- А теперь, дорогая, успокойся и расскажи мне, что случилось. Я могу тебе чем-нибудь помочь?
На ее прекрасном лице появилось выражение отчаяния.
- Мне не нужна твоя помощь…
Какое- то время они молча смотрели друг на друга в тусклом свете торшера. Вот тут-то Лиам настоящему испугался и невольно повысил голос:
- Неужели все так плохо? Немедленно говори, в чем дело!
- Десять баллов по десятибалльной шкале неприятностей…
- Неужели у тебя возникли серьезные проблемы со здоровьем?!
- Скорее, наоборот. О, Лиам, даже не знаю, как начать… - Элис закрыла лицо руками. - Мне так стыдно об этом говорить…
- Ничего не бойся, дорогая, - мягко сказал он, садясь рядом и нежно обнимая ее за плечи. - Я умею молчать…
- В общем, я… беременна!
- Как?! Когда?! - бессвязно бормотал ошарашенный Лиам.
- Той ночью… в командировке. Я знаю, о чем ты сейчас подумал… Но поверь: у меня и в мыслях не было обманывать тебя!
- Но ты же сказала, что не можешь иметь детей…
- До недавнего времени я и сама искренне верила в это, клянусь! Но, как оказалось, напрасно… Тод так часто повторял, что я никогда не смогу подарить ему наследника, что в конце концов убедил меня… Теперь-то я понимаю, что должна была пройти еще одно независимое обследование, чтобы подтвердить первоначальный диагноз… - Элис молитвенно сложила руки и заглянула ему в глаза. Ты имеешь полное право ненавидеть меня, я знаю. Ты ведь злишься на меня, не так ли?
Лиам нервно расхаживал по комнате, а Элис думала о том, имеет ли она право обнять и поцеловать его после долгой разлуки - теперь, когда они оба знают секреты друг друга. Неожиданно он резко обернулся и посмотрел на нее так холодно, почти враждебно, что она невольно поежилась:
- Мне больше нечего тебе сказать. Совесть моя чиста беременность стала для меня такой же шокирующей неожиданностью, как и для тебя. Но не беспокойся я давно привыкла решат свои проблемы самостоятельно…
- И что же ты собираешься делать? Аборт?
- О боже! Нет, конечно. Я имела в виду, что не нуждаюсь…
- …в твоей помощи, - горько усмехнулся Лиам. - Значит, сделав свое дело, я тебе больше не нужен?! Ты не хочешь, чтобы я вмешивался в жизнь своего ребенка, не так ли?
- Прошу, не спеши с выводами. Дело не в этом. Я не хочу навязывать тебе какие-либо обязательства, вот и все…
- Так или иначе, но я уже взял на себя львиную долю ответственности за все, что с тобой произошло и еще будет происходить, с тех самых пор, как фактически заставил тебя лететь со мной в командировку. А что ты скажешь, если я предложу тебе выйти за меня замуж?
Мысль о возможном браке с Лиамом Конвеем - главой «Канга-Турс», собственным боссом потрясла ее. Честно говоря, она ожидала, что он предложит ей деньги или посоветует сохранить теплые дружеские отношения, чтобы вместе воспитывать малыша, но только не брак!
- Вот уж не рассчитывала услышать от тебя предложение руки и сердца…
- Почему же? - взвился Лиам, чувствия себя оскорбленным в самых лучших чувствах.
- Дело в том, что ты не имеешь на это никакого права! В нашей стране двоеженство считается уголовно наказуемым преступлением
- Не Понимаю, о чем ты говоришь?!
- О Джулии Конвей - твоей законной супруге.
- Что за глупости, Элис! Я же говорил тебе, что никогда не был женат.
- Если быть точнее, слово «Никогда» ты раньше опускал. Ту женщину, которая была сегодня в офисе, все называли «миссис Конвей»…
- Так оно и есть. Но Джулия - жена моего брата, а не моя!
- Значит, та семейная проблема была связана с ней?
- Именно. Джулия попала в больницу. Время от времени у нее бывают сильнейшие приступы астмы…
- Почему же ты не позвонил мне из Сиднея? Я так беспокоилась…
- Да, теперь я понимаю, что совершил ошибку, но тогда я мог думать только о здоровье Джулии, рассчитывая все объяснить тебе по возвращении. И вдруг я узнаю, что ты мне не доверяла…
- Мужчины лгут так же легко, как дышат или занимаются сексом.
- Несправедливое обобщение, должен сказать.
- Что поделаешь, если Тод оказался именно таким человеком и на своем примере Научил меня недоверию и подозрительности.
- Уверяю тебя, не стоит проводить параллели между мной и этим мерзавцем…
- Да, да, я знаю, что вы ним совершенно разные люди. И Джулия Конвей - яркий тому пример: не каждый человек, будет так трогательно заботиться о жене своего брата… Увидев ее в Приемной, я, признаюсь, впервые в жизни испытала такое странное чувство ревности - горечь пополам с самым искренним уважением к сопернице. Интуиция сразу же подсказала мне, что она удивительная женщина.
- Да, она редчайшей души человек, - не без гордости согласился он.
Значит, Джулия замужем за твоим братом? Он младше или старше тебя?
- Мой брат умер.
На его лице появилось выражение даже не отчаяния или горя, а, Скорее, вечного страдания. У Элис тоскливо сжалось сердце, и она решила ни о чем не расспрашивать его, а дождаться более подходящего момента. Какое-то время они помолчали: каждый думал о чем-то своем.
- Знаешь, Элис, у меня сложилось такое впечатление, что мы с тобой… - он сделал паузу, собираясь с мыслями, - все время противостоим то самим себе, то окружающим, то каким-то кризисным ситуациям. По-моему, с этой традицией пора распрощаться. Как считаешь?
- А ты прав. Я так устала бороться с тобой и с обстоятельствами…
Повинуясь внезапному порыву, Лиам сел рядом и обнял ее. Элис доверчиво прижалась к его груди и свободной рукой обняла его за шею.
Минут пять они сидели, молча боясь ненароком спугнуть идиллию, но потом, убедившись, что мир и покой никуда не исчезнут в ближайшие часы, снова разговорились. Нежно поглаживая ее густые черные волосы Лиам вдруг поинтересовался:
- А разве мы не будем отмечать столь знаменательное событие?
- Какое событие? - промурлыкала она. - Не понимаю…
- У нас с тобой будет ребенок, Элис. Может, отметим этот день как-нибудь особенно?
- Я, кажется, поняла, в чем заключается главная причина наших бед: мы, пожалуй, чересчур увлеклись такими маленькими праздниками…
- А по-моему, жизнь, напротив, начинает налаживаться. И я хоть сейчас могу доказать это не только на словах, но и на деле…
Не найдя более весомых аргументов, чем те, что щедро предоставил ей Лиам, Элис решила просто наслаждаться моментом и ни о чем другом пока не думать. На этот раз их поцелуй разительно отличался от всех прочих: он получился невероятно страстным, долгим, любящим, словно они оба уже чувствовали себя родителями…
Когда их пылающие губы неохотно разомкнулись, он чуть хрипло прошептал:
