— Я всего лишь говорю правду. Мы все так горюем о Керри. — Старушка наконец обратилась к Ребекке. — А это кто?
— Это Ребекка Валентайн, миссис Эванс, она из рекламного агентства Пирса, помогает мне в рекламном проекте по продвижению нового продукта. Это миссис Эванс, Ребекка. Она подруга моих родителей.
— Очень рада познакомиться с вами, миссис Эванс, — сказала Ребекка.
Женщина бросила на Ребекку пристальный взгляд, и Митч понял, что его мать во Флориде уже наутро будет иметь полную информацию.
— Рада познакомиться с вами, мисс Валентайн. Я уверена, что вы чувствует себя в нашем маленьком городке как рыба, вытащенная из воды.
— Это прекрасная смена ритма. Мне очень нравится на ферме Такеров.
Митч прямо воочию видел, как мозги у старой женщины слегка поехали в сторону.
— Это так замечательно, что Митч открыл для вас свой дом.
Ему надо было покончить с этим, прежде чем дети не сболтнули лишнего.
— Ну, нам пора — мы еще хотим посмотреть фильм перед сном. Рад был видеть вас, миссис Эванс.
Митч поторопил детей и Ребекку, и они уселись в машину без дальнейших происшествий. Всю дорогу домой Ребекка молчала, возможно, из-за того, что сказала Милдред.
Как и было намечено, они посмотрели мультфильм в семейной гостиной. Митч даже не знал, что они смотрят — диснеевский мультик или что-то другое, — потому что не отрывал глаз от Ребекки. После явления миссис Эванс Ребекка, казалось, отдалилась от них и погрузилась в свой внутренний мир.
К концу мультфильма Колби уснул прямо на месте. Когда Митч разбудил его, он потребовал, чтобы Ребекка тоже пошла в спальную вместе с ним.
Ребекка согласилась и последовала за Такерами на второй этаж. Митч отнес Колби в его комнату, помог ему раздеться и надеть пижаму. Ребекка вошла, но стояла поодаль.
Она чувствовала себя неловко. Ей никогда не приходилось укладывать ребенка спать. И не потому, что не хотелось — просто было такого случая.
— Ребекка, — позвал ее сонный Колби, — я так рад, что ты поехала сегодня вместе с нами в город.
— Я тоже рада.
Митч укрыл ребенка одеялом.
— Па, тебе было хорошо с Ребеккой?
Митч покосился на нее.
— Да, конечно, — он поцеловал сына в лоб. — А теперь спи, малыш.
Ребекка подошла поближе — и не смогла удержаться, чтобы не откинуть со лба ребенка волосы.
— Увидимся утром, Колби. — И вслед за Митчем она вышла за дверь.
— Если не возражаешь, пойдем вместе к Грете. Она очень хотела этого, но ведь ей надо было держать дистанцию…
— Хорошо.
Митч постучал в дверь.
— Грета, ты приготовилась ко сну?
— Заходи, па, — откликнулась дочь.
Он зашел в комнату, а Ребекка осталась в дверях.
Спальная девочки была выдержана в розовых тонах, в ней стояла кровать с балдахином, на полках валялись мягкие игрушки. Грета лежала на кровати с книгой в руках. Отец подошел к ней и поцеловал в щеку.
— Не зачитывайся допоздна, милая.
— Не буду, папа, — ответила она и взглянула на Ребекку. — Ребекка, я рада, что вы ездили с нами. Мне было очень хорошо.
— И мне тоже, — сказала Ребекка, чувствуя, что, вопреки своему решению, все более сближается с семьей клиента.
Грета взглянула на отца.
— Па, а почему мы завтра не поедем кататься верхом?
— Хорошо бы, дочка, но у меня есть дела. Ведь я управляю фермой, ты знаешь.
— Я думала, Уолли все сделает.
— Но кто-то должен говорить ему, что надо делать. Кроме того, у меня назначена встреча с владельцем кобылы. Спокойной ночи, Грета.
— Спокойной ночи, Грета, — повторила за ним Ребекка. — Завтра моя очередь готовить завтрак.
Митч поцеловал дочь, затем вышел и закрыл дверь.
— Ты не должна готовить для моих детей, — сказал он, когда Ребекка присоединилась к нему.
— А ты не должен заходить ко мне, — заявила она, стараясь говорить тише.
Митч схватил ее за руку и увлек вниз по лестнице, подальше от подслушивающих ушей.
— Я сказал тебе, что готовлю еду для себя и своих детей, поэтому будет выглядеть глупо… — Он замолчал. — Почему ты вдруг стала какой-то отчужденной?
Она отвела от него взгляд.
— Мне кажется, мы немного свернули в сторону и пошли по неправильному пути…
— Ну, давай забудем об этом. — Он изучающее посмотрел на нее своими потрясающими темными глазами. — Но ты все еще думаешь о поцелуях.
— Это не надо было делать, — сказала она. — И, может быть, также не стоило сегодня ужинать вместе в городе.
— Ведь ты отвечала на мои поцелуи, Ребекка. — Он придвинулся к ней ближе, прижав к перилам лестницы. — Ты могла бы остановить меня.
— Я знаю, — прошептала она. — Должна была остановить.
— Признайся, Ребекка, ты не остановила меня потому, что хотела этого так же, как и я. — Он медленно наклонил к ней голову. У нее не было сил это отрицать.
Ребекке следовало держаться подальше от этого мужчины, но она хотела его. На самом деле она просто жаждала его… его прикосновений… его поцелуев, ощущения всего его тела.
— Иди ко мне, Ребекка, — хрипло сказал Митч. Он обнял ее и притянул к себе. Она сопротивлялась секунду, затем сдалась, обвив его за шею.
Митч запустил руки в ее волосы, и тела их крепко прижались друг к другу. Затем он впился в ее рот страстным поцелуем. Она испытала такое острое ощущение, что перестала дышать. Но кому нужно дышать в такой момент?
Митч вздрагивал, когда Ребекка крепче прижималась к нему. Он был на грани взрыва. Ее тело было прекрасно… от нее исходил потрясающий запах…
Не в силах сдерживать себя, он стал гладить руками все ее тело. Она что-то зашептала и крепче вцепилась в него. Митч целовал ее все сильнее и сильнее, удовлетворяя голод, который испытывали оба. Стараясь взять себя в руки, он прижал свою голову к ее шее.
— Ведь ты не говорила, что не хочешь этого, — прошептал он.
— Но все-таки это неправильно, — задыхаясь, ответила она.
Митч снова прижался к ней телом.
— А мне кажется чертовски правильным. — И он одарил Ребекку долгим поцелуем, раздвинув ей губы языком. Услышав ее стоны, он повторил свой поцелуй. А когда наконец отпустил ее, его сердце билось как бешеное.
Ребекка цеплялась за остатки здравого смысла.
— Нам надо остановиться, — взмолилась она. Она высвободилась из его объятий и, не в силах смотреть на него, пробормотала «спокойной ночи» и поспешила в свою спальню. Когда дверь закрылась, она упала на кровать. Всякий раз, когда рядом с ней был Митч Такер, ей отказывало самообладание.
Ведь у нее множество дел, помимо этого любовного романа. Она прижала руку к животу, к которому подступала резкая боль, напоминая о том, чего она не могла иметь. Ей было горько оттого, что раньше она не понимала: семья для нее — самое важное в жизни.
