Ознакомительная версия.
Кэйт необходимо было прикоснуться к нему. Почувствовать под пальцами его кожу. Она потянула вверх его рубашку, вытащив ее из джинсов. Кубики пресса на его торсе выглядели так же рельефно, как и раньше. Кэйт вдруг стало стыдно за свои набранные килограммы. Но Финн не дал ей остановиться на этой мысли. Стащив с себя рубашку, он увлек ее вместе с собой на ковер. Соприкосновение их тел показалось им обоим настоящим блаженством.
Язык Кэйт скользнул по его шее, знакомый вкус вновь вызвал поток чудесных воспоминаний. Стон Финна на мгновение отрезвил Кэйт, моментально возвращая к реальности.
Все, что сейчас происходило, было безумием. Глупостью.
С самого первого дня, когда ей сказали, что Финн возглавляет этот проект, где-то глубоко внутри Кэйт знала, что это должно случиться. Более того, она надеялась, что это случится.
Прижав Кэйт к полу, Финн обхватил губами ее сосок, и для мыслей почти не осталось места. Только наслаждение.
Финн проходил поцелуями по всем ее самым чувствительным местам: ложбинка на шее, внутренняя сторона колена. Кусая губы, чтобы удержаться от стонов, Кэйт погружалась в чувственное, томительное марево. Она заплатит за это потом, завтра, но иногда наслаждение стоит утреннего похмелья.
Финн снял с Кэйт джинсы, развел в стороны ее бедра и прикоснулся языком к ее лону. Когда она открыла глаза, Финн стоял перед ней на коленях. Его глаза – два темных озера, чувственная улыбка обещали незабываемое наслаждение.
Он провел пальцами по внутренней стороне ее бедра.
– Ты все еще со мной, Кэтти?
Она протянула руку и почувствовала твердость его члена. Стиснув зубы, он с шумом выдохнул воздух, впиваясь пальцами в ее ягодицы. Прижавшись лбом к ее плечу, Финн медленно вошел в нее, и их стоны вскоре смешались. Кэйт чувствовала, как громко стучит его сердце, и сладкая боль прошла сквозь нее, когда Финн переплел их пальцы и глубоко вздохнул.
А потом Финн приподнялся на локтях и начал двигаться.
– Ты убьешь меня, Кэтти.
Тяжело дыша, она лежала на груди Финна, но но он почувствовал ее смех. Она перекатилась на спину и раскинула руки.
– Нет, если ты первый убьешь меня. Во всяком случае, я умру счастливой.
Они занимались сексом в спальне уже второй или третий раз. Он потерял счет, захваченный в ее эротические сети.
Казалось, Финн должен был чувствовать себя насытившимся, удовлетворенным. Ничего подобного! Потребность прикоснуться к ней не уменьшилась. В нем по-прежнему кипело желание. Реванш за упущенное время?
Кэйт потянулась за бутылкой воды, стоящей на прикроватном столике.
На ее левой руке чуть повыше локтя он заметил длинный шрам. Он был недавним, но уже хорошо зажившим. Финн коснулся его пальцами.
– Не помню, чтобы видел этот шрам на площадке.
– Гримеры хорошо делают свою работу. – Кэйт замерла, потом повернула голову и покосилась на Финна через плечо.
– О, черт, я что, получу нагоняй? Завтра у меня еще одна сцена в купальном костюме, а там уже ничего скрыть не удастся.
– Брось.
Кэйт с притворным облегчением вздохнула, заставив его рассмеяться.
– И все же откуда у тебя он?
– Помнишь ту ночь в Сансэт с репортерами и камерой?
Еще бы не помнить. Они отправились в клуб, далеко не самый популярный, но и там их уже поджидали папарацци. Засверкали вспышки. Ослепленная их блеском, Кэйт споткнулась о бордюрный камень и упала, сильно поранив руку. Фотография с ее падением попала на первую полосу. На другом фото был изображен Финн, яростно набрасывающийся на фотографа.
Его едва не арестовали, и весь этот медийный цирк превратился в ночной кошмар. Но…
– И все же откуда шрам?
– Два года меня мучили боли, в конце концов я отправилась в клинику и оказалось, что у меня был неправильно сросшийся перелом. Пришлось ломать кость заново и вставлять спицу. Но мне сказали, что шрам скоро станет почти незаметным. – Кэйт улыбнулась и, свернувшись калачиком, устроилась рядом с ним. – Помнишь одного блогера, который назвал нас деградирующими личностями? Возможно, он был не так уж и не прав. Оглядываясь назад, кажется даже странным, что у меня так мало шрамов.
Кэйт улыбалась, но Финн не видел в этом ничего смешного. Он вспомнил, что она говорила о какой-то серьезной травме, но никогда не воспринимал это буквально. Он почувствовал себя виноватым. Это было новое ощущение.
– Я и не знал, что ты тогда так сильно ударилась.
– А я тебя и не виню. Такие вещи случаются. Нам еще повезло, что не случилось чего-то похуже.
– Ты все еще злишься на меня.
Кэйт улыбнулась:
– Да.
Он пробежал пальцами по ее спине.
– И какой в этом смысл?
– Никакого. Но я никогда и не ассоциировала Финна Маршалла с рациональностью и здравомыслием. Вероятно, поэтому мне так трудно перед тобой устоять.
Финну было понятно это чувство. И пока длилось молчание, оно согревало его. А потом – потом Кэйт вздохнула и, оттолкнувшись локтем от матраса, села.
– И на этой ноте, вероятно, тебе стоит уйти.
Слова Кэйт отрезвили Финна.
– Что?
– Нам обоим завтра нужно вставать на работу. Я хочу поспать хотя бы пару часов. Но через два часа народ начнет просыпаться, а мне бы не хотелось, что бы тебя тут кто-то увидел.
Финн тоже об этом подумал, но никакие разумные доводы не могли конкурировать с блаженством от прикосновения к ее коже.
– Это шутка? – Когда Кэйт покачала головой, он почувствовал злость. – Жалеешь о случившемся, да?
– Ради бога, не начинай. Тут хватает мелодраматических страстей, чтобы превратить все в мыльную оперу.
Кэйт ушла от ответа, но вряд ли стоило ожидать чего-то другого. Она скатилась с кровати, нашла на полу майку и, натянув ее через голову, исчезла в коридоре. А еще через минуту вернулась с его одеждой.
– То есть ты меня выгоняешь?
– Не совсем. – Кэйт попыталась улыбнуться. – Просто предлагаю уйти.
– Странно, но я вдруг почувствовал себя какой-то дешевой проституткой.
– О нет, это ты сам появился у моего порога в поисках девушки по вызову.
– Это… – он замолчал, увидев ее недоверчиво поднятые брови, – не совсем так.
– Есть другая причина, которая могла привести тебя к моей двери в середине ночи?
Финн протянул руку к своей рубашке и услышал короткий смешок Кэйт. Она уже была готова снова отправиться в постель, когда он оделся. Свет погас в ее квартире прежде, чем он успел спуститься по лестнице.
Он и в самом деле чувствовал себя растерянным – несмотря на достаточно вескую причину уйти, не дожидаясь, пока проснется весь дом.
Отвратительное ощущение.
Выдался еще один жаркий и влажный день, и напряжение на съемочной площадке зашкаливало.
Ознакомительная версия.
