– Старр Линн, ребенок не хочет на руки, – сказала Бренда.
– Поставь ее на пол, – приказал Девлин.
– Но она может снова упасть, – забеспокоилась Старр Линн. – Она ушибется.
– Падать на ковер совсем не то что на лед, – объяснила Джиллиан. – К тому же Эшли маленькая. Ей совсем невысоко падать.
– Она такая милая. – Улыбаясь, Старр Линн поставила Эшли на ножки.
Ребенок снова заковылял, упал и тут же вскочил.
– Старр Линн, ты в детстве училась ходить точно так же, – сказала Бренда ласково. – Не важно, сколько раз ты падала, ты поднималась и начинала снова. Точно так же было с фигурным катанием.
– Может быть, Эшли будет фигуристкой, как я? – воскликнула Старр Линн. – Я смогу дать ей несколько уроков, когда она подрастет, а в четыре года она сможет начать заниматься с моим тренером.
– Не слишком ли рано в четыре года? – Девлин приподнял свои темные брови.
– Нет, совсем не рано, чтобы чего-то добиться, – убежденно провозгласила Старр Линн.
– Наверное, это одно из самых страшных утверждений, какие я когда-либо слышал, – мрачно ответил Девлин. – Начинать напряженные тренировки в совершенно незрелом возрасте? Ради чего? К двенадцати годам такая юная спортсменка уже будет иметь переломы, разрывы связок и поражения суставов. Все это может пагубно отразиться на дальнейшей жизни, она потеряет подвижность и даже способность передвигаться.
– Ты говоришь о Старр Линн? – насторожилась Бренда.
– Конечно, о ней, – отрубил Девлин. – Бренда, я просмотрел привезенные тобой медицинские заключения и на завтра записал тебя к двум нашим лучшим хирургам, но я уже сейчас могу сказать тебе то, что тебе предстоит услышать.
– Мне безразлично, что скажут они. Я буду продолжать тренировки. – Старр Линн вскочила и отшвырнула недоеденный кусок пиццы. – Я региональная чемпионка и не собираюсь терять свой шанс. После всех трудов меня наконец заметили. В следующем году я уже буду выступать на национальных соревнованиях. Более того, я займу на них первое место. Никто меня не остановит, особенно глупые доктора, которые ничего не понимают.
– Все тренеры говорят, что у Старр Линн решительность и настойчивость настоящей чемпионки. – Бренда смотрела на свою дочь с благоговейным трепетом. – Она настаивает на участии в тренировках и соревнованиях, даже если испытывает боль, нездорова или устала.
– Я победительница, – объявила Старр Линн. – Когда я катаюсь, все трудности мне нипочем.
– Это не позиция победительницы, это просто форма психологической защиты, – резко сказал Девлин. – Старр Линн! Способность трезво оценивать истинное положение вещей, так же как и тренировки, жизненно важна для любого спортсмена. А правда заключается в том, что ты не можешь продолжать кататься, пока твой перелом не заживет и твоя коленка не станет...
– Никакой операции! – закричала Старр Линн.
– Если ты не сделаешь операцию и не пройдешь необходимого курса лечения, ты можешь спровоцировать хроническое поражение коленного сустава, – возразил Девлин. – Это необходимо, хочешь ты того или нет.
– Ты мне не нравишься, я не хочу здесь оставаться! – закапризничала Старр Линн. – Мама, поехали домой. – Она рванулась к двери и распахнула ее.
– Ах, Старр Линн, милая, мы не можем ехать на ночь глядя. – Бренда пустила в ход дипломатию.
– Ладно, уедем завтра, – заявила Старр Линн с лестничной площадки, – но я не хочу оставаться в его дурацкой квартире. Давай переберемся в отель, чтобы с утра уехать.
– Два опытнейших хирурга, несмотря на занятость, по моей просьбе включили тебя в свои планы, – строго сказал ей Девлин, – и завтра ты, черт побери, пойдешь к ним на прием!
– Нет! – завизжала Старр Линн. Двери нескольких квартир распахнулись.
– Что происходит? – спросили с нижнего этажа.
– Займитесь своими делами! – скомандовала девочка зрителям, и двери вокруг захлопнулись.
Сердито глядя прямо перед собой, Старр Линн прислонилась к стене, скрестив руки на груди.
– Кричит, грубит соседям, – возмутился Девлин. – Бренда, будь любезна, следи за своей дочкой!
Бренда медленно пересекла комнату.
– Зря мы приехали. Кейд сказал, что ты можешь помочь, и я поверила ему. Но от тебя исходит та же неприязнь, как от тех докторов в Колумбусе. Мы переночуем в отеле и завтра уедем домой.
– Нет, вы не уедете, – резко сказал Девлин. – Знаешь, чего мне стоило договориться о срочных консультациях? Старр Линн завтра же отправится в больницу и последует той рекомендации, которую получит. Бренда! Это ведь для ее же блага. Ты мать, и твой долг – позаботиться о ней.
– Ты смеешь учить меня родительскому долгу?
Сердце Джиллиан подскочило к самому горлу. Она увидела, как оскорбленная Бренда воззрилась на Девлина, как посмотрела на Эшли, ползающую по дивану, и догадалась, что сейчас произойдет.
– Бренда, нет! – вскрикнула Джиллиан.
Но та не смотрела на нее. Возможно, она ее даже не слышала.
– Девлин Бреннан! Ты величайший самоуверенный ханжа, какого я когда-либо встречала, – закричала Бренда. Ее темно-синие глаза жгли кузена, как лучи лазера. – У тебя еще хватает совести читать мне лекцию о родительском долге! Я двенадцать лет растила свою дочь! Я дала ей все, что могла!
– Теперь помоги ей посмотреть правде в глаза. Ей нужно лечить травмы, – спокойно произнес Девлин. – Нельзя жить, закрывая глаза на то, чего не хочешь видеть.
– Это не я закрываю глаза, а ты, – отрезала Бренда. – Стыдись! Притворяешься, что Эшли не твой ребенок! Почему ты не следуешь собственному совету, Девлин? Посмотри правде в лицо и веди себя как отец.
Несколько долгих минут стояла тишина. Казалось, что слова Бренды эхом отдаются в комнате. Джиллиан перестала дышать.
– Вот черт! Мне нельзя доверять секреты. Держу пари, Кейд заранее знал, что произойдет, посылая меня сюда. – Почти виновато произнесла Бренда.
Джиллиан и Девлин не двигались и не издавали ни звука.
Бренда повернулась к Джиллиан:
– Я обещала молчать, но не сдержалась. Я не поверила, что Девлин до сих пор не знал правды. Он знал, но притворялся. Это своего рода психическая защита. Уверена, Кейд думал точно так же и хотел, чтобы я прекратила эту глупую игру.
– Джиллиан! – раздался голос Девлина.
Но она упорно смотрела на Эшли, которая пыталась заинтересовать маму картонной книжкой с картинками.
Девлину все казалось тяжелым сном, он был в каком-то необъяснимом состоянии. Он пристально смотрел на ребенка, а слова Бренды снова и снова звучали в его голове, подобно заезженной пластинке: «Эшли... твой ребенок... дочь...» Неужели это правда?
