И как он только может оставаться таким спокойным! Глухое раздражение медленно поднималось в Мириам. Существует ли в мире хоть что-нибудь, к чему он не безразличен? Резко повернувшись, она направилась в кухню, небрежно бросив через плечо:
— Пойду помогу миссис Хезеринфилд приготовить обед.
— Где Аннабелл и мальчик?
— Джонни, — поправила его Мириам. — Джонни и Аннабелл играют в мяч во дворе.
В кухне уже вовсю кипела работа: тетушка готовила изысканный обед, основным блюдом которого должен был стать окорок, запеченный с ананасами. Розалинд заметила, что Мириам оживлена и на ее щеках играет румянец, но ничего по этому поводу не сказала. Мириам рьяно взялась за работу, стараясь доказать этой женщине, что она отличная хозяйка, так что вспоминать о поцелуе у нее времени просто не оставалось.
Когда все приготовления к обеду были закончены, Розалинд Хезеринфилд сказала:
— Я велела Уильяму, нашему садовнику, отнести вещи в вашу комнату. Я бы их распаковала, но думаю, что вы должны это сделать сами.
Слова тетки хозяина дома прозвучали так многозначительно, что только глухой не услышал бы скрытый под вежливой оболочкой истинный смысл: лучше бы их вовсе не распаковывать.
Но Мириам сделала вид, что ничего не заметила, и решила сменить тему:
— Спасибо… У вас прекрасный сад.
Розалинд хмыкнула. Приподняв крышку кастрюли, чтобы проверить, сварились ли овощи, она произнесла:
— Клетки бывают и золотые.
Мириам посмотрела на нее с тревогой, но предпочла никак не реагировать на это замечание. Она не считала себя узницей в этом доме. Она приехала сюда по доброй воле и собиралась оставаться здесь, по крайней мере, до тех пор, пока Джонни не подрастет.
Первый обед в новом доме прошел довольно удачно: превосходная еда, приятная компания. Беседу за столом поддерживал в основном Томас в присущей ему ненавязчивой манере. Разговор шел о прошедшем празднике. Томас подробно расспрашивал Аннабелл о том, что она видела и как развлекалась, от души смеялся над остроумными замечаниями Джонни, но ни разу не спросил, каким образом встретились Мириам и Джереми, тактично обходя вопросы личного характера. Джереми изредка вставлял реплики, терпеливо отвечал на многочисленные вопросы Джонни — ведь мальчику никогда раньше не доводилось жить на острове. Интересно, надолго ли у Джереми хватит выдержки, гадала Мириам.
Когда подали клубничный десерт, Джонни спросил:
— А вы возьмете меня завтра с собой посмотреть, как собирают кокосовые орехи? А много у вас коров и лошадей? — Его голосок звучал удивительно требовательно. — Аннабелл не хочет, говорит, что нам туда почему-то нельзя.
— Джонни! — попыталась остановить его Мириам.
Она была уверена, что на этот раз мальчуган зашел слишком далеко. Не будет же Джереми водить его по острову!
— Мистер… — начала она и осеклась, потому что Томас усмехнулся, услышав, как Мириам обращается к человеку, который теперь был ее мужем. — Джереми, — поправилась она, — будет слишком занят завтра, чтобы заниматься с Тобой.
— Пожалуйста! — попросил Джонни, не обращая внимания на слова Мириам. Он хотел, чтобы Джереми ответил ему сам.
— Возможно, — сказал тот. — Завтра или послезавтра, посмотрим, как получится.
— А можно мне поездить верхом на лошадке? — не унимался Джонни.
Мириам устало вздохнула. Томас Даркинсон понимающе ей улыбнулся, и это не укрылось от Джереми.
— А вы умеете ездить верхом? — обратился он к Мириам.
— Когда-то умела, но это было очень давно.
— Выбери для них подходящих лошадей, — обратился Джереми к Томасу.
— Я, кажется, знаю парочку отличных лошадок, — сказал управляющий и подмигнул Джонни, который так и засиял от счастья.
— А ты любишь кататься верхом, Аннабелл? — спросила Мириам, чтобы вовлечь притихшую девочку в общую беседу.
Вместо того чтобы ответить, Аннабелл вскинула глаза на отца, и он ответил за нее:
— Да, она училась верховой езде, но два года назад очень неудачно упала с лошади и сломала ногу. С тех пор не каталась ни разу.
Аннабелл покраснела: она уловила в сухом тоне отца осуждение. Мириам стало жаль девочку. Она была так застенчива, что пугалась каждого строгого взгляда, любого резко сказанного слова, а суровость отца еще больше усиливала ее робость.
Взрослые остались пить кофе, а Аннабелл с Джонни убежали на улицу поиграть, пока не стемнело.
Когда Мириам и Розалинд Хезеринфилд закончили мыть посуду, диск солнца уже скрылся за низкими облаками, потом нырнул за горизонт. Сумерки пришли внезапно, как всегда бывает в этих широтах. Мириам отправилась искать Джонни. Мальчик сказал, что совсем не хочет спать, но, не удержавшись, зевнул, доказывая обратное, и потому она отвела его в спальню.
Пока Джонни купался, Мириам распаковала его вещи и приготовила ему пижаму.
— Расскажи сказку, — попросил Джонни. — Я умылся хорошо. — И он протянул ладошки, показывая, что начисто их отмыл.
Мириам не успела закончить сказку про трех медведей, как глаза Джонни закрылись и он уснул. Она тщательно укрыла его и поцеловала, откинув шелковистые пряди со лба. Господи, что ждет его во взрослой жизни? Будет ли ему хорошо и спокойно с другими людьми? Славный мальчуган, добрый и простодушный, хитрость так и не поселилась в его сердце. Как хорошо он играл с Аннабелл!
Мириам тихонько вышла из комнаты, оставив дверь в спальню Джонни открытой на случай, если он позовет ее.
Не заходя в свою комнату, Мириам решила навестить Аннабелл. Девочка сидела в кровати и читала. Ее волосы рассыпались по плечам. Чудесные волосы, но слишком длинные, решила Мириам. Надо будет уговорить ее сделать новую прическу, но не сейчас, чуть позже, когда все они немного привыкнут друг к другу.
— Я зашла пожелать тебе спокойной ночи, — с улыбкой сказала Мириам.
— А Джонни уже лег? — спросила Аннабелл.
— Да, уснул и даже не дослушал сказку, а говорил, что совсем не хочет спать!
Аннабелл понимающе улыбнулась в ответ. Внезапно улыбка слетела с ее лица.
— Я… я так рада, что вы и Джонни будете жить с нами, — как бы стесняясь своих чувств, тихо произнесла она.
— Я тоже, — ответила Мириам. Она понимала, что сейчас еще слишком рано предлагать девочке свою дружбу. — Спокойной ночи, Аннабелл, приятных сновидений.
— Спокойной ночи, Мириам.
Мириам открыла дверь в свою комнату. Довольная улыбка играла на ее губах. Джонни чувствует себя здесь совсем как дома. Дети удивительно быстро привыкают ко всему. Да и Аннабелл их полюбила. Все не так уж и плохо на первый взгляд.
