Ужасно. Диего оказался жертвой, Лайла — святой, а он — идиотом. Ревнивым идиотом. От этого открытия его настроение только ухудшилось.
— А вертолет? Ты мне можешь объяснить, почему они отправили на твои поиски вертолет?
Лайла скривила губы.
— Бабушка тебе объяснила, зачем я приехала сюда? — спросила она, следуя за ним, когда он поднял рюкзак и пошел в юго-восточном направлении.
Доминик оглянулся и кивнул.
— Да. Она сказала, что ты здесь, чтобы оказать материальную помощь школе.
На мгновение Лайла замолчала, затем недовольно фыркнула.
— Вероятно, она не сказала тебе, что у меня ученая степень в области международных финансов. Или что последние два года я возглавляю «Фонд Энсонов», который выделил полмиллиарда долларов на образование детей в тридцати семи странах. Здесь хорошая школа, достойная того, чтобы ее поддержали, но правительство осложнило ситуацию. Нельзя было, чтобы деньги осели в карманах у чиновников. Поэтому я поехала сама. Я только что решила подобную проблему в Восточной Африке и подумала, что справлюсь и здесь. Но не смогла. Когда я сказала Эль Президенте, что денег не будет, он разозлился. После собрания я сразу же отправилась на праздник, и там меня арестовали. У меня даже не было времени позвонить бабушке и сообщить, что в этот раз я решила не передавать деньги.
Это было разумное решение, подумал Доминик. Очевидно, Кондеста намерен во что бы то ни стало прибрать к рукам деньги Энсонов.
— Как ты думаешь, почему он постоянно увеличивает сумму залога?
— Он это делает? — удивилась она.
— Да.
— Я не знаю. Если только…
Доминик обернулся и внимательно посмотрел на нее.
— Если только что?
— Рискну предположить, что он все еще может быть расстроен из-за своего «мерседеса».
— «Мерседеса»?
Она приглушенно вздохнула, как бы извиняясь.
— Да. Я разбила его. Боюсь, что он больше не сможет на нем ездить. На следующий день меня переправили в Лас-Рокас.
— Черт возьми, Лайла, что ты имеешь в виду? — Отцепив прядь волос от ветки куста, она задумчиво ответила:
— Меня сначала держали в Санта-Марите, и я пыталась сбежать. Кондеста чрезмерно любит слушать собственный голос, так что после того, как меня поймали во второй раз…
Во второй раз?
— …он пришел ко мне, чтобы прочитать лекцию о том, как надо себя вести. И поскольку Эль Президенте считает себя дамским угодником — даже ходили слухи, что он предпочитает блондинок, — он попытался произвести на меня впечатление, пригласив на свою частную пристань и показав свои яхты, моторные лодки и новенький гидросамолет. Кажется, ему было невдомек, что в стране, где большинство людей голодает, я не одобрю подобного расточительства. — Она махнула рукой, как будто это замечание было не по существу. — Когда мы подъехали к той части здания, где меня держали, водитель помог его превосходительству выйти из машины. Затем он обошел машину, чтобы открыть мою дверцу. Обнаружив, что мотор не заглушён, я… потеряла голову.
У Доминика изогнулись брови.
— Я даже боюсь спрашивать.
— Ну, это было совсем не трудно, я просто перелезла через сиденье, нажала на газ и поехала к главным воротам. Протаранив их, я хотела повернуть, но там была женщина на велосипеде. Пытаясь объехать ее, я потеряла управление, — она вздохнула и небрежно пожала плечами, — и конец «мерседесу».
Доминик ничего не говорил, лишь пристально смотрел на нее. Лайла покраснела и отвернулась.
— Я знаю, что поступила глупо. Но я думала… Кондеста сказал мне, что бабушка отказалась платить. Мы не сошлись во мнениях насчет этой поездки, и… Значит, я ошиблась. — Она закусила нижнюю губу.
— По-моему, тебе следовало рассказать мне об этом раньше.
Лайла подняла на него глаза.
— Я сделала это. Или, по крайней мере, попыталась. Помнишь, ты еще в Лас-Рокасе спросил, откуда у меня синяки? Я начала рассказывать тебе, но…
Но я тебя прервал. Внезапно их разговор всплыл у него в памяти. Он вспомнил, каким робким был ее голос, когда она говорила об аварии.
Лайла положила ладонь ему на плечо.
— Прости, — тихо сказала она. — Я, правда, не думала, что это так важно. Если бы знала, я бы настояла на том, чтобы ты меня выслушал. Правда заключается в том, что я растерялась. К тому же тогда я уже поняла, что, даже если бы мне и удалось вырваться, мне бы некуда было деваться. Я не смогла бы покинуть страну, и моя свобода продлилась бы совсем недолго, — она невесело рассмеялась, — до тех пор, пока не заметили бы государственные флаги, свисавшие с бампера.
Вдруг Доминик осознал, что обманывал себя. У них нет будущего. Во-первых, он не из тех, кто женится. Во-вторых, он ей неровня. Так что лучше перестать заниматься самокопанием и просто насладиться временем, которое им осталось провести вместе. В конце концов, он же не собирается снова в нее влюбляться.
Если все выйдет так, как он задумал, они уже завтра покинут Сан-Тимотео.
— Я скоро вернусь, — сказал Доминик, нежно обняв Лайлу за плечи. — Спрячься и подожди меня здесь, хорошо?
Лайла посмотрела на его красивое лицо. Они стояли на склоне, возвышающемся над узкой дорогой, которая привела бы их в небольшую деревню. Если бы это зависело от Лайлы, она бы обошла ее стороной. Но Доминик хотел раздобыть там какое-нибудь транспортное средство.
— Хорошо? — повторил он.
Поняв, что она ничего не потеряет, если будет с ним честной, Лайла покачала головой.
— Нет, не хорошо. Что, если что-нибудь случится?
— Все будет в порядке.
— Но что, если все же случится? — не унималась Лайла. Ей следовало бы радоваться тому, что она наконец сможет отдохнуть после долгих часов утомительной ходьбы. Но Лайла не хотела, чтобы Доминик уходил. — Ты же не можешь взять и угнать машину, надеясь, что никто этого не заметит.
— Я не собираюсь ничего красть, — терпеливо произнес Доминик. — Я куплю машину, заплатив в несколько раз больше, чем она стоит. Это не только обрадует продавца, но и удержит его от того, чтобы рассказать о своей удаче полиции. Даже если кто-нибудь из жителей деревни узнает об этом, к тому времени мы будем уже далеко. Доверься мне. Все будет в порядке.
Зная, что ведет себя глупо, Лайла все же снова покачала головой.
— А если нет?
Он поджал губы, но затем неожиданно согласился:
— Хорошо. Если я не вернусь к полудню, иди по дороге до Санта-Мариты. Она милях в тридцати отсюда. Когда ты окажешься там…
— Доминик, — ужаснувшись, сказала она. — Замолчи.
— В чем дело? — спросил он после короткой паузы.
