— Я не хотела бы сейчас обсуждать моего отца.
— С большим удовольствием! — Роджер засунул руки в карманы. — Зачем ты пришла?
Диана поколебалась, и он заметил, как она нервно сцепила пальцы.
— Я пришла… а-а-а… насчет Тани. — Она замолчала, надеясь, что он что-нибудь скажет, но он лишь невозмутимо смотрел на нее. — Ты специально молчишь, чтобы смутить меня?
— Думаю, тебя трудно теперь смутить. Продолжай. Что ты хотела сказать?
— Я же говорю — я хотела поговорить насчет Тани. Я не могу понять, чего ты добиваешься, так часто встречаясь с ней.
На минуту Роджер потерял дар речи, когда же вновь обрел его, в словах его клокотал гнев.
— А чего добивается мужчина, встречаясь с красивой молодой женщиной? Я не принадлежу к твоему социальному классу, мисс Бидделл, но физически нет никакой разницы между мной и твоим блестящим женихом из потомственной аристократии!
― Ты нарочно делаешь вид, что не понимаешь меня, — ледяным голосом возразила Диана. — Тебе известно, что Таня живет у Адриана в доме и, таким образом, невольно вовлечена в его дела. А так как он, между прочим, твой противник на выборах, я думаю, тут кроется подвох.
— То есть ты хочешь сказать, я встречаюсь с Таней с каким-то тайным умыслом? — Роджер говорил тихим голосом, но любой, кто хорошо его знал, поостерегся бы, увидев, как побелела у него кожа вокруг рта. — Я не сомневаюсь, что в вашем кругу это принято, но мы, рабочие люди, имеем еще честь и уважение к себе!
— Перестань говорить как студент-марксист на митинге! — взорвалась Диана. — Хотя бы из приличия, мог бы разговаривать со мной вежливо!
— То же самое я могу сказать о тебе! Ты явилась в мой дом и еще оскорбляешь меня!
Она в отчаянии закусила губу.
— Прости, я не хотела. Я просто хотела убедить тебя сказать Тане, что она ведет себя неприлично. Если бы выборы были позади, это было бы не так важно.
— Это и сейчас не важно. Ты так говоришь, словно у нее есть доступ к государственным тайнам! Она всего-навсего работает гувернанткой у сестры Честертона. И если в свободное время хочет встречаться со мной…
— Я так и знала, что только даром потрачу время, пытаясь тебя вразумить. Ты так ослеплен своими дурацкими предрассудками, что никого не хочешь слушать.
Она прошла мимо него, сердитая, с широко раскрытыми глазами, стараясь не моргнуть, чтобы из глаз не полились слезы. Роджеру удалось схватить девушку за плечо, но она вырвалась, будто его прикосновение было ей нестерпимо.
— Что, боишься, я тебя оскверню? — злобно усмехнулся он.
— Ты нарочно все передергиваешь? — прошептала Диана. — Роджер, я не считаю тебя врагом. И никогда не считала.
— Но ведь я тебе и не друг.
— А когда-то был.
— Когда мы еще были детьми. Но то время, не вернуть.
Повинуясь внезапному импульсу, он наклонился к ней и прижался губами к ее губам.
Какую-то долю секунды она стояла, не шевелясь, от неожиданности не в силах сопротивляться, потом резко подалась назад и возмущенно уставилась на него.
— Что это такое?
— А это, чтобы ты помнила, как я падок на хорошеньких женщин! — В его голосе явно слышалась издевка. — Ты не хочешь дать мне пощечину?
— Начитался дешевых бульварных романов, — констатировала она. — Что, впрочем, неудивительно.
Прежде чем он успел придумать достойный ответ, Диана ушла, а он провел рукой по волосам, взъерошив их, потом пошел в кухню, где застал мать за гладильной доской.
— Диана ушла? — На его кивок она пожала плечами. — Жаль. Я собиралась предложить ей чаю. Ну, ничего. Давай мы сами попьем. Поставь чайник, Роджер. Вот молодец.
— Не думаю, чтобы она стала пить чай в такое время дня. — Роджер послушно включил конфорку. — Она пьет его ровно в четыре с сандвичами с огурцами!
— Уверена, она не отказалась бы от чашечки чаю в половине шестого! Диана хорошая девочка; ты со мной согласился, если бы так отчаянно не презирал ее отца! Это же не ее вина, что у нее отец — богатый, старый дурень.
— Зато ее вина, что она молодая, богатая дурочка! — вскипел Роджер. — Она ничего не делает в жизни.
— Она преданно выполняет дочерний долг, — парировала миссис Пултон, — а с таким отцом, как у нее, это, должно быть, непросто.
— Давай не будем!.. Хорошо? У меня сегодня вечером еще один митинг, и мне нужна рубашка, которую ты гладишь.
Миссис Пултон сняла рубашку с гладильной доски и сунула ему в руки.
— Когда будешь надевать ее перед зеркалом, посмотри заодно хорошенько на себя. Может, тебе не очень понравится то, что ты там увидишь!
И, оставив онемевшего от удивления сына, она демонстративно повернулась к нему спиной и боевым шагом вышла из кухни.
Хотя Роджер не рассказал Тане о визите Дианы, он стал чувствовать себя с ней уже не так непринужденно, и ему даже начало казаться, что Таня тоже подозревает его в корыстных мотивах. Чтобы выяснить это раз и навсегда, он решил откровенно поговорить.
Она выслушала его молча. Ее прекрасные фиалковые глаза смотрели на него с простодушной наивностью, напоминающей взгляд ребенка. Хотя она была далеко не ребенком, ее взрослость и зрелость порой поражали его. Например, способность сразу увидеть суть дела и относиться к происходящему без лишних эмоций. По-своему она была ему очень полезна, выслушивая его идеи. Роджера удивляло, как откровенно и доверительно он говорит с ней. И теперь он задумался. Хотя Диана считала, что он использует Таню в своих целях, сам он никогда не встречался с Таней в надежде выведать положение дел в лагере Адриана.
— Да, о нас с тобой много судачат, — сказала Таня, прерывая поток его мыслей. — Но меня заботит только моя совесть, а не чужая.
— Люди могут причинить тебе неприятности, — мрачно предрек он.
— С таким другом, как ты, я справлюсь с любыми трудностями.
— Ты так говоришь, словно я твой единственный друг. — Он с любопытством взглянул на нее. — А как же Честертоны? Я хочу сказать, ты ведь приехала сюда прямо к ним, да? Ты, наверное, знала их раньше.
Она давно уже понимала, что он хочет расспросить ее про работу в «Парк-Гейтс», и была готова к его вопросам.
— Бетти сделала заказ на гувернантку в одной из контор по найму эмигрантов, — ровным голосом сообщила она, — и я решила какое-то время поработать, чтобы определиться, как жить дальше.
— О, ты не будешь всю жизнь присматривать за чужими детьми, поверь мне. Ты выйдешь замуж и будешь нянчить собственных.
— Я никогда больше не выйду замуж.
— Больше? — Он ухватился за это слово. — Ты что, была замужем?
От паники у нее перехватило дыхание, но Таня ответила не раздумывая:
