— Должно быть, ты хочешь есть. Я позабочусь об обеде.
— Я могу чем–нибудь помочь? — Ее голос показался уверенным даже ей самой.
Он покачал головой.
— Все готово… Тебе надо лишь это съесть… — Он широко улыбнулся. — И, конечно, я с удовольствием приму твои похвалы насчет моей готовки.
— Ну, если ты не хочешь меня отравить…
Она вздрогнула, услышав его вкрадчивый ответ:
— У меня и правда есть планы относительно тебя, но могу тебя заверить, что они никак не связаны с ядом.
Одержав на этот раз столь легкую победу, Росс скрылся на кухне.
С тоской глядя на дверь, Кэти подумывала, не подняться ли ей с кресла и не уйти ли? Но ключи!
У нее не было ключей. Однако если она сможет найти свою сумку…
Она поднялась на ноги и начала поиски. Ее внимание привлекла фотография в серебряной рамке, стоявшая на верхней полке книжного шкафа. На фотографии Кэти увидела красивую немолодую женщину со светлыми волосами и обаятельной улыбкой. Ее лицо почему–то показалось Кэти знакомым, словно она где–то видела его раньше.
Не найдя сумки в гостиной, Кэти принялась искать ее в спальне и в ванной. Не найдя ее и там, она вернулась в спальню, чтобы начать более тщательные поиски, но подняла глаза и застыла.
В дверях стоял Росс и наблюдал за ней, небрежно прислонившись плечом к дверному косяку.
— Что–нибудь ищешь? — протяжно спросил он.
Она сглотнула.
— Мою сумку:
— Если бы тебе пришло в голову спросить у меня, я смог бы сказать, где она находится.
— Мне бы хотелось ее получить, пожалуйста, — спокойно сказала она.
— Конечно, — согласился Росс. Он пошел впереди Кэти обратно в гостиную. — Если бы ты посмотрела на место возле кресла, в котором ты сидела…
Сумка лежала именно там, куда он указал. Но Кэти не сомневалась в том, что раньше ее там не было.
— Спасибо, — холодно сказала она.
— Пожалуйста. Теперь, если ты готова поесть…
Понимая, что убегать слишком поздно, она неохотно уселась. Спустя минуту Росс вкатил в комнату столик на колесиках, накрытый на две персоны. Поставив его на расстоянии, безопасном от огня, он принес пару стульев. Когда Кэти уселась, он сел напротив нее и, налив в два бокала белого вина, провозгласил тост:
— За нас!
Она не могла понять выражение его лица. Но снова почувствовала, что в нем произошла перемена, как будто случилось что–то важное.
Кэти сделала глоток вина. Обед оказался очень вкусным. Потом они ели сыр и фрукты, после чего Росс предложил ей снова сесть в кресло, и они выпили отличный кофе. Обед ей понравился, и она прямо сказала Россу об этом. Он едва заметно улыбнулся и поблагодарил ее.
— Я заметила на книжном шкафу фотографию красивой светловолосой женщины…
— Моя мать.
— Расскажи мне о ней. Ты упоминал, что она переехала в Лондон?..
— Да. К несчастью, она умерла несколько лет назад.
— О, мне очень жаль. В таком случае, я, должно быть, ошиблась. Я была уверена, что узнала ее…
— Может быть, ты заметила сильное сходство между ней и Марли?
— Да, я не сомневаюсь, что так оно и было. Ты очень ее любил?
Выражение его лица смягчилось.
— Да, очень любил. Меня потрясла ее смерть. Ей было всего около пятидесяти лет. Она очень рано вышла замуж. Слишком рано. Незадолго до моего рождения ей исполнилось восемнадцать. — Он немного помолчал. — Она и мой отец не подходили друг другу, у них было очень мало общего. Отец был красивым мужчиной, но серьезным и спокойным, немного мрачным, тогда как мама любила веселье, была жизнерадостной и очень романтичной. Когда они познакомились, у нее уже был друг по имени Тоби. Но Тоби, обыкновенный соседский мальчик, не вызывал у нее особого волнения. Тогда как в ее глазах шотландский лаэрд[3], у которого имелся дом, напоминавший маленький замок, был этаким книжным героем, и, следовательно, его окружала неотразимая атмосфера, романтики и тайны. Несмотря на то что он был почти на двадцать лет старше ее, через несколько месяцев после знакомства они поженились. Хочешь еще кофе? — прервавшись, Росс вопросительно посмотрел на Кэти.
— Нет–нет! Продолжай, пожалуйста!
— Моя мама с первого взгляда полюбила «Данбар», но не была здесь счастлива. Через год она родила меня, сына и наследника, на что так надеялся мой отец, а три года спустя — дочь. Но их отношения становились все хуже… Ради детей она около пятнадцати лет жила в браке без любви. Как–то, поехав в Лондон на похороны старого друга, она случайно встретилась с Тоби, который так ни разу и не женился. Короче говоря, они снова полюбили друг друга, и она попросила моего отца дать ей развод. Он согласился, при одном условии: он станет опекуном детей. Моя сестра Марли, которая всегда была его любимицей, была довольна, что останется с ним. После развода мама и Тоби поженились. Хотя они идеально подходили друг другу и были очень счастливы вместе, она очень скучала по Марли и мне. Мама всегда любила антикварные вещи, и они купили антикварный магазин в Ноттинг–Хилле…
— Где именно в Ноттинг–Хилле?
— На Солтерс–Лейн.
— Я знаю этот магазин! — воскликнула Кэти. — Я туда однажды зашла и, по–моему, встретила твою мать. Вот почему эта фотография оказалась знакомой.
— Расскажи мне об этом.
— По дороге в школу я проходила мимо этого магазина и иногда останавливалась и смотрела на антикварные вещицы в витрине. У них часто были очень интересные вещи. Когда я однажды разглядывала витрину, среди коллекции предметов эпохи королевы Виктории увидела пресс–папье с изображением снежной бури, в которое я просто влюбилась. Это был миниатюрный дом, красивый и какой–то безмятежный, в стеклянном футляре…
На худощавом лице Росса промелькнуло странное выражение, но он сказал только:
— Продолжай!
— Я еще не истратила деньги, которые мне подарили на шестнадцатый день рождения. Я вошла в магазин и спросила, сколько оно стоит. Светловолосая женщина маленького роста с красивым, добрым лицом очень вежливо сказала мне, что это пресс–папье принадлежит ей и что оно не продается. Я поблагодарила ее и повернулась к выходу, но она, должно быть, поняла, как я разочарована, потому что спросила, не хотела бы я его подержать. А потом она вынула пресс–папье из витрины и разрешила мне его перевернуть. Мы обе наблюдали, как старый дом засыпает снегом. Это было волшебно… Когда я в следующий раз проходила мимо магазина, пресс–папье в витрине уже не было. Но я долго думала о нем как о «моем доме». — Помолчав секунды две, Кэти продолжала: — Впервые увидев «Данбар», я все это вспомнила. Теперь вот знаю, почему. — Ее голос зазвучал немного неуверенно. — Конечно, это мог быть и не «Данбар». Я видела его всего один раз, поэтому могла ошибиться.
