— Что я сделал, что так тебя расстроило?
Марианна постаралась улыбнуться.
— Все в порядке. Дело не в тебе, а во мне. — Она попыталась вырваться, но Себ ей не позволил. — Это не твоя вина, просто я… я одна виновата.
— Виновата в чем?
Себ непонимающе смотрел на нее. И это было понятно. Он не знал об их ребенке, не догадывался, как долго Марианна страдала без него.
— Ты… пытался объяснить мне в Лондоне, но тогда я не поняла. — Марианна подыскивала слова, чтобы не показаться ему совсем уж дурочкой, но при этом не хотела говорить о Джессике. Ему совершенно не обязательно знать об этом. — Я наконец-то увидела тебя в роли принца. Раньше я не могла это принять, но сейчас… Твоя жизнь отличается от моей. Ты принадлежишь этому миру, а я нет, — пробормотала она.
— Марианна.
Никто не произносил ее имя так, как это делал Себ. Она отвернулась, пытаясь спрятаться от его проницательных глаз. Сильные руки Себа крепко держали ее за талию.
— Теперь я понимаю, что ты имел в виду в Лондоне, но мне нужно было увидеть это своими глазами, чтобы осознать. Десять лет я злилась на тебя за то, что ты не мог изменить… — она замолчала, прикусив дрожащую губу.
Марианне хотелось умереть. Нет, ей, конечно, не хотелось умирать в буквальном смысле слова, но она готова была многое отдать, чтобы Себ не смотрел на нее таким взглядом. В его глазах было и сочувствие, и нежность — совсем как тогда, десять лет назад. От этого ей становилось невыносимо больно.
Слезинка скатилась по ее щеке, и Себ нежно прижал девушку к себе. Разумнее было бы оттолкнуть его, но Марианна нуждалась сейчас в его объятиях. Только Себ понимал, что она чувствовала.
Теперь Марианна осознала горькую правду. Неважно, любит ее Себ или нет, им не суждено быть вместе.
Себ поцеловал засохшую слезинку, затем ее правый висок. Марианна таяла от его прикосновений. Но она хотела мужчину, а не принца.
Марианна обняла Себа и почувствовала, как напряжены его мышцы.
Наконец он поцеловал ее в губы. Сначала осторожно, будто спрашивая разрешения. Затем слегка отклонился и посмотрел ей в лицо. Марианна закрыла глаза и откинула голову.
Себ медленно провел большим пальцем по ее полураскрытым губам, прежде чем поцеловать их. Глубоко и страстно.
Они целовались так, как когда-то в Париже. Марианна чувствовала каждый сантиметр его тела.
Поцелуй был настолько сногсшибательным, что Марианна едва не забыла, что она целует не Себа Родиера, а принца Андоварии, который бросил ее.
Она резко отшатнулась от него.
— Марианна? — Он не сводил с нее глаз. — Что случилось?
— Я… я не могу.
— Что ты не можешь?
— Это. Мы… ничего не получится, — бормотала Марианна, — мы никогда не будем счастливы.
— Нам нужно поговорить…
— Не нужно, — перебила его Марианна. — Нам нечего обсуждать. В одну реку дважды не войдешь. Мы не сможем испытать те же чувства, что у нас были во Франции. Все кончено.
В соседней комнате хлопнула дверь, и Марианна оглянулась.
— Что это?
— Думаю, ночной охранник.
— Тогда нам лучше уйти. Он наверняка заинтересуется, кто здесь ходит.
— Скорее всего, он это знает. — Себ указал на стену, давая понять, что их поцелуй стал достоянием общественности. — Почти во всех комнатах установлены камеры.
— Ч-что?
— Да, практически везде.
Марианна вздрогнула.
— За нами наблюдают? Сейчас?
— Пока мы в комнате для приемов — да. Пошли за мной. — Он протянул ей руку, но Марианна не шелохнулась. — В моих личных апартаментах нет видеокамер.
— А в комнатах для гостей?
— В самих комнатах нет. Пойдем, — повторил он.
Марианна не двинулась с места. Ее глаза расширились и потемнели от шока, и Себ мог это понять. Он-то привык жить под наблюдением и уже практически не замечал этого. Но для Марианны это явилось полной неожиданностью.
— Нам сюда, — тихо сказал Себ.
Марианна молча следовала за ним до тех пор, пока они не достигли главной лестницы.
— Отсюда я дойду сама…
— Мы можем поговорить или в твоей комнате, или в моей. Мне абсолютно все равно, что ты выберешь, но мы должны покончить с этим. Раз и навсегда. — Себ внимательно следил за выражением ее глаз и в конце концов увидел в них согласие. — Иди за мной.
Марианна огляделась, высматривая охранников, патрулирующих эту зону. Но ей можно было не волноваться: охранники в замке умели становиться невидимыми. Поцелуй принца и Марианны они подсмотрели без всяких проблем, не присутствуя при этом.
Себ отпустил руку Марианны только для того, чтобы придержать для девушки дверь своей комнаты. Он никогда раньше не видел Марианну такой напряженной.
Конечно же, Себ и сам понимал, что они не могут начать все сначала. Но что-то между ними осталось. Любовь? Страсть? Привязанность? Он не мог сказать точно.
Принц включил свет и спросил у Марианны:
— Виски?
— Да. Немного.
Себ оглянулся и увидел, что Марианна стоит в центре комнаты, обняв себя за талию. Почему она выглядит такой разбитой?
— Лед?
— Пожалуй.
Себ наполнил стакан, бросил несколько кубиков льда и протянул Марианне.
— Спасибо.
— Располагайся, — улыбнулся он, пытаясь до предела разрядить накаленную обстановку.
Что Себ действительно намеревался выяснить, так это как она видит их дальнейшие отношения. Но поскольку он сам не знал, чего хочет, ему было тяжело начать этот разговор.
Себ налил виски себе и обернулся, глядя, как Марианна яростно выстукивает ногтями дробь по хрустальному стакану. Это ведь не связано только с тем, что их увидели целующимися?
— Марианна, — Себ медленно подошел к ней, — раньше мы умели разговаривать друг с другом.
— Это я разговаривала, а не ты, Себ.
Ее глаза испугали его. В них была не злость, а боль.
— Сядь, пожалуйста, — предложил он ей.
Марианна неуверенно опустилась в кресло, а Себ сел напротив, чтобы видеть ее лицо. Девушка сделала глоток виски и постаралась расслабиться. Себ терпеливо ждал, когда она сочтет нужным начать разговор.
— Знаешь, я только сейчас поняла, как тяжело тебе было во Франции молчать о тех вещах, которые действительно были важны для тебя.
Себ не знал что ответить, поэтому молча слушал.
— Когда я рассказывала о том, где я жила… — Марианна остановилась и снова сделала глоток, — ты ничего не мог поведать мне в ответ. А я этого не заметила. Дура. — Она опустила голову и пробормотала: — Как я могла быть настолько слепой…
Себ откашлялся и начал соображать, как ему объяснить то, что тогда происходило. Он уже пытался втолковать ей в Лондоне…
