— Все нормально. Просто трудный день. И вечер.
— Трудный?
— В плане эмоций.
— Господи, да что я! У тебя же помолвка. Тут любая с ума сойдет, не то что устанет. Знаешь, когда Джой сделал мне предложение, я его так целовала, что папа с мамой сказали, что позвонят пожарникам, чтобы нас разлили холодной водой. Они решили, что у нас все свело от волнения.
— Да, у нас в семье такое и представить невозможно.
— Еще бы! Мы же итальянцы! Кстати, а почему у тебя был такой ошарашенный вид?
— Я ничего не знала, Карла.
— Как так? Даже я уже знала, а мне сказал Дейв Джекобс, он приехал из Малайзии и хотел повидаться с тобой, а Уолли сказал, что это неприлично, потому что ты уже помолвлена с Билли, а Дейв сказал, как же так, а Уолли ему ответил, что все уже решено…
— Я ничего не знала, Карла.
Вот так. Все знали. А глупая маленькая Джеральдина воображала, что совершает поступки, делает что-то по-своему и решает свою судьбу. Что она получила? Рой оскорблен и унижен, она продана в рабство Билли, и даже лучшей подруге нельзя рассказать все, что она сделала, вернее, не сделала со своей жизнью.
— Ладно. Забудем. Так о чем ты беседовала с Пиратом?
— О празднике, о карнавале и о том, что он немного заблудился по дороге сюда. О,если бы не Джой — клянусь, я сама отвезла бы его в город!
— Карла, ты помолвлена, помни об этом!
— Ну посмотреть-то я могу! О, вот и Джой!
— А вон Билли. Машет мне рукой.
Девушки расцеловались, и Джеральдина, высоко подняв голову, устремилась к Билли Торнтону. Ее душа разрывалась на части, и каждая из этих частей болела и кричала в крик. Как ты будешь жить с этим, Джеральдина? Помнить восторг и блаженство тех объятий и знать, что им не суждено повториться? Каждое утро просыпаться в слезах и умирать на целый день, до тех пор, пока спасительная ночь не принесет избавление. И сон, в котором ты снова и снова будешь кричать от счастья в сильных руках, ласкающих твое тело…
Она стиснула зубы. Надо дожить до конца бала. А там — держись, братец!
В три часа уехали последние гости. Билли Торнтон с матушкой отбыли еще раньше, причем Билли только небрежно поцеловал Джеральдину в щеку и помахал рукой на прощание. У него был вид человека, который хорошо и с пользой провел вечер, а теперь спешит домой, отдыхать перед новыми свершениями.
Джеральдина немного постояла в холле, собирая все свое мужество. Бриджуотеры смотрели на нее с портретов, кто осуждающе, кто одобрительно, и хрупкая девушка глубоко вздохнула, словно пытаясь вобрать в себя силу собственных предков.
Уолтер наверняка прятался от нее в своем кабинете. Вопреки обыкновению, Джеральдина даже не стала стучать, а просто распахнула дверь и вошла. Уолтер едва не подавился виски при виде маленькой золотоволосой фурии, стоявшей на пороге.
— Джерри, Господи! Как ты меня напугала!
— Очень на это надеюсь. Очень.
— О Боже, теперь придется отдавать костюм в чистку. Останутся пятна!
— Уолтер! Можешь до посинения тереть эти пятна, но я не уйду, пока ты не посмотришь мне в глаза и не объяснишься!
— Джеральдина!
— Ты меня слышал. Как ты мог так поступить?
— Это насчет чего?
— Не прикидывайся невинной овечкой. Насчет моей помолвки с Билли. Так вот. Ее не было.
— Отнюдь, сестричка.
— Я никогда не хотела выходить за Билли, и если бы ты удосужился спросить меня…
— Джеральдина, прошу тебя!
— … то услышал бы это собственными ушами, но ты предпочел изобразить из себя средневекового барона и отдать сестру своему партнеру по бизнесу.
— Билли всегда тебя любил, ты же знаешь.
— Я — не знаю. Я знаю только то, что наши отцы считали это выгодным дельцем, но я никогда не слышала о чувствах Билли ко мне и уверена, что он меня просто не знает.
— Джер, я понимаю, ты была смущена…
— Смущена? Нет, Уолтер, я была взбешена! Унижена. Оскорблена. Продана, наконец, но уж никак не смущена.
— Я сделал это для тебя. Тебе нужен именно такой мужчина — солидный, твердо стоящий на ногах, уверенный в себе. Ты слишком хрупка…
— Я не хрупка. Бриджуотеры этим не страдают и никогда не страдали.
— Билли — друг семьи.
— Наш спаниель Куки тоже друг, но я не собираюсь за него замуж. Уолтер, ты много на себя берешь! Ты не глава семьи, как воображаешь сам. Папа знает, позволь тебя спросить?
— Он одобряет мое решение.
— Что?!
— Он сказал, что это прекрасная партия для тебя. Я тоже так считаю.
— Эй! Уолли! На дворе двадцатый век! Мне нет двадцати пяти лет и меня необязательно спихивать замуж, как старую деву, позорящую честь рода.
— Ты меня еще поблагодаришь, Джеральдина, вот увидишь.
— Вряд ли, потому что свадьбы не будет. Я не собираюсь выходить за человека, которого не люблю!
— Любовь придет со временем.
— Это не Рождество и не День Благодарения. Любовь или есть, или ее нет!
На секунду перед глазами Джеральдины возник образ Роя, его зеленые глаза, потемневшие от страсти, резко очерченный рот, сильные плечи, широкая грудь… Он разбудил ее, показал ей то, ради чего стоит жить, и пусть он не любил ее, а она не любила его, но этого опыта ей хватит на всю жизнь. После такого не размениваются на мелочи.
— Я не выйду замуж за Билли Торнтона, Уолтер. Что до огласки и скандала — ты сам виноват. Не надо было звонить по всему городу, что я уже обещана ему. Точно дева дракону, честное слово. И не оправдывайся! Я знаю, что это твоих рук дело.
— Джеральдина, послушай… У нас с Биллом общие дела, и мне необходима его полная поддержка. Это касается интересов всей семьи, поэтому…
— Чья это была идея?
— О чем ты?
— Расплатиться мной за поддержку. Ты, конечно, парень хоть куда, но до такого сам не додумался бы. Ладно. Отмени помолвку, потому что иначе ее отменю я.
— Ты этого не сделаешь. Слишком поздно.
— Сделаю, не волнуйся. Я даже не стану вас с Билли позорить, Просто расскажу, что мы оба подумали и поняли, что слишком давно дружим, чтобы быть мужем и женой.
— Ты не можешь этого сделать!
— Могу, Уолтер, и сделаю.
Брат вскочил с кресла и схватил Джеральдину за руку так, что она едва не вскрикнула от боли.
— Послушай меня, ты! Ты должна за него выйти! Все уже оговорено, и я не могу пойти на попятный.
— Но что ты имеешь в виду?!
— Ничего. Потом. Позже. Завтра.
Джеральдина вдруг с ужасом поняла, что Уолтер сильно пьян. Она никогда в жизни не видела его в таком состоянии, и это напугало девушку. Джеральдина отступила к дверям и с достоинством произнесла:
— Это не конец истории, Уолтер. Мы поговорим об этом завтра.
