Стивен Брайент, несмотря на род своей деятельности, был человеком светским, немного разочарованным, немного циничным — человеком, чье восхищение и страсть не может вызвать какая-нибудь юная наивная простушка. Наверняка, его физическая гармония искала такую же гармонию и в женщине, которую он сделает своей женой. Конечно, ему надоело постоянное обожание со стороны прекрасного пола, не говоря уже о настойчивом внимании расчетливых матушек с дочками на выданье, которые только и мечтают поймать выгодного жениха. И разве Анжела Пул не кажется гораздо более волнующей, таинственной и недостижимой?
Этого Лу не могла не признать. Она не встречала других молодых женщин, которые могли столь убедительно напускать на себя вид утомленного равнодушия, который очень многие мужчины принимают за вызов. Анжела знала, как удержать внимание мужчины одним из своих цепко-смелых, вызывающих взглядов. Она прекрасно знала, когда скромно опустить глаза, опушенные длинными черными ресницами, когда поднять голову и открыть огонь своих огромных зеленых глаз, сулящих столько обещаний, что мужчина готов был утонуть в их глубинах. Она прекрасно знала, какую именно интонацию — отчужденности или призыва — придать своим словам, когда казаться знающей, а когда представиться невежественной.
Кроме того, Анжела Пул обладала прекрасной фигурой и продуманной грацией движений, равных которым Лу больше не встречала ни у кого. Она была похожа на холеную горячую молодую лошадку, которая еще никогда не проигрывала скачки.
Да, скорее всего Анжела и является той самой женщиной в жизни Стива Брайента.
Лу заставила себя идти на кухню, чтобы помочь Марни готовить ланч.
Этим вечером она тайком наблюдала за Стивом, когда сообщала ему о звонках в течение дня, но он ничем не выдал себя: его взгляд остался твердым, не дрогнул ни один мускул на лице, когда он услышал о звонке из Роуз-Бэй. Он слушал ее с тем же вежливым вниманием, что и всегда, серьезно поблагодарил и перешел к следующему делу — заказу стальной сетки.
Лу была почти рада его непроницаемости. Ее ужасала возможность получить недвусмысленное подтверждение своим подозрениям. Но временами она вдруг начинала думать: не лучше ли было бы знать наверняка? Бесконечные догадки, бесплодные надежды и желания давали себя знать. Лу находилась в какой-то эмоциональной бездне, и из-за этого в конце каждого дня чувствовала, что совершенно выдохлась.
Мужчины начали уходить на работу с рассветом, чтобы отдохнуть во время полуденной жары и продолжить дела с наступлением вечерней прохлады, так что было уже совсем темно, когда все блаженно расслаблялись в шезлонгах, беспорядочно разбросанных по веранде. Царила атмосфера спокойствия, разговор то замирал, то снова начинался. Белые рубашки мужчин выделялись в темноте, когда они наклонялись вперед, горячо обсуждая свои проблемы. Изредка твердое худощавое лицо человека, которого она любила, освещала спичка, зажженная, чтобы раскурить трубку. Потом он снова откидывался назад. Лу наслаждалась его присутствием. А днем оно причиняло ей почти столь же сильную боль, как и мысль об окончательном расставании. Поэтому она старалась не встречаться с ним в дневное время.
Но оказалось, что на сей раз ей не позволят остаться в стороне.
Стивен Брайент прервал долгое молчание, потом повернулся к ней и сказал:
— Мисс Стейси, я думаю, мы завтра дадим вам первый урок верховой езды. Как вы к этому отнесетесь?
О, Господи, нет, сказала себе Лу. Опозориться у него на глазах! Никогда!
Вслух она ответила дрожащим голосом:
— Вы очень добры, но я, право, не думаю, чтобы из меня вышла наездница. Но я все равно вам благодарна.
— Это не из доброты, а из необходимости, — твердо поправил ее он. — Никогда нельзя быть уверенным, что вам не пригодится это умение. Все, кто живет в таких изолированных местах, как наше, должны уметь управляться с лошадью.
Неожиданно в разговор вмешалась Марни, поддержав его.
— Конечно, это так, Лу, — сказала она ободряющим тоном. — Ты полюбишь верховую езду, как только почувствуешь себя уверенно. Так со всеми бывает. И ты только подумай, Лу, ты сможешь помогать мужчинам собирать скот и тому подобное, и не будешь вечно привязана к дому.
Ох, Марни, предательница! Лу бросила на нее разгневанный взгляд, который, к счастью, потерялся в темноте, а Марни продолжала:
— Я помню, когда сама училась, а я-то была постарше, чем ты! И меня учил Джим, а он терпением не отличается. И как раз тогда, когда я уже легкой рысью возвращалась в безопасное прибежище загона, ветер пронес кусок бумаги прямо перед лошадью, и в следующую секунду…
— Да, Марни, никто из нас этого не забудет, — поспешно прервал ее Стив с той мягко-насмешливой снисходительностью, которую приберегал исключительно для своей старой нянюшки. — Не надо досказывать эту историю, а то ты окончательно отобьешь у мисс Стейси всякое желание учиться. В какое время вам будет удобнее? — настойчиво спросил он у Лу.
— В любое время, Стив, — опять вмешалась Марни. — У меня на завтра для Лу нет особых поручений до самого вечера.
— Мисс Стейси? Скажем, около четырех? К этому времени уже становится прохладнее.
— Да, хорошо. В четыре часа, — слабо согласилась Лу, нервно сплетая руки. — Но только я не думаю… я хочу сказать…
Но все ее надежды на спасение в последнюю минуту были разбиты, когда он подтвердил:
— Хорошо, значит, в четыре.
Его тон был таким сурово-уверенным, что она поняла: спорить бесполезно.
Ох, какой же он властный, невозможный варвар, гневно подумала она, глядя, как он не спеша подходит к лестнице, выбивает трубку о ботинок и, пожелав всем доброй ночи, исчезает в доме.
Ее страхи отнюдь не уменьшились на следующий день к четырем часам, когда, одевшись в свою единственную пару брюк цвета хаки и накрахмаленную серую рубашку, она увидела громадного гнедого мерина, опустившего свою взнузданную голову у ограды загона для скота. Одну заднюю ногу он лениво подтянул под себя, чтобы она отдохнула, ленивые глаза его почти не моргали на ярком солнце.
— Он ужасно высокий, — сказала она вслух.
— Шестнадцать ладоней, — спокойно подтвердил Стив, взяв ее под локоть и подводя поближе. — Зовут его Джинго. Не волнуйтесь, он абсолютно надежен, и вы с него не упадете.
У Стивена нет оснований для такого оптимизма, едко подумала Лу. Откуда ему знать, кто упадет, а кто нет? Она резко повернулась и успела заметить искры в его глазах.
Ах, так он подтрунивает над ней, вот как? Ну, хорошо же, она покажет ему, из какого теста сделана — и она не намерена быть посмешищем в глазах окружающих!
