Я чувствовала себя полной дурой. Старательно смотрела на сцену, пыталась найти подзабытое ощущение восторга. Вслушивалась в музыку, но взгляд раз от раза возвращался к лицу моего соседа.
Расслабиться не удавалось совсем. Какое могло быть «Лебединое озеро», когда рядом, развалившись в кресле, будто на родном диване, изображал убежденного театрала собственный муж? Когда он внимательно следил за движением балерин... хищно вскидывал левую бровь во время сложных пируэтов и полностью игнорировал мое присутствие.
Не таким должно было быть второе свидание. Сам Эд не мог быть таким. Я кожей чувствовала, какой от него исходит жар. Нутром ощущала, как сумасшедшая энергетика сбивает настройки всех моих органов чувств. И не могла окунуться ни в музыку, не в танец.
Басманский все же превзошел себя. Пожалуй, к медали он заработал ещё и корону великого манипулятора.
Я даже близко не представляла, как выдержу остальные акты. И будто освобождения из плена ждала антракт.
Каждая минута тянулась вечность. С каждым вдохом я чувствовала, как дышать становится все сложнее. С каждым прыжком на сцене и причмокиванием губами мужа стискивала деревянные подлокотники все сильнее...
Но стоило вспыхнуть свету и опуститься занавесу, Эд как ни в чем не бывало выдал:
- Потрясающе. Смотрел бы и смотрел! - Он даже потянулся. - Хоть всю ночь.
- Басманский, ты надо мной издеваешься?
Молчать уже не было сил.
- Разве я могу?
Голубые глаза хитро сощурились.
- Да ты только этим и занимаешься!
- Я, милая, стараюсь удовлетворять все твои потребности. - Красивые мужские губы растянулись в улыбке.
- О да! - Мой стоп-кран сорвало, и попа оторвалась от сиденья. - Не щадишь самого себя.
- Все ради твоего удовольствия. - Гад кивнул в сторону сцены.
- Так, если тебе настолько нравится, может, останешься здесь один? Думаю, организовать себе приятную компанию будет несложно.
Никакое соглашение не стоило этого фарса. В сделке о разводе не было ничего о мазохизме.
- Боюсь, моя ревнивая жена мне не простит. – Эд поднялся.
- Да она тебя благословит на это!
- И не будет поток кусать локти?
Я сделала шаг к двери. Внутри все клокотало и требовало расплаты. Но Эд не дал сбежать и захватил в капкан своих рук.
- Не дождешься! - выдохнула я ему прямо в лицо.
- И не захочешь убить ту, что окажется на твоём месте?
Мерзавец провел носом по моей скуле и зубами прихватил мочку уха.
- Убить - нет. Стереть в порошок - да.
- Честная девочка.
Эд прижался весь. Вдавил меня в стену своим телом. Твердым и местами слишком выпуклым.
Самое время было спустить паршивца с небес на землю. Отправить к какой-нибудь балерине или сговорчивой зрительнице. Но только я открыла рот, этот монстр прижал к губам свой палец и на ушко хрипло шепнул:
- Здесь или на парковке?
- Что? - Мой мозг отказывался переваривать вопрос мужа.
- Оттрахать тебя прямо в ложе или пошли в машину? - Он потерся пахом о мой живот и уже совсем другим, отчаянным голосом уточнил: - Дольше я не продержусь, прости.
9.2
Я уже и не помнила, когда последний раз была в театре. На балете, да ещё с мужем - никогда. Сегодняшний наш поход на «Лебединое озеро» должен был стать чем-то особенным. Настоящим романтическим свиданием, уроком высокой культуры для одного похотливого самца...
Но горячие руки на моих ягодицах и быстрый язык во рту поставили крест на благородной идее. Она выгорела. Осыпалась к ногам. И развеялась пеплом по залу вместе с совестью, уверенностью и еще чем-то, смутно напоминавшим гордость.
Все, на что меня хватило, укусить Эда за губу, когда он полез своей загребущей рукой в бюстгальтер. И простонать: «Только не в ложе!», когда нетерпеливо начал рвать молнию брюк.
Не знаю, как он умудрился услышать эту просьбу с первого раза - обычно в припадках страсти на мужа нападала глухота. Но брюки выжили.
С ними выжила и милая бабушка в соседней ложе. Вместо стандартного «ошампанивания» и «оконьячивания» в антракте она осталась на своем месте и теперь, схватившись за сердце, смотрела на нас с открытым ртом.
На большее терпения у Басманского не хватило. После запрета устроить оргию в ложе, он словно ураган подхватил меня под руку и ледоколом направился на выход.
Скорость у этой торпеды не регулировалась. Ступени и коридоры незаметно проплывали под ногами. Удивленные лица людей мелькали перед глазами короткими вспышками. Адреналин зашкаливал.
Во время этого безумного побега голова отключилась окончательно. Я не заметила, как потеряла свою розу. Чуть не сбила с ног разодетую в шелка и золото даму. Чуть не подвернула ногу, когда неожиданно ускорившийся возле лифта Эд громко заорал:
- Расступитесь! Быстрее! Женщине плохо!
Наверное, нужно было родиться Басманским, чтобы уметь так нагло врать в любых ситуациях и уметь манипулировать даже совершенно незнакомыми людьми.
У меня от шока пропал дар речи и чуть не случился вполне реальный обморок. Но стоило дверям кабинки закрыться... только мы вдвоем остались наедине в огромном, рассчитанном на пару десятков китайцев, лифте... Мой собственный бессовестный монстр тут же принялся оказывать первую медицинскую помощь. Решительно! Качественно! Как в лучшем порно про врачей.
Одна мужская лапа таки добралась до бюстгальтера. Язык лучше любого кляпа закрыл рот. А вторая лапа выудила из недр сумочки мобильный телефон и сделала с ним что-то жуткое, отчего он жалобно пискнул и погас.
Дальше было какое-то безумие. На парковке Эд не отпускал меня ни на секунду. Проклиная камеры, останавливался за каждой колонной и терроризировал рот своими губами. Вжимал в бетон так сильно, что порой казалось, здесь и начнем. И чуть не сломал брелок, когда мы наконец добрались до его джипа.
- Трахать жену в машине – это конечно извращение, - проворчало это животное, грубо толкая меня на заднее сиденье.
- Можем поехать в отель.
Брюк было жалко, потому я сама расстегнула боковую молнию.
- Опять издеваешься?!
За спиной послышался рык.
- А что?
- Я живым не доеду! - Мужские ладони легли на пояс брюк и рывком опустили их до самых колен.
- Мне казалось, мы немного натренировали твое сердце. – Вместе с совестью я, казалось, потеряла и всякий страх.
- Сте-е-ерва!
Ягодицы загорелись от звонкого шлепка.
- Кобель похотливый!
Волна боли прокатилось по позвоночнику от копчика к голове. Все тело от предвкушения тряхнуло.
- На этот раз уйти от меня ты не сможешь.
Обещание прозвучало загадочно. Зло, словно гарантия расправы. Но что значили эти слова, я поняла тут же.
Больше не осторожничая, Эд вжал мое лицо в спинку сиденья. Шумно втянул носом воздух. И двумя пальцами сдвинул в сторону позорно намокшее белье.
9.3
О том, чтобы сопротивляться, даже думать было невозможно. Ноги не слушались. Внизу живота горело. А жажда, безумная, дикая, превратила мозг в вязкий кисель.
Не нужна была никакая прелюдия или уговоры. В нос ударил запах кожи. Колени разъехались по сиденью. И сердце рухнуло вниз – туда, где сейчас и без него все горело и сжималось.
Сладко стало мгновенно. От пальцев. От дыхания в затылок. От тесноты. И стыда.
Чтобы не видеть ряды машин вокруг и не думать, как сильно мы сошли с ума, я как в детстве закрыла глаза. Представила, что ничего вокруг нет. Чтобы одни во всем мире. Но стоило Эду расстегнуть свою ширинку, заменить пальцы собой, крышу снесло полностью.
Все потеряло значение в один миг. Фары других машин, какое-то движение этажом выше, неуютные серые стены паркинга... Мир сузился до салона нашей машины и горячего мужского тела за моей спиной.
Не думала, что так сильно можно соскучиться по ком-то. И в фантазиях не представляла, что секс может стать таким же нужным как воздух. Но сейчас... Эд ритмичными толчками вколачивал меня в сиденье. Ввинчивал бедрами член так глубоко, что от восторга слезы на глаза наворачивались. И не осталось даже воспоминаний ни о каком балете.
