— Ну? — взглянул на нее Лекс. — Открой наконец секрет своего странного поступка. По-моему, как человек, пострадавший от твоих действий, я имею право все знать.
После опасения обнаружить перед Лексом свои истинные чувства Эмери больше всего боялась подобного вопроса. Дело в том, что у нее до сих пор не был придуман приемлемый ответ. Сказать правду не представлялось возможным, а все варианты прочих версий казались малоубедительными. Тем временем Лекс ждал.
— Я… э-э…
— Да? — поощрительно произнес Лекс.
Она разглядывала свой самодельный костыль так внимательно, будто на нем с минуты на минуту должны были распуститься розы. Лекс тоже посмотрел на сучковатую палку, потом перевел взгляд на Эмери. Разумеется, она знала, что он на нее смотрит, и понемногу начала краснеть, молясь про себя, чтобы в сумерках этого не было заметно. Ее мозг лихорадочно работал, ища, что бы ответить Лексу, но ответа не находилось.
— Молчишь?
Эмери не издала ни звука, по-прежнему избегая смотреть на него.
— Ну и молчи. Я сам все прекрасно понимаю.
Эмери испуганно вскинула ресницы и уставилась в зеленовато-серые глаза Лекса, словно пытаясь проникнуть в его мысли. Одновременно в голове у нее панически вспыхнуло: что он хочет этим сказать? Неужели действительно догадался, что я его люблю.
— Все дело в Селии, верно? Насколько я понимаю, ты давно точила на нее зуб. — Он вздохнул. — Что ж, дело известное… Сводные сестры или братья часто не ладят между собой. — Вероятно, заметив в глазах Эмери странное выражение, Лекс вновь усмехнулся. — Ладно, не смущайся. Не ты первая, не ты последняя. Подобных случаев не счесть. Правда, не все сводные сестры выкидывают такие коленца, так что в некотором роде твой случай уникален. Признаться, до того момента я даже не подозревал, что ты ненавидишь Селию. Причем так сильно… — Он удивленно покачал головой.
Эмери сидела тихо как мышка и не верила собственным ушам: задав самый трудный для нее вопрос, Лекс сам же на него и ответил! Она даже мечтать не могла о Подобной удаче.
И все-таки нужно что-то сказать, промелькнуло в ее мозгу.
— Не тебе упрекать меня в ненависти, — сдержанно заметила она. — Ты сам ненавидишь меня. И ты, и Айки, и Джоан…
— Относительно Айки не знаю, а я уже не питаю к тебе прежних негативных чувств. Хотя поначалу… О, ты не представляешь, как я тебя возненавидел! Все мои планы, мечты, любовь рухнули в одночасье. Это было хуже… не знаю чего… смерти, наверное. Я рвал и метал. Поставь себя на мое место. Ты живешь, о чем-то думаешь, вынашиваешь идеи, строишь планы на будущее, представляешь себя в нем, таком уютном, выстроенном по твоему проекту. И вдруг совершенно неожиданно появляется некто и одним точным ударом разносит все к дьяволу. Главное, кто?! Человек, которого ты знаешь много лет и считаешь своим другом! — Он на мгновение умолк, пристально всматриваясь в глаза Эмери. — Ведь ты была для меня другом, понимаешь?
Она отвела взгляд. Именно другом. А не возлюбленной…
— Поэтому ничего удивительного, что я возненавидел тебя. В первые дни после того шоу, которое ты устроила во время нашей с Селией помолвки, я готов был крушить все, что попадется под руку. В частности, разбил телефонный аппарат, после того как Селия отказалась не только увидеться, но даже поговорить со мной. Меня взбесило, что она поверила твоему спектаклю, не пожелав даже выслушать меня. Это представлялось мне верхом несправедливости. Конечно, Селия пребывала в уверенности, что все последнее время я нагло лгал и изменял ей с ее же собственной сестрой. И головой я понимал ее, потому что сам находился в подобном состоянии, хоть и с несколько смещенными акцентами, если уместно так выразиться. Но неужели она не видела моей любви — по моим глазам, ласкам, поступкам? Ведь если бы я не любил Селию, рано или поздно это проявилось бы. Невозможно долго изображать любовь. Если ее нет, это очень скоро выясняется. А ведь наши с Селией отношения продолжались не год и даже не два. Тем не менее она почему-то с ходу поверила в твою авантюру.
Сама того не замечая, Эмери чуть пригнула голову: слова Лекса падали на нее как удары. Она едва ли не впервые представила себя на его месте — малоприятное ощущение.
Тем временем он продолжал:
— Я не понимал, почему Селия так поступила, и это бесило меня. Но ее я почти не винил. Истинная виновница всего этого кошмара была мне прекрасно известна. Твое счастье, что ты тогда укатила на какой-то показ мод… В Мадрид, если не ошибаюсь?
— В Барселону, — почти шепотом поправила его Эмери, избегая смотреть ему в глаза.
— Вот-вот… Иначе не знаю, что бы я с тобой сделал! — Лекс в очередной раз стиснул ее плечи. — Но именно тогда я поклялся себе уничтожить тебя. Не физически, разумеется.
Разумеется! — хмуро усмехнулась про себя Эмери. Ты не из тех, кто занимается подобными вещами. Ты оставил меня в живых. Но что это за жизнь!
— И, когда немного остыл, взялся за осуществление задуманного, — сказал Лекс. — Примерно в это же время я и сообразил, что ты тоже исходишь тайной ненавистью. К Селии. До того я как-то не особенно задумывался над тем, что вы сводные сестры, а когда вспомнил, какая между вами существует родственная связь — по сути, никакой, особенно после смерти Ральфа, — все сразу стало на свои места. Мало того что Селия тебе не родная сестра, так еще и младшая, то есть ей, как часто бывает, уделялось больше внимания. К тому же Селия красивее тебя.
Благодарю, вновь мрачно усмехнулась про себя Эмери.
Однако Лекс тут же добавил, будто почувствовав, что последней фразы произносить не следовало:
— Впрочем, это дело вкуса. Наверняка многие считают тебя красивее.
Только не ты, подумала Эмери, продолжая безмолвный диалог.
Лекс неожиданно усмехнулся.
— Кстати, когда в день помолвки ты внезапно появилась передо мной, вся в белом, с какими-то развевающимися деталями одежды и словно летящими по воздуху темными кудрями, я вдруг подумал: какая Эмери красивая!
Она быстро взглянула на него, пытаясь понять, действительно тогда в его голове возникла такая мысль или он это придумал сейчас, на ходу. Ей так хотелось поверить, что Лекс говорит правду, но…
Впрочем, если судить по улыбающимся тихо и доброжелательно, а не иронично — как чаще всего случалось — глазам, очень даже может быть, что Лекс не лукавит.
— Благодарю. — На сей раз Эмери произнесла это слово вслух.
Он едва заметно склонил голову.
— Не стоит благодарности. — Его взгляд скользнул по выпуклостям ее груди, обтянутой черной майкой с ярко-бирюзовой надписью «Диззи Эмери». Когда грудь вздымалась, казалось, буквы мерцают, будто их что-то подсвечивает изнутри.
