и ушла к себе. Загремели замки. Но Кирилл не исключал, что она заняла позицию у дверного глазка. Однако в этот момент за его спиной раздалось шевеление, дверь открылась и начала толкать его в спину. Хорошо, что не внутрь открывается, а то бы он красиво свалился в прихожую Зои. Придерживая двери рукой, Кирилл быстро поднялся.
Зоя вышла молча, опустив глаза. Она была в куртке, шарфе и сапогах, с рюкзаком. Не глядя на Кирилла, закрыла одну дверь, вторую. Кирилл подхватил её на руки и быстро пошёл по лестнице вниз. Она не выдержала, проиграла. Раскисла, обнимала его за шею изо всех сил и плакала. Видимо, гормоны уже шалят, хоть и срок маленький. Мысль о том, что он не вернулся к бывшей, а пришёл к ней, Зое, была сильнее всех остальных. Шок от встречи с Маргаритой прошёл. Остался только он — любимый, единственный, её Кирилл.
Как только они вышли из подъезда на улицу, Кирилл остановился и начал целовать Зою. Сначала осторожно, а потом всё более глубоко и отчаянно. Куртка его была расстёгнута, и Зоя чувствовала, как в его широкой груди, обтянутой связанным ею свитером, быстро и громко стучит сердце.
…Зоя проснулась, видимо, оттого, что почувствовала взгляд. Джесси лежала, положив морду на лапы, и молча смотрела на них. Бедная терпеливая девочка! На улице уже почти рассвело. Зоя тихонько встала, чтобы не разбудить Кирилла, вышла следом за Джесси и прикрыла двери спальни.
…Они так и не поговорили. Вообще не говорили, можно сказать. Когда они пришли вчера, Зоя едва успела умыться: Кирилл сразу унёс её в спальню. Они любили друг друга так, словно не виделись миллион лет. Хотя виделись утром, в начале длинного сумасшедшего дня. Потом Зоя сразу уснула, она очень устала. Чувствовала только, как Кирилл укрыл её, погладил по спине, поцеловал в макушку.
Приняв душ за пять минут, Зоя собралась, и они с Джесси приготовились выходить. Уже надели ошейник, когда из спальни выскочил Кирилл и быстро прошёл в ванную комнату.
Он догнал их, едва они дошли до поворота дома. Джессика будто удивлённо посмотрела на него и замахала хвостом.
— Вижу, ты удивлена, Джесси, таким количеством сопровождающих лиц? А что поделать, Джесси? Современные проблемы требуют современных решений. Доверяй, но проверяй. Всё приходится держать под контролем.
— А ты заметила, Джесси, — заговорила Зоя, голос которой Кирилл не слышал со вчерашнего утра, — что за доверие особо любят поговорить те, кто сам первый скрытничает, да ещё лжёт по мелочам? Вижу, ты со мной согласна, Джесси!
Кирилл подавил улыбку. Она не сердится. Какая всё же умная женщина у него, как ему повезло! Хоть вчера и чудила слегка. Но это было лишь исключение, которое подтверждает правило.
— Понимаешь, Джесси, иногда даже не приходит мысль о том, что нужно обнародовать некую информацию. То есть, ты честно считаешь, что она не имеет абсолютно никакого значения для твоей жизни, твоих чувств, интересов. А говорить просто так — какой смысл? Но, что характерно, обязательно найдётся "доброжелатель", который уже давно всё рассказал за тебя. Думаю, не имеет смысла спрашивать, кто же этот кто. Разговорчивый такой. И так понятно, что не твои бабушка и дедушка, Джесси! Они бы никогда не стали распространять сплетни. А как думаешь, Джесси, очень давно всё рассказано?
— Джесси, ты же знаешь, очень давно! С самого начала. По поводу лжи, Джесси, ты пропустила мимо ушей, — Зоя тоже изо всех сил старалась не рассмеяться.
— Иногда, Джесси, просто необходимо слегка соврать. Чтобы не нагнетать обстановку и быстро решить проблему. Бывает, небольшая ложь очень облегчает жизнь, но при этом никому не вредит. Вижу, ты согласна, Джесси?
— Ой, Джесси, ну посмотрим, что будет, когда я чуть-чуть солгу тебе, — Зоя потрепала собаку по мягким ушам. — Надеюсь, ты не практикуешь двойные стандарты.
— Нет-нет, Джесси, ложь тебе совершенно не к лицу. Возможно, мы с тобой слегка погорячились! — Кирилл больше не мог прятать улыбку. — Итак, Джесси, будучи в курсе с самого начала, ты рассматривала меня в микроскоп, как один из сумасшедших учёных в романах Жюля Верна?
— Ох, какие яркие, красочные эпитеты, Джесси! — Зоя почти смеялась, плечи её вздрагивали. — Я понимаю, Джесси, а что же тебе ещё оставалось?
— Спросить в лоб, Джесси! Это самый действенный и верный способ выяснения отношений, — убеждённо сказал Кирилл.
— Иногда, Джесси, просто боишься причинить человеку боль вопросом в лоб и своим любопытством, — серьёзно сказала Зоя, перестав улыбаться.
— Иногда причиняешь человеку гораздо большую боль, Джесси, сбегая, когда он в тебе нуждается, прячась, а вместо себя пуская в дом каких-то чужих людей, — Кирилл остановился и уставился Зое прямо в лицо.
— Иногда, Джесси, просто не знаешь, как продолжать дышать. Кажется, что уже не сможешь просто жить. Тем более, мне простительно в нынешнем положении. Имею право на скидку, — Зоя тоже смотрела в лицо Кириллу.
— Прости меня, пожалуйста! — одновременно сказали они, рассмеялись и бросились друг к другу. Джесси, которой показалось, что про неё вдруг забыли, обиженно запищала.
— А что ты сказала про положение? — вдруг опомнился Кирилл, оторвавшись от её губ.
— Что слышал, — улыбнулась Зоя.
— Зося! — он закружил её, порядком смутив и без того обескураженную Джессику. — Джесси! Мы беременны!
После прогулки они решили поехать к родителям Кирилла, чтобы вернуться обратно завтра, завезти домой Джесси, и сразу ехать на работу. Кирилл вдруг вспомнил о какой-то старой пластинке, которую ему срочно нужно было послушать вместе с Зоей. Говорить о том, что можно послушать песню в интернете, не стоило: Зоя это уже знала. Обида была бы кровная потом.
Джесси радостно устроилась на заднем сиденье в предвкушении скачек по огороду, покрытому толстым слоем снега. Это было её любимое развлечение.
…Зоя в баню не пошла, гуляла с Джесси. Потом они с Кириллом вдвоём сидели в чердачной комнате на диване, обнявшись и накрывшись пёстрым лоскутным одеялом. Они пообещали друг другу, что не будет больше никаких тайн. Потому Кирилл рассказывал.
— Их театр приехал со спектаклем сюда, в часть. Потом был какой-то совместный банкет офицерского состава с артистами, почему-то инструкторы тоже там оказались, ну вот как-то и понеслось. Видимо, я ещё романтичный был в двадцать четыре года, да и с творческими людьми раньше не общался, всё было новым для меня. Потом весь этот промежуток времени: увольнение, продажа дома, покупка квартиры, переезд, подготовка к свадьбе, — всё это прошло, будто во сне. Я не задумывался, любим ли я. Наверно, это страсть, безумие, не знаю. В любом случае, отрезвление было
