекрасно, но я сама куплю себе машину, — отрезала Кейт.
Он посмотрел на нее с тем каменным выражением лица, в котором упражнялся всю прошлую неделю, и не сказал больше ни слова. Черт бы его побрал! Она могла нежничать с ним только в доме его матери, и он позволял, только чтобы никто не узнал правду об их браке. А сейчас его гордость и чувство собственного достоинства были при нем, особенно после визита адвоката, пришедшего проверить законность их брака.
Кейт была готова закричать.
— Дилан…
— Забудь об этом, Кети. Я уже решил.
Она обвела взглядом гараж, и ей в голову пришла новая идея.
— Чудесно, но только если ты выберешь себе одну из этих антикварных машин, которые мне оставила бабушка. Твой выбор? — Она обвела рукой погруженный в сумрак гараж. Дилан закатил глаза.
— Ни за что. Эти машины стоят целое состояние. Кроме того, я предпочитаю мини-грузовики, ты же знаешь.
— Да, точно, — злорадно усмехнулась она, и Дилан настороженно на нее посмотрел. — Тогда, может, тебе понравится вот тот.
Кейт направилась в дальний угол гаража, и Дилан не смог удержаться, чтобы не последовать за ней. Просто из чистого любопытства, заверил он себя. Ему хотелось узнать, что на этот раз она затеяла.
Она торжественно стянула чехол с самого красивого фургона, который он когда-либо видел в своей жизни. Выпуска 1910 года, черного цвета, машина, похоже, была в прекрасном состоянии.
— Нет, — автоматически произнес он, хотя на самом деле желал принять такой подарок.
— Если ты купишь мне машину, тебе придется принять этот фургон, — заверила она его.
Дилан натянул чехол обратно и посмотрел в лицо Кейт. Он мог позволить себе купить антикварную модель, если бы захотел, и он не собирался принимать от нее подобный подарок в качестве оплаты за то, что вел себя как нормальный супруг.
— Кейт, я не могу принять такую дорогую вещь, и точка.
— В таком случае я тоже не могу принять от тебя новую машину.
Спустя пару недель Кейт, спотыкаясь и устало зевая, выходила из своей спальни. Было тяжело засыпать, зная, что Дилан до сих пор на нее сердит из-за машины и кредитных карточек. Уф! Он злился из-за того, что она не хотела тратить его деньги. В этом было что-то комическое. Безусловно, она не считала мужскую гордость смешной. Она могла бы догадаться, что Дилан будет так бурно реагировать на деньги ее семьи, особенно принимая во внимание то, что они поселились в поместье Дугласов, а не в доме, за который он бы сам платил.
Зевая, Кейт принялась поджаривать ломтики бекона. Она хотела для разнообразия добавить сегодня побольше бекона в его сэндвичи. Сама вегетарианка, Кейт содрогалась от количества поглощаемого им протеина, но ведь он так много работает. А теперь еще после работы по вечерам устанавливает электрические замки в самом гараже и перетаскивает наверх строительный материал для расширения жилого помещения. Черт, черт! Ее маленький обжитой дом значительно потеряет в уюте, когда он закончит работу. Немного погодя, завернув сэндвичи для Дилана, Кейт услышала, как открылась его дверь. Она спешно разбила несколько яиц на сковородку и загрузила ломтики хлеба в тостер.
— Завтрак практически готов, — прокричала она. Дилан вошел, на ходу застегивая рубашку.
— Тебе не обязательно готовить мне еду. Я не требую этого от тебя.
Он повторял эти слова каждое утро и каждый вечер, и, как обычно, она пожала плечами и ответила:
— Мне не трудно.
Его лицо оставалось мрачным.
— Ты не могла бы надевать что-нибудь менее… Вернее, более подходящее для приготовления пищи?
Недоумевая, Кейт посмотрела вниз на свою ночную сорочку. Для приготовления еды существует специальная одежда? Повара ее родителей носили униформу, но это же смешно.
— А что не так? — спросила она.
— Во-первых, твоя кожа мало защищена, — проворчал Дилан. — Твои ноги полностью оголены.
— Неправда, смотри!
Она подобрала свою шелковую сорочку и подтянула ее кверху. Ее ноги не были обнажены, сорочка доходила до середины бедра. Кейт, конечно, подумывала о приобретении чего-нибудь более откровенного для того, чтобы завлечь Дилана и продемонстрировать ему, что она уже взрослая, но у нее не хватало ни времени, ни мужества. Так что пока она обходилась старым бельем. К тому же она всегда ходила по дому в подобном виде.
— Ради всего святого, прекрати! — зарычал Дилан.
— Прекратить что?
Ей хотелось кричать. Почему он был таким медведем? Он срывался на нее все чаще и чаще. Как, например, в тот вечер, когда она спустилась в гараж пожелать ему спокойной ночи. Вместо того чтобы ответить тем же, он вдруг закричал на нее, заявляя, что ей стоило бы одеться более прилично, прежде чем выходить на улицу. И больше не произнес ни слова на протяжении всего вечера. Она старалась сделать все от нее зависящее, чтобы им стало легче и приятнее, чтобы он перестал испытывать неудобства от их брака, но ее усилий было недостаточно.
Кейт почувствовала запах горелого. Боже, яичница!
Она схватила сковороду и сунула ее под воду, сковорода зашипела еще сильнее, и капли горячего жира упали ей на руку. Она заглушила крик, прижав обожженную руку ко рту, не желая, чтоб Дилан узнал. Он, конечно, скажет: «Ну вот, что я говорил!» Как будто он был всезнайкой, а она до сих пор оставалась маленькой девочкой, нуждающейся в поучениях.
— Нужно подержать руку под холодной водой, — мягко произнес Дилан. Он повернул кран и открыл воду.
Как обычно, он пришел ей на помощь, и слезы заструились по ее лицу. Все было бы намного проще, если бы они оставались детьми. Почему он мог вырасти, а она нет?
