Спокойной ночи, Стэнли,— сказала она почти ласково. Девушка чувствовала на себе магнетический взгляд Кэмпа, когда с постыдной поспешностью бросилась в свою комнату и захлопнула дверь.
Моника проснулась оттого, что постель слегка подрагивала, и увидела, как на другом ее конце осторожно подпрыгивает Джеральд Кэмп.
Доброе утро,— сказала она сонным голосом. Ночное происшествие нисколько не отразилось на смуглом жизнерадостном лице ребенка; у нее же было ощущение, что она только что сомкнула глаза.
Сейчас девять часов,— прозвенел голосок мальчика, когда она пыталась нащупать часы на столике у постели.— Папа не велел будить вас, пока вы сами не проснетесь. Но ведь вы проснулись, да?
Кажется.— Монике не хотелось, чтобы отец рассердился на Джеральда.
Я принес вам завтрак.— Он указал на поднос с почти остывшими тостами, чашкой мутного кофе и оранжадом.
Моника отпила немного апельсинового сока и взглянула на мальчика.
Ты всегда приносишь гостям завтрак в постель?
Нет. Обычно это скучные бизнесмены или кто-нибудь из съемочной группы папы. По утрам они всегда еще тепленькие после выпивки,— сказал он с таким видом, будто доверял свою собственную тайну.
Девушка рассмеялась, почувствовав к Джеральду прилив нежности.
Ты бы тоже оказался «тепленьким», если бы работал так много, как эти люди.
Вероятно.— Это было его любимое выражение.
Моника выпила сок и отломила кусочек тоста. Юный джентльмен с нетерпением ждал, что она скажет о поданном завтраке.
Вкусно.
Комплимент был воспринят как должное.
Конечно. Я хорошо готовлю.— После долгой паузы он едва слышно произнес:
Я рад, что вы ночью приходили ко мне в комнату.
Твой папа тоже там был,— сказала Моника, удивившись, что Джеральд сам заговорил об этом. Она не собиралась упоминать о приступе из-за опасения еще больше встревожить ребенка. Но теперь, когда он сам напомнил о ночном происшествии, Моника решила воспользоваться удобным случаем.
Мальчик, не глядя на гостью, нервно закручивал простыню в жгут.
Я знаю, но это не то же самое,— пробурчал он.
Моника не поняла Джеральда.
Что не то же самое?
Вы знаете что. Не то же самое, что мама. Если бы тогда мне приснился плохой сон, мама прогнала бы его.
А тебе снятся плохие сны, Джеральд?
Не совсем сны. Мне правда становится страшно, но я не знаю, чего боюсь.— Он застенчиво поглядел на гостью сквозь длинные ресницы.— Думаете, я еще совсем маленький, да?
Моника покачала головой, и сердце у нее дрогнуло от жалости.
Иногда всем бывает страшно, даже взрослым. Я постараюсь помочь тебе узнать, чего ты боишься, и мы вместе, возможно, прогоним напрасные страхи. Ты мне веришь?
Мальчик слегка пожал плечами, но его глаза, так похожие на отцовские, заблестели.
Если хотите, мисс Моника.
Я очень этого хочу. Спасибо, что разрешил тебе помочь.
Хотите посмотреть остров после того, как примете душ?— спросил Джеральд, когда она откинула покрывало. От ее внимания не ускользнуло, что он сменил тему разговора.
С удовольствием,— обрадовалась Моника, растроганная тем, что ребенок искал ее общества. У нее вновь защемило сердце, когда она почувствовала, как необходима мальчику мать.— Разве ты сегодня не учишься?— спросила она.
Конечно, нет. Ведь сегодня суббота.
Да, верно.— После приезда в Брум она перестала следить за временем.— В таком случае сочту за честь, если ты покажешь мне твой остров.
Мальчик улыбнулся.
Он вовсе не мой, но иногда я воображаю себя владельцем Виньяны. Как вы догадались, что я об этом думаю?
Догадалась, потому что сама, девчонкой, всегда что-нибудь воображала. Когда мне было столько же лет, сколько и тебе, я жила в большом старом доме, там находилось много детей, у которых не было родителей. За нами присматривали двое взрослых служащих. Я, бывало, воображала, что это мои родители и что большой дом принадлежит только нашей семье.
Мальчик широко раскрыл глаза.
Значит, у вас тоже не было матери?
И папы тоже. Ты ведь очень рад, что у тебя есть папа, который тебя любит?
Когда как,— послышался знакомый голос. Моника и ребенок от неожиданности вздрогнули. Интересно, как долго их наблюдал Стэн?
Зависит от того, есть ли у меня неприятности или нет,— завидев отца, виновато заулыбался Джеральд.
Я, кажется, велел тебе не беспокоить нашу гостью. Моника сразу же поспешила защитить мальчика.
Напротив, Джеральд развлек меня. Он хочет показать мне остров.
—Неплохая идея. Отправимся все вместе. Девушке стало ясно: хозяин просто выполняет
свое грозное обещание не спускать с нее глаз.
Излишне, Стэн. Я не собираюсь отрывать вас от работы.
Как сказал сын, сегодня суббота. Нам всем не мешает отдохнуть.
Об отдыхе не могло быть и речи, ведь напряжение чувств становилось таким ощутимым, как будто надвигалась гроза. Скоро ли она разразится? Моника пожалела, что дала согласие отправиться с маленьким гидом на прогулку, забыв о главном — ей не удастся избежать общения со Стэном. Но она была не в силах разочаровывать ребенка, который, сияя, прыгал вокруг, как нетерпеливый щенок.
Я буду скоро готова,— предупредила она.
Через пятнадцать минут мы придем за вами,— заявил Стэн к вящему восторгу Джеральда. Когда гостья согласилась, отец увел мальчика из комнаты.
Из этих пятнадцати минут пять ушло, чтобы принять душ, и еще пять на то, чтобы выбрать туалет. Хотя Памела и редко бывала на острове, гарде роб у нее был неплохой. То, что Моника вынуждена была пользоваться чужими вещами, еще раз напомнило ей, почему она здесь, и омрачило прелесть раннего утра.
Джеральд нетерпеливо ждал, когда она появилась в рубашке с длинными рукавами, сшитой из набивного ситца с каким-то затейливым рисунком, и узких джинсах, отчего ее ноги выглядели забавно тонкими и длинными, как у только что появившегося на свет жеребенка. Едва взглянув на девушку, Стэн вручил ей соломенную шляпу от солнца. На нем и сыне были надеты легкие спортивные ша почки.
Пошли!— скомандовал хозяин.
За домом был двор, а дальше начинался кустарник, где было полно всякой живности. Джеральд воодушевленно показывал на желтогорлую птицу, клюющую крошки со стола, и ящерицу с синим языком, которая пила воду из птичьего поильника.
Когда они вышли на обрыв, нависающий над пляжем, перед ними открылась величественная кар тина безбрежного океана. Моника испытывала не поддельное восхищение. Изрезанную береговую линию окаймляли невысокие скалы; поражала их причудливая цветовая гамма от красно-коричневого оттенка до синего кобальта. Бьющиеся о рифы волны вскипали и казались серебряными от множества выпрыгивающих рыб; недалеко от берега мирно плавала огромная черепаха.
