Лицо малыша искривилось, и он жалобно заплакал.
— Что ты делаешь? Зачем пугаешь малютку? — упрекнула Лори. — О, бедная крошка! — причитала она, склоняясь над корзиной.
— Совсем не бедная.
— Заткнись, Брет, черт тебя побери! Шшш, успокойся, малыш, папочка не хотел пугать тебя.
— Я не папочка! — завопил Брет так, что ребенок на мгновение замолк и с удивлением посмотрел на предполагаемого отца. Затем, видимо, решив, что папаше его не перекричать, зашелся плачем снова.
— Брет! — Лори свирепо взглянула на него, пытаясь успокоить ребенка, но тот продолжал орать.
— Ради бога, Лори. Пусть он замолчит. — Брет обеими руками вцепился себе в волосы. — Сделай что-нибудь.
— Что? — Лори беспомощно посмотрела на него.
— Ты не знаешь?
— Откуда мне знать? У меня не было детей. И маленьких братьев и сестер тоже…
— У тебя могли быть… позже… — Но он не хотел говорить о следующем замужестве ее матери. Только не теперь.
— Никого не было, — ответила Лори прямо.
— Ладно, — согласился Брет, — но ты же женщина.
— Совершенно неопытная, — оправдывалась вконец расстроенная Лори.
— Хоть бы он заткнулся! — уже взмолился Брет.
Наконец Лори достала малыша из корзинки и, тихонько покачивая, неуклюже прижала к груди. Постепенно ребенок успокоился и начал удивленно глядеть на склонившееся лицо широко раскрытыми синими глазенками.
— Слава богу! Замолчал! — удовлетворенно произнес Брет.
— Неплохо бы поблагодарить и меня, — сухо напомнила Лори.
— Большое спасибо. — Брет, казалось, готов целовать ей ноги и все что угодно, лишь бы ребенок не плакал. Почему детский плач так подействовал на него?
Может, потому, что сейчас ему самому впору заплакать, подумал Брет. Он не хотел быть отцом этого малютки. А вдруг…
Тем временем Лори рассматривала большую картонную коробку, лежавшую возле корзинки. Аккуратно упакованные, там лежали детские вещи, бутылочки и питание.
— Смотри-ка, записка!
Брет быстро выхватил из ее рук клочок бумаги, его губы недовольно сжались.
— Что там? — спросила Лори.
— Имя. — Пальцы Брета нервно смяли бумажку.
— И его зовут… — начала Лори. Брет с трудом выдохнул:
— Рональд.
— Рональд! — радостно воскликнула Лори. — Представь себе! Как твоего папу!
Брет скрипнул зубами, прекрасно понимая, на что намекает Лори.
— Привет, Ронни. — Лори склонилась над ребенком, который в ответ моргнул и с большим интересом уставился на незнакомую тетю.
— Он знает свое имя, — неизвестно почему обрадовался Брет и, засунув руки в карманы шорт, воскликнул: — Здорово!
— У него твой нос, — ликовала Лори. — Прямой и решительный.
— Нет! Это не мой нос, — продолжал упорствовать Брет.
— Не кажется ли тебе, что ты слишком горячо протестуешь. Его зовут Рональдом, как дедушку. И… И у него твой нос, независимо от того, что ты думаешь по этому поводу, — быстро проговорила Лори, чтобы он не успел перебить ее, — и цвет глаз у него твой. Посмотри, какие синие глаза!
— У сотен тысяч других людей…
— Но ребенок на твоей веранде!
— Сегодня на моей, завтра — еще на чьей-нибудь.
Лори посмотрела на Брета, потом на ребенка и разочарованно сказала:
— Неужели? Господи! Ты думаешь, его у нас заберут?
— И хорошо бы. Я не собираюсь оставлять мальчика у себя, — продолжал упрямо настаивать Брет, будто пытаясь убедить, прежде всего, самого себя. — Даже если бы в записке его назвали Бретом Николсоном Вторым, здесь этот ребенок не останется! Пусть его забирает тот, кто принес сюда.
И Брет подозрительно оглядел обступившие дом заросли, будто там спрятался тот, кто сыграл с ним злую шутку. Но никто не появился.
— Я думаю, — заметила Лори, обращая внимание Брета на большое количество одежды и детского питания в коробке, — вряд ли кто-то скоро придет за мальчиком.
У Брета, видимо, появились точно такие мысли, но он счел за благо промолчать. Большим пальцем босой ноги он проводил невидимые линии по выцветшим доскам веранды.
— За малышом должны обязательно вернуться. — В его голосе прозвучало гораздо больше оптимизма, чем он испытывал на самом деле.
Брет не представлял, что будет, если неизвестные не вернутся за ребенком. Что же делать с подкидышем?
Лори с удивлением обнаружила в себе материнский инстинкт. Насколько его хватит, она не знала, но пока маленький Рональд мог быть совершенно спокоен насчет своей жизни на острове.
У Брета чувство отцовства никоим образом не проявилось. Его мораль не простиралась дальше ответственности за рождение ребенка в результате случайного греха с малознакомой женщиной.
Удалившись подальше от Лори и ребенка, он с некоторым раздражением наблюдал за ними, пока Лори готовила ланч. Когда Ронни заплакал, Лори предложила Брету подержать малыша, но он лишь с ужасом посмотрел на нее. Впечатление было таким, что ему предложили взять в руки гремучую змею.
— Ни за что в жизни! — резко ответил Брет.
Когда же Лори поставила поднос с едой на стол и уселась, держа Ронни на коленях, Брет взял тарелку с бутербродами и направился к своей машинке, повернувшись к ним спиной.
— Брет, ребенок не заразный, — возмущенно сказала Лори.
— И слава богу!
Весь день отважный исследователь не отрывался от своих бумаг. Во всяком случае, старательно делал вид, что усиленно работает. Лори понимала, что трудовой энтузиазм вызван только одним: он пытался избежать необходимости заниматься сыном. Правда, украдкой Брет часто бросал через плечо взгляды на малыша и Лори, будто надеялся, что они внезапно исчезнут, как по мановению волшебной палочки. Потом он внезапно заявил:
— Я отправляюсь в городок. Кто-то же должен знать, чей это ребенок.
Вернулся Брет поздно, когда перед ужином Лори решила искупаться с малышом в теплом море. Он так ничего и не выяснил о ребенке. По словам Джима, утром корабль привозил человек сорок туристов, среди них было несколько семейных пар, но никто не заметил одинокой женщины с ребенком.
Брет сообщил о своих изысканиях, стоя у кромки воды, пока Лори плескалась в волнах с воркующим Рональдом на руках.
— Я напрасно потерял время, — наконец сознался Брет, тяжело вздохнув. — А тебе, как я уже говорил, не следует плавать одной, — добавил он раздраженно.
— Но я не одна, — резонно возразила Лори. — Со мной Ронни. Кроме того, здесь так мелко, что утонуть просто невозможно. — И внимательно посмотрела на Брета. — С тобой все в порядке?
Лицо Брета казалось красным, видимо от солнца и после трудного для него похода в город, но уголки губ побелели. Наверное, он плохо себя чувствовал.
