В доме Оррена она сразу же принялась готовить завтрак. Перед тем, как разбудить детей, она пошла проверить Оррена. Он спал как убитый. Его подбородок и щеки покрывала грубая темная щетина. Мэтти тихонько поцеловала его — никакой реакции. Она выскользнула из комнаты и пошла поднимать детей. Она будила их поцелуями, уговаривая не шуметь. Сначала Чэза, потом Джин Мэри, потом малышек. Пока они уплетали завтрак, Мэтти приготовила им одежду. Помогая детям одеваться и причесывая их, Мэтти повторяла, что Оррен работал целых два дня и почти целых две ночи, чтобы заработать для них дополнительные деньги, и что он заслуживает, чтобы его не тревожили во время сна.
— Помимо всего прочего, — сказала она Чэзу, — тебе понравится в воскресной школе. Там, в твоем классе, есть несколько хороших мальчиков.
Мэтти черкнула записку Оррену на случай, если он проснется, пока их не будет, положила ее на кухонный стол и выбежала из дома, торопясь успеть в церковь.
Чэз оказался на удивление застенчивым, но Мэтти вверила его в надежные руки жены своего пастора. Кларисса Чарлз была женщиной милой, обаятельной и очень доброй. У нее было двое детей — сын и дочь. Она легко вовлекла Чэза в группу детей, собравшихся вокруг фортепьяно. А Мэтти представила явно напряженную Джин Мэри детям в соседней комнате. Янси пришлось уговаривать немного дольше. Засунув пальчик в рот, она уткнулась Мэтти в живот и обвила ручонками ее ноги. В ответ на вопрос, не хочет ли она поиграть с другими детишками, она замотала головой.
Мэтти вошла в класс и села, посадив на одно колено Кэнди Сью, а на другое — Янси. Постепенно Янси стала отвечать на вопросы учителя и детей. Когда Мэтти наконец выскользнула из комнаты, Янси сидела на полу, окруженная сверстниками, и внимательно слушала историю, которую рассказывал учитель.
Лишь Кэнди Сью не выказывала ни малейшего намерения отпустить Мэтти. Казалось, что у нее выросли дополнительные ноги и руки. Каждый раз, как только Мэтти осторожно пыталась освободиться от одной из них, откуда-то появлялась другая. Девочка заулыбалась, когда учитель назвал ее ангелочком, и обеими ручонками вцепилась в волосы Мэтти. В этот момент в дверях показалась голова пастора Болтона Чарлза. Увидев Мэтти, он удивленно поднял брови.
— Что это за новая мода? — поддразнил он и пощекотал Кэнди Сью. Она захихикала и еще сильнее вцепилась в Мэтти. — Смотрите, да она же настоящая красавица, не правда ли?
— О да, и она это прекрасно знает, — сказала ему Мэтти. — Это его преподобие Чарлз, дорогая. Ты не хочешь поздороваться?
Кэнди кивнула и сказала:
— Здласьте.
Болтон Чарлз засмеялся.
— Здравствуйте, барышня. Как вас зовут?
— Солнышко.
— Солнышко! — передразнил Болтон. — Кто же это дал вам такое имя? Наверное, кто-то, кто вас очень любит.
— Мой папочка.
— Ну, ничего удивительного, — заметил Болтон. — Вам подходит!
Мэтти, смеясь, покачала головой.
— Вообще-то ее зовут Кэнди Сью Эллис. Солнышко — это прозвище.
— Эллис, — задумчиво протянул Болтон, поглаживая подбородок. — Что-то я не встречал семьи с такой фамилией.
Мэтти пожала плечами.
— Я сама познакомилась с ними только этим летом.
Болтон кивнул.
— Я очень рад тому, что ты привела мисс Кэнди Сью в церковь. Можно надеяться, что ее мама и папа тоже скоро здесь появятся?
— Папа — возможно, — Мэтти застенчиво улыбнулась. — Я работаю у него.
Болтон наклонил голову:
— А мама?
Кэнди Сью воскликнула:
— Мамочка ушла, ушла. — Она помахала ручонкой, словно желая показать, что мамочка растаяла в воздухе.
Мэтти приблизилась к красавцу священнику и тихо сказала:
— Она ушла к другому два с лишним года назад.
Болтон горестно покачал головой:
— Мне грустно слышать это.
— Их четверо детишек, ваше преподобие, — продолжала Мэтти тихо. — Кэнди младшая. Ей три годика. Они все просто прелестные. Я не могу понять…
— Возможно, нам не дано это понять, Мэтти, — сказал он, — но нам не следует и осуждать.
— Я знаю. Но я вижу, сколько приходится работать их отцу, чтобы содержать такое семейство, и не могу не удивляться, как она могла это сделать. Совершенно очевидно, что он был подавлен, когда она оставила их.
Его преподобие посмотрел Мэтти прямо в ее необыкновенные глаза и спросил:
— Сколько ему лет, как ты думаешь?
— Двадцать восемь, — равнодушно ответила она.
— Молодой, — удивился священник.
— Но не слишком. Он преданный отец. Любит свою семью.
Кэнди Сью, по-видимому, решила, что уже пора переключить разговор снова на нее. Схватив ручонками лицо Мэтти, она наклонила ее голову и шумно поцеловала, заявив:
— Я юбью тебя, Мэтти!
Мэтти засмеялась и прижалась к личику девочки.
— Ты не хочешь остаться здесь, Солнышко? А?
Кэнди улыбнулась и затрясла головкой.
— Я хоцю быть с тобой.
Мэтти, пожав плечами, обратилась к Болтону:
— Думаю, мне придется взять ее с собой. — Она снова взглянула на Кэнди и добавила: — Но только если ты обещаешь вести себя очень-очень хорошо.
Кэнди молча кивнула и положила головку Мэтти на плечо. Болтон пропустил их в коридор и пошел следом, старательно подбирая слова:
— Похоже, что, по крайней мере, одну победу ты одержала.
Мэтти улыбнулась и, бросив взгляд через плечо, честно призналась:
— А мне надо пять.
Болтон Чарлз с откровенным любопытством поглядывал на Мэтти. Наконец он сказал:
— Мистер Эллис, должно быть, хороший человек.
— Да, — улыбнулась Мэтти. — Необыкновенный. Он просто замечательный!
— Я помолюсь за вас обоих, — серьезно сказал Болтон.
В этот момент его кто-то окликнул, и он ушел, помахав рукой сначала Мэтти, а потом Кэнди. Кэнди Сью помахала в ответ и зашагала рядом с Мэтти. Они прошли на заднюю скамью, и Мэтти заметила в первых рядах своего отца и Эми. Как только стихла музыка и Болтон начал читать проповедь, Кэнди заерзала, но быстро успокоилась и уснула.
Когда служба закончилась, Мэтти разбудила Кэнди Сью, и они пошли за остальными детьми. Она уже выводила детей на улицу, когда неожиданно на нее налетел Эванс Кинкейд, за которым по пятам следовала Эми.
— Мэтти, а мы не видели тебя в церкви.
— Мы сидели сзади, — небрежно ответила Мэтти. — Кэнди решила не отпускать меня ни на шаг сегодня, поэтому она была со мной.
— Брик искал тебя, — сказал Эванс обиженным тоном.
— Но не нашел. О, позвольте мне вас познакомить. Дети, вы ведь помните мою мачеху? Правда?
— Здравствуйте, миссис Кинкейд. Ой, видели бы вы мою комнату! — Это была Джин Мэри.
