— Сомневаюсь, что он такого же мнения.
— Возможно, у него не будет выбора. — Доминик сделал паузу. — И, конечно, ваша зарплата. Мы ее практически еще не обсуждали.
Он назвал сумму, которая едва не заставила ее бросить руль.
— Это очень много, — запротестовала Фиби. — У меня даже нет соответствующей квалификации.
— Ровно столько я платил Синди. У вас доброе сердце и чувство ответственности — два качества, которые, вынужден признать, ей были чужды. Я считаю, что вы стоите таких денег. Это помимо жилья и питания, конечно, — добавил он.
— Возмутительно! — запальчиво сказала она.
— Хотелось бы знать, отчего у вас такое низкое мнение о себе.
Она закусила губу так, что почувствовала вкус крови.
«Парковая школа» Весткомба представляла собой высокое квадратное здание из красного кирпича. Дорога рядом с ней была заставлена «лендроверами» и джипами, и их владельцы, в большинстве своем женщины, прекрасно одетые, приветствовали друг друга. Фиби почувствовала себя посторонней, хотя заметила нескольких девушек своего возраста, которые, вероятно, тоже были нянями.
Издалека донесся резкий звонок, и из школы стали появляться группы смеющихся, оживленно болтающих детей.
Тара показалась одной из последних, и Фиби сразу обратила внимание на то, что девочка шла одна, глядя себе под ноги.
— Эй! — позвала Фиби. — Мы здесь.
Девочка подняла голову, и задумчивое, немного тоскливое выражение ее лица бесследно исчезло, словно по волшебству.
— Фиби! — Она бросилась вприпрыжку через дорогу. — Ты остаешься! Правда? Я так сильно хотела, и это сбылось!
— Что ж, надеюсь, ты об этом не пожалеешь! — Фиби крепко обняла ее в ответ. — Но я могу быть и очень строгой.
— Можно, мы поедем домой и поиграем еще в одну игру? — нетерпеливо спросила Тара.
— У тебя урок музыки, а потом ты должна сделать домашние задания. — Фиби решила сразу применить драконовские методы.
— Папочка, я действительно должна ехать на урок? — заныла Тара.
Он нежно щелкнул ее по носу:
— Да, любовь моя. Миссис Блейк ждет тебя.
— Но я хочу показать Фиби свои игрушки.
— У тебя будет еще много времени для этого.
— Ты не уйдешь? — заволновалось девочка. — Люди всегда уходят.
Фиби почувствовала, как что-то екнуло у нее внутри.
— Я останусь до тех пор, пока буду нужна тебе, — медленно проговорила она.
Доминик дотронулся до ее руки:
— Будет лучше, если я представлю вас миссис Фрэнкс, учительнице Тары.
Он подвел ее к высокой женщине, стоявшей прямо за школьными воротами и оживленно беседовавшей с небольшой группой мам.
— Еще одна молодая женщина, — сказала мисс Фрэнкс со звонким смехом и смерила Фиби взглядом, в котором непостижимым образом сочетались любопытство и отчужденность. — Хотелось бы думать, что она более надежна, чем предыдущая, мистер Эштон. Понимаете, мы в «Парковой школе» считаем, что стабильная домашняя обстановка крайне необходима для душевного равновесия ребенка, — поучала она.
— Да? — В голосе Доминика послышались холодные нотки. — Я тоже так считаю. — Он повернулся и размашисто зашагал к машине.
Но Фиби задержалась на минуту.
— Тара осваивается в школе? — спросила она.
— Естественно! — Миссис Фрэнке возмутилась. — Мы гордимся тем, что можем заставить самых застенчивых новичков чувствовать себя как дома. Почему вы спрашиваете?
— Просто она вышла одна, сама по себе, — ответила Фиби, чуть запинаясь. — И я удивилась…
— Не слишком ли рано делать такие выводы? — Учительница опять заливисто рассмеялась. — Обыкновенно дети в этом возрасте находят себе друзей без вмешательства взрослых.
— Я не собиралась вмешиваться. Я просто беспокоюсь.
— И, возможно, немного переусердствовали? Думаю, вы можете без опасений оставлять Тару под нашу ответственность на время школьных занятий. — Миссис Фрэнке отвернулась: — Ах, миссис Даусон, я надеялась, что увижу вас сегодня. Что касается дополнительного чтения Мелани…
Фиби вернулась к машине. Возможно, я попусту волнуюсь, подумала Фиби. И к тому же…
— Мне пойти с тобой? — спросила она Тару, припарковав машину на Дербент-стрит.
— Я считаю, ей еще рановато выступать на публике, — шутливо произнес Доминик. — Мы пойдем прогуляться, пока она будет заниматься.
Миссис Блейк оказалась высокой женщиной со спокойным, веселым лицом, и Фиби она сразу понравилась. Миссис Блейк же одарила девушку оценивающим взглядом и крепким рукопожатием.
— Хотелось бы встретиться с вашей предшественницей, — тихо сказала она Фиби, пока Тара искала свои ноты и забиралась на вращающийся стул возле пианино. — Делать вид, что она здесь, и принуждать ребенка врать! — Она сердито фыркнула. — Непростительно!
Фиби уже мечтала задержаться в этом уютном доме и послушать, как играет Тара. Сознание того, что Доминик ждет, страшило ее. Она и без предстоящей прогулки проводила уже слишком много времени в его компании. Сунув руки в карманы, Фиби неспешно пошла ему навстречу вниз по Дербент-стрит и вышла на главную торговую площадь, которая была празднично украшена в преддверии Рождества.
В прошлом году Фиби отвратительно провела рождественские праздники и подозревала, что и в этом они будут такими же.
— Вы выглядите такой серьезной, что я думал, хотите опять мне устроить выговор.
Она покраснела.
— За эти двадцать четыре часа слишком многое произошло. Едва ли от меня можно ожидать, что я буду прыгать от счастья.
— Но вы не должны выглядеть и так, словно вас собираются вести на казнь. Неужели мысль о том, что вам придется заботиться о Таре, так травмирует вас?
— Нет, разумеется, — испуганно возразила Фиби. — Она — чудесный ребенок.
— И вы не обнаружили свидетельств, что Кэрри упражняется в колдовстве в угольном сарае?
Она невольно расхохоталась. Он помолчал, потом сказал совсем другим голосом:
— Что я вам сделал, Фиби?
У Фиби перехватило дыхание от столь прямого и неожиданного вопроса.
— Вы были очень добры, — ответила она официально. — Вероятно, я просто не отреагировала, как подобает, на… неожиданную перемену. Но, по крайней мере, сейчас эта перемена к лучшему. В прошлом у меня было не так уж много радости.
— Вы все еще печалитесь из-за вашего отца?
— Да. Думаю, тяжелее всего то, что меня не было рядом с ним, что он умер среди чужих людей.
— Это была не ваша вина. Вы можете мне не верить, но бывает и худшая участь.
— Что может быть хуже?
— Умереть, зная, что тот, кого ты любил, не отвечал тебе взаимностью, что ты отдал свою жизнь, свою энергию ничтожной твари. Вот что ужасно!
