Жаль, ты не заметила.
— Зачем? Зачем тебе смеяться над самим собой?
— Чтобы не воспринимать себя уж слишком серьезно. Кстати, хочешь получить полезный совет? Раз уж я виноват перед тобой, дам его бесплатно.
Эшли настороженно посмотрела на него, но промолчала, опасаясь стать мишенью еще одной шутки.
— Не нуждаешься в моих советах?
— Ну-у… А что за совет?
— Я мог бы научить тебя справляться с эмоциональной перегрузкой.
— И как?
Он подмигнул.
— Надо почаще практиковаться.
Эшли опустила глаза.
— Но мы ведь не станем спешить, да?
Росс просунул руки в широкие рукава ее халата.
— Почему бы тебе для начала не поцеловать меня?
Их тела не соприкасались, но Эшли чувствовала тепло его рук.
— Я? — удивленно переспросила она. — Но разве…
Ее взгляд метнулся к его губам, и мурашки пробежали по спине. Секунду или две Эшли колебалась, чувствуя странную робость, потом приподнялась на цыпочках и прикоснулась губами к его губам.
Росс ответил не сразу, и она, разочарованная, уже собиралась отступить, когда случилось неожиданное: его губы раздвинулись, и проскользнувший между ними язык осторожно прошелся по ее верхней губе.
Продолжая целовать Эшли, Росс вынул руки из рукавов, развязал пояс халата и, подхватив Эшли на руки, понес ее к кровати.
Он хотел выключить лампу, но она покачала головой.
— Не надо.
Росс кивнул и опустился рядом с Эшли, поглаживая ее плечи, грудь, живот и ноги.
Когда Эшли задрожала, он тут же отстранился.
— Не слишком быстро?
— Нет.
— Вот и молодец.
В то время как одна его рука осталась на груди, лаская розовый сосок, вторая двинулась ниже, и, когда пальцы достигли прошлись по коротким вьющимся волоскам, у Эшли перехватило дыхание.
— Приготовься, — прошептал Росс и склонился над вторым быстро набухающим соском.
Все, что Эшли испытывала до сих пор, меркло в сравнении с лавиной ощущений, обрушившихся на нее теперь. Откинув голову на подушку, она закрыла глаза и отдалась подхватившему ее водовороту. Волны острого, пронзительного наслаждения накатывали одна за другой, то вознося, то бросая ее вниз, пока в конце концов все ее естество не возжелало только одного: освобождения от этой невыносимо сладостной пытки.
И, когда это случилось, когда последний вал с ревом умчался, оставив ее, дрожащую, опустошенную и обессиленную на неведомом берегу блаженства, душа Эшли на мгновение покинула тело.
Она не знала, сколько времени лежала совершенно неподвижно, как невесомое перышко на застывшей глади озера, а когда открыла глаза, то увидела склонившего над ней Росса.
— Спасибо.
— Заниматься с тобой любовью — чистейшее наслаждение. Тебе об этом говорили?
Эшли покачала головой.
— Нет.
— А Мелвин?
Мелвин? Кто такой Мелвин? При чем здесь Мелвин? Он никогда не делал с ней ничего подобного.
— Нет.
В глазах Росса мелькнуло удивление.
— Я знаю, что ты берегла себя до свадьбы, но иногда-то позволяла ему ласки посмелее?
Ну, хотя бы для того, чтобы он не терял интереса.
— Никогда.
— Хочешь сказать, что ваши отношения ограничивались поцелуями и вы не заходили дальше?
— Да. — Видя, что он, похоже, не верит ей, Эшли поспешно добавила:
— Я не хочу о нем говорить. Как-никак Мелвин теперь мой родственник.
Росс облегченно вздохнул.
— Черт возьми! Парень, наверное, искал удовольствий на стороне. А если нет, то ему можно только посочувствовать.
— А ты? — с внезапно проснувшимся беспокойством спросила Эшли.
Он понял ее с полуслова и улыбнулся.
— О, я получил все, что хотел, и даже больше.
Смущенная, она уже хотела задать ему еще один мучивший ее вопрос, но Росс добавил:
— Это и есть один из способов снять напряжение. А теперь, когда ты немного успокоилась, мы пойдем дальше. Вот увидишь, ты еще пожалеешь, что ночи такие короткие.
Она слабо улыбнулась, плохо представляя, что может быть лучше того, что уже было. По крайней мере, ее аппетит был полностью удовлетворен.
Словно прочитав ее мысли, Росс усмехнулся.
— Не веришь? Главное блюдо еще впереди, это была всего лишь закуска.
Он поднялся, развязал пояс халата и, шевельнув плечами, предстал перед ней полностью обнаженным.
У Эшли перехватило дыхание. Боже, каким же красивым может быть мужчина! Красивым? Десятки прилагательных вертелись у нее в голове, но ни одному из них не хватало экспрессивности для описания этого великолепного тела.
О таком любовнике можно только мечтать!
С узкими бедрами и широкими плечами, Росс был сложен настолько пропорционально, что казался античной статуей. Ни фунта жира, только мускулы и кожа, напоминающая смазанный оливковым маслом шелк.
— Но прежде, чем мы начнем, я хотел бы провести небольшой эксперимент, чтобы выяснить, что тебе нравится больше всего, — сказал Росс, садясь на кровать.
— Не думаю, что… — начала Эшли и задохнулась от прилива желания, вызванного одним лишь прикосновением пальца Росса.
Когда Эшли проснулась и открыла глаза, комнату уже наполнял льющийся в окно солнечный свет. Часы показывали двадцать минут одиннадцатого. Она лежала одна на широкой кровати в спальне Росса, но из ванной доносился шум воды.
Сцены минувшей ночи хлынули из переполненной кладовой памяти, и Эшли покачала головой, все еще не веря, что такое случилось не с кем-то, а с ней. Что же на нее нашло? Как могла она, еще накануне сравнивавшая себя с ледяной крепостью, забыть все свои принципы и отдаться почти незнакомому мужчине?
Тем не менее это случилось. И пусть ей никогда не нравились скороспелые романы, впервые за всю жизнь Эшли чувствовала себя настоящей женщиной — желанной и уверенной в себе.
Покопавшись в себе, Эшли не обнаружила ни малейших следов раскаяния или сожаления. Да и как можно сожалеть о пережитом блаженстве? Росс оказался фантастическим любовником. Щедрым и отзывчивым, прекрасно понимающим, что нужно им обоим, и как сделать так, чтобы обе стороны остались довольны.
Эшли слышала, что занятие любовью часто сравнивают с полетом к звездам, с фейерверком чувств, с прыжком с самолета и даже с маленькой смертью. Она могла согласиться с каждым из этих сравнений.
Ее только что пробудившееся к новым удовольствиям тело приняло ласки Росса без всяких условностей, и в ответ ее любовник проявил нежность и заботу.
Эшли вспомнилось, как он, держа ее в объятиях, с каким-то даже удивлением сказал:
— Так я действительно у тебя первый.
